Последние пару шагов до обрыва юноша проделал с медлительной осторожностью, опасливо глядя вперед — туда, где обрывалась дорога и в воздух то и дело с грохотом взметались соленые брызги.

Буря разыгралась с такой силой, что юноша опасался, как бы ветром его не унесло к началу пути. Но нет, он вполне успешно ладит с непогодой и все ближе подбирается к пропасти. Высокая волна, пришедшая, казалось, из мест, о которых люди ни сном ни духом, с оглушающим ревом вновь разбилась о неприступную скалу и разлетелась вдребезги, обдав ноги юноши ледяной водой. Ткань брюк намокла, но шнур, выполняющий роль ремня, не позволил им сползти с ног Ки. Ветер наконец оторвал еще пару пуговиц и, словно удовлетворившись этим, начал постепенно стихать, лишь трепля края рубахи и открывая его живот выходящему из рассеивающихся туч утреннему солнцу.

Солнечные лучи радостно потянулись к завороженному юноше. Ки раскинул руки в стороны, чтобы жадно впитать в себя их приближающееся тепло. Он уже представлял, как они проникают в его тело и выжигают все плохое, что в нем живет. Он готов их впустить, готов позволить наполнить себя покоем. У босых ног расцвели белые орхидеи.

Внезапно из-за его спины появились руки. Грубо схватили его, перекрыли все каналы. Чужие пальцы впились в его обнаженный живот и с корнем выдрали проникшие в него неоново-желтые нити. Что-то взорвалось и засияло.

Ки безмолвно закричал от боли и разочарования. Слезы непроизвольно потекли по щекам. В полубессознательном состоянии он почувствовал, как его насильно оттащили от пропасти. Он сопротивлялся и тянулся руками к спасению. Он пытался кричать и бороться. Но слышимое рядом с ухом яростное дыхание вдруг превратилось в чарующий шепот преследователя:

— Останься…

Внезапно раздавшийся грохот вырвал Ки из дремотного состояния. Он резко открыл глаза и не на шутку испугался, увидев перед собой черную пелену. Звук столкновения чего-то с чем-то вновь разорвал образовавшуюся на время тишину, и пьяный голос Чжинки громогласно возвестил:

— Собаке собаково!..

В нос ударил сильный запах перегара, и Ки скривился, с трудом садясь в кровати. Что случилось на этот раз?

После очередного грохота он почувствовал, как резко со скрипом прогнулась кровать и неприятный запах усилился.

— Бушь?.. — раздалось неподалеку.

Юноша зажег свечу и увидел брата, лежащего на спине поперек кровати и протягивающего задней ее спинке бутылку.

— Я здесь, — скептически сообщил он Чжинки.

Тот по-детски резко повернул голову на недовольный голос и, переложив бутылку в другую руку, снова протянул ее — на этот раз Ки:

— Бушь?.. — еле ворочая языком, повторил он.

Ощущая себя возмущенной женой, дождавшейся раздражающего мужа домой после попойки, Ки саркастично ответил:

— Не бушь.

Осталось только руки в бока сердито упереть, и была бы завершена картина маслом, подумал про себя Ки и неожиданно хихикнул. Но тотчас же нахмурился, не одобряя свою странную реакцию.

— А-а, — только и прокомментировал брат, вновь приложившись к горлышку и пролив на себя половину содержимого бутылки.

— Бэ-э, — передразнил его Ки, всерьез задавшись весьма закономерным вопросом: «Что это с ним вдруг происходит?». — Стирать сам будешь, — ехидно проинформировал он Чжинки, увлеченно сосущего спиртное из горлышка бутылки.

— М-м, — не отрываясь от своего занятия, промычал тот в знак согласия и закивал. Словно в подтверждение опасений Ки, сделав неудачный глоток, он тут же поперхнулся и поспешно выплюнул все, что было у него во рту. Да с такой силой, что забрызгал противоположную стену. — Но-ос, — проныл Чжинки, схватившись вдруг за упомянутый.

— Что такое? — Ки обеспокоенно бросился к нему, но замер, когда увидел, как из носа брата течет то, что тот так и не сумел проглотить. Чжинки широко улыбнулся и поморгал, подражая фарфоровой кукле. Ки же фыркнул и недовольно сложил руки на груди.

— Очень смешно.

— Я не виноват. Оно само, — брат показал пальцем на свой нос. — Щиплет, — пожаловался он.

— Так тебе и надо, — Ки надул губы и отвернул от него голову.

— Что ты как девочка, — проворчал Чжинки и удобнее сел в кровати. — Сначала доставала, доставала, а потом надулась, как лягушка с трубкой в жопе.

Ки невольно прыснул.

— Почему лягушка?

— Потому что на лягушку похожа, — Чжинки сделал еще глоток. — Но Тэмину она не понравилась. А он в этом знает толк.

Кибом почувствовал, как левого локтя коснулось что-то мягкое. Словно какое-то пушистое животное вальяжной походкой прошло мимо него. Ки с сожалением отметил, что это чувство радости и любви были адресованы не ему. Он напрягся, прислушиваясь к бормотанию брата.

— Ты, что же, с Тэмином сегодня встречался? — осторожно спросил он, стараясь не наседать на Чжинки.

— Встречался, — пьяно закивал тот, вспыхнув белым воздушным одуванчиком. До одури любящим и совершенно не способным к мыслительной деятельности.

— И что?

— Хорошо было, — мечтательно промурлыкал Чжинки, со вкусом облизывая пальцы, на которые пролил спиртное.

— Много пили? — предположил Ки.

— А немножко, — махнул брат рукой. — Потом его забрали, — с обидой добавил он через какое-то время.

— Куда?! — воскликнул Ки, подпрыгнув на месте. Он застыл, увидев в глазах брата страх. — Прости, меня комар попытался укусить, — виновато пробормотал Ки.

На пьяного Чжинки нельзя кричать, напомнил юноша себе, иначе тот зальется слезами. И тогда из него не удастся ничего вытянуть до того, как он громко захрапит, провалившись в мертвый сон. И проснется он с абсолютно чистой памятью и гудящей головой. Так было уже не раз.

— Так что там с Тэмином? — боязливо поинтересовался Ки.

— Потом пришли духи и забрали его. Я попросил их оставить его, но они отказали, — Чжинки мотнул головой, точно встряхивая мешок с воспоминаниями. — Они сказали… что-то… Не знаю… не помню.

— А что сказал Тэмин?

— Он сказал, что разговаривал с луной. И с тобой тоже, — пробормотал Чжинки, вертя бутылку в руках. — Он сказал, что он жучок. Он сказал, что он к тебе прилетал… А ко мне жучок не прилетал, — старший с укором во взгляде поглядел на Ки, точно считал его виновником свалившихся на них неприятностей.

— Когда? — насторожился последний, сверля Чжинки подозревающим взглядом и игнорируя обиду в его глазах. Ему было не до пустых обид. Юноша гадал, бред ли несет напившийся брат или произнесенное все же горькая, но правда.

К Ки действительно пару дней назад утром прилетал жук. Юноша в то время нежился под утренними солнечными лучами, падающими на кровать из маленького окошка прямо над изголовьем. Жук даже немного покуражился, усевшись на широкий подоконник, краска на котором пошла трещинами. Под любопытным взглядом Ки, приблизившего лицо к подоконнику, жук важно промаршировал влево, затем, тяжело развернувшись, он важно промаршировал вправо, неуклюже покружился вокруг своей оси, после чего пытливо уставился на юношу микроскопическими глазками. Однако, так не получив желанных восхищенных аплодисментов, он обиженно прожужжал что-то, развернулся и улетел ни с чем. Именно после этого визита Ки в голову пришла сумасбродная идея перекрасить волосы. Идея «из ниоткуда», не имевшая ни единой предпосылки. Мысль, которую он уже воплотил в жизнь.

Ки почесал в блондинистом затылке.

— Недавно, — Чжинки рыгнул, возвращая юношу в реальность. — Извини, — он прикрыл рот рукой.

— Дай мне тоже, — Ки выхватил бутылку из его рук и сделал из нее изрядный глоток. — Гребанные знаки, — выплюнул он.

— Какие знаки? — спросил Чжинки между делом, тянясь к своей законной бутылке, в данный момент находившейся в руках сквернословящего Кибома.

— Чжинки, Тэмин пришел, когда ты уже напился? Что за бред ужравшейся кобылы ты несешь?

— Я тогда только пару стаканчиков пропустил, — кивнул он. — И это не бред кобылы. И кобылы не пьют и, тем более, не разговаривают, — Чжинки поглядел на брата с таким выражением, точно подозревал у того начальную стадию шизофрении. — Уж мне ли не знать. И вообще меня заставили, — начал старший брат оправдываться, еще раз взглянув на Кибома, но в этот раз виновато. — Там в столовой у кого-то был праздник.