— И, прошу, не посылай больше за мной своих ищеек, — скривился его собеседник. — В следующий раз так просто я им в руки не дамся.

— Приму к сведению, — бесстрастно ответил Чжонхён, переведя невидящий взгляд на Ки.

— Чжонхён, — едва слышно пробормотал человек, поравнявшись с упомянутым, — будь осторожен, — бросил он. — Не то мир неполноценных пополнится на еще одного человека… Или на двух, — человек мимолетом поглядел на бессознательного юношу на руках Чжонхёна. — Видится мне, он связан с тобой. Причем с самого начала, — с этими словами он направился к двери.

— Неужто беспокоишься? — Чжонхён поглядел через плечо на человека, стоявшего к нему спиной у открытой двери.

— Отнюдь. Делаю одолжение, — промолвил тот и покинул комнату.

========== Часть 10 ==========

Кто-то расстегнул ворот его рубашки еще на одну пуговицу. Ки почувствовал чей-то глубокий вдох рядом с собой. Сквозь сон он ощутил, как прохладный вечерний ветерок задувает ему в шею, значит, шелковый платок тоже был снят.

Он плыл на одной из пенных подушек бескрайнего облачного океана. Разноцветные ватные и шоколадные горы вздымались вокруг него, подобно морским волнам, защищая от палящего сливочного солнца. Здесь сверху оно жарило намного интенсивнее. Под действием этого жара присыпанные сахарной пудрой сладкие скалы неподалеку медленно плавились, превращаясь в блестящую янтарную патоку, стекающую горными ручейками в такие же медовые озерца, поверхность которых бликовала под яркими лучами. Пышные карамельные кроны конфетных деревьев аппетитно шуршали, обдуваемые ароматным ветерком. Марципановые цветы склоняли свои яркие головы к земле из коричного коржа.

Разнежившийся Ки довольно выдохнул в воздух ванильное облачко, похожее больше на пар, заманчиво исходящий от горячей свежеиспеченной булочки, чем на сигаретный дым. Неподдельное счастье безраздельно владело всем его существом. В голове было совершенно пусто, хоть под кондитерскую фабрику оборудуй. Приятная леность пропитала все его тело и гасила любое желание сделать хотя бы малейшее движение. Все, что ему хотелось, — до бесконечности лежать, выдыхать ароматный дым и глядеть на белоснежное небо, напоминающее своим цветом взбитые сливки. Он наконец-то оказался в сахарном раю с молочными реками и морожеными берегами и даже не помышлял о том, чтобы покинуть это воплощение его мечты.

Но ветер задувал ему в шею, и с каждой минутой становилось все холоднее. Ки неразборчиво проворчал что-то и тряхнул головой. Вернее сказать, попытался, однако, добился лишь слабого кивка.

Мало-помалу сон исчезал, забирая с собой последние крупицы спокойствия. Пробравшаяся под рубашку прохлада неспешно скользила по его замерзающей коже, заставляя юношу неосознанно жаться к чему-то в попытке сохранить тепло.

Ки почувствовал, как все тот же назойливый некто полез к нему за пазуху и вытащил на свет шнурок с защитным камнем, висевший на его шее. Он недовольно приоткрыл глаза, и в поле его зрения тотчас же попал белоснежный потолок. Потолок в каждой комнате имел особенный лепной узор. Значит, в данный момент юноша находился в своем так называемом кабинете.

На улице уже вечерело, поэтому помещение было погружено в сумерки. От окна тянуло прохладой, мурашками пробегавшей по коже.

Силясь вспомнить события, приведшие к нынешнему положению вещей, Ки поглядел на Тару, сосредоточенно рассматривавшую его амулет. Испытывая раздражение, он ждал, что девушка заметит его испепеляющий взгляд и отпустит кулон, но вопреки его ожиданиям она продолжала держать его за шнурок, задумчиво изучая взглядом полупрозрачный камень с золотисто-янтарным отливом. С каждой секундой Ки все больше заводился, мысленно призывая все высшие силы, какие только существуют на планете, вложить в голову девчонки хоть каплю мозгов и заставить ее поднять взгляд.

Он уже открыл, было, рот, чтобы самому сообщить ей о том, что давно находится в сознании, но не успел ничего сказать — в момент, когда чужие пальцы коснулись камня, юношу точно пробило током. Волосы встали дыбом, а сердце, прошитое острой стрелой, на мгновение остановилось.

Расширенными глазами Ки глядел в пространство, застыв неподвижно, словно каменное изваяние. Выдох потерялся где-то в легких и никак не мог нащупать нужный путь. Сущность будто разлетелась миллиардами мерцающих микро-кусочков по всему белому свету.

Тишина.

Удар. Еще удар.

Щелкает ключик-завод в спине, медленно приводя остановившийся орган в движение.

Тук. Тук.

Сердце бьется. Сначала неохотно. Потом все быстрее и быстрее, постепенно приходя в норму, ловя верный ритм.

То, что рассеялось над землей, резко потянуло в прежнюю обитель. С потрясающей воображение скоростью частички возвратились на место и в единый миг взрывного столкновения сплавились в один большой огненный шар, обративший в пепел все его внутренности.

С хрипом втянув воздух, Ки грубо оттолкнул девушку и, согнувшись в кресле пополам, зашелся в лихорадочном кашле.

— А-а, башкой тебя об угол раз двадцать и один, ты совсем сдурела?! — хрипло завопил он между приступами. Резко поднявшись на ноги и поборов головокружение, он с трудом доковылял до графина с кристально-чистой водой. Налив трясущимися руками воду в стакан, он залпом его опустошил. Прохладная жидкость смыла черный пепел, налипший на пересохшую слизистую горла, и облегчила дыхание. Но голова вновь закружилась, картинка перед глазами поплыла вбок, и Ки испуганно схватился рукой за край столешницы.

— Ой, — только и вымолвила Тара, с растерянным видом сидя на полу.

— Тебя не учили к чужим вещам не притрагиваться? — выпив еще один стакан воды, сердито прошипел он. Кожу внезапно охватило огнем, который стал постепенно переходить в нестерпимый зуд. И моментом позже юноша уже яростно почесывался ладонью, словно только что вышел из зарослей крапивы. — И почему, скажи на милость, чешусь я, а не ты?

— Прости, п-пожалуйста, — кажется, девушка искренне сожалела о содеянном. Ошалевшему от силы зуда Ки даже не нужно было приоткрываться, чтобы это почувствовать. Он раздраженно качнул головой, закатывая рукава. Предплечья покраснели и чуть опухли. Кожу испещрило множество мелких красных точек. Он сам себе напоминал чудную вариацию перепелиного яйца.

— Вот радости-то привалило, — Ки тяжело втянул носом воздух и сжал ладони в кулаки, стараясь взять себя в руки.

Осторожно поглядывая на юношу, Тара неуклюже поднялась с пола и нерешительно застыла на месте, не зная, как поступить.

— Что вообще случилось? — мимоходом поинтересовался Ки сквозь зубы, не удержавшись и принявшись натирать ладонями покрасневшие предплечья.

Как долго будет сходить эта разновидность аллергии, недовольно подумалось ему. Кстати, на что в этот раз? На людей?

Развернувшись без ответа, девушка направилась к двери.

— Эй, куда это ты пошла? — бросил ей вдогонку нахмурившийся юноша. — Тара?

— Домой.

— Но…

Он хотел было кинуться вслед за ней, но, очевидно, сделал слишком резкий рывок, поскольку перед глазами внезапно все поплыло. Ки едва успел ухватиться за спинку парикмахерского кресла, на котором до этого отдыхал. Держась за нее, словно за спасительный якорь, он обошел кресло и устало в него плюхнулся, размышляя над странным поведением девушки. Она часто, бывало, игнорировала его просьбы, делала вид, что не слышит его, но никогда пренебрежение Тары не было настолько явным. Впрочем, Ки предпочел не прослушивать ее эмоции. Возможно, там было что-то еще помимо ревности, непочтительности и раскаяния. У нее в голове всегда творился невообразимый хаос, погружаться в который было самым настоящим сумасшествием.

Зуд все не проходил, своей силой доводя юношу до безумия. Ки старался не расцарапать себе ногтями кожу, поскольку все ранки, даже самые мелкие, полученные, например, в результате неаккуратного обращения с кухонным ножом, заживали очень долго, доставляя ему неописуемые неудобства. Крепко стиснув зубы, он откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, впился пальцами в подлокотники, стараясь думать о чем-нибудь отстраненном. Например, о том, что по комнате все еще гулял едва заметный, но очень назойливый запах Чжонхёна. Особенно сильно им несло от самого юноши.