Ки уставился перед собой, сжимая свой стакан и не ощущая пальцами его горячих стенок.
На противоположной стороне улицы, прямо напротив него, стоял Ким Чжонхён. Он с отвращением вытирал белоснежным платком заляпанные чем-то руки, в то время как полноватая женщина неопрятного вида со слезами, текущими по масленым щекам, мертвой хваткой вцепилась в лацкан его сшитого на заказ пиджака.
— Нет, пожалуйста! — рыдала она.
— Да вашу же мать, уберите ее от меня, — раздраженно воскликнул Чжонхён, отцепляя пухлые руки от своей одежды.
Два человека, очевидно, помощники, сразу выбежали из черного проема двери за спиной копошащейся парочки, и принялись оттаскивать женщину от него.
— Он же ни в чем не виноват, — кричала та на всю улицу. — Вы ошиблись! Пожалуйста, я вас очень прошу! — верещала она, суча ногами по пыльной мостовой. Однако вряд ли ее увещевания возымели хоть какой-то эффект.
— Не суй нос не в свои дела, женщина, — выплюнул Чжонхён, снимая помятый пиджак и отряхивая его. — Заканчивайте здесь быстро и своим ходом к Гретте, — бросил он равнодушно. — Мне нужно кое-куда заскочить.
Двое энергично закивали и потащили упирающуюся плачущую женщину к черному проему двери, из которой чуть ранее выскочили.
— Только я вас прошу, уберите за собой, это вам не уличный мордобой, — послал им вдогонку Чжонхён.
Застывший Ки со смешанными чувствами взирал на происходящее перед его глазами, но не смел сделать и движения. Говоря по правде, он бы не смог, даже если захотел. Его словно пригвоздили к месту, а любое неосторожно сделанное им движение точно грозилось лишить его драгоценной жизни.
Встретившись с черным взглядом Чжонхёна, его глаза испуганно расширились, поскольку юноша все еще находился под мощным действием эмоций женщины, крики которой доносились из погруженного во мрак помещения.
Помедлив некоторое время, человек напротив кивнул неподвижному Ки и решительно направился к взволнованному Чжинки. Словно во сне Ки наблюдал за ним, ощущая звенящие отголоски боли, идущие за Чжонхёном по пятам. Не такой сильной как прежде, тем не менее, очень назойливой и досаждающей своей жертве. Вперемешку с опасностью она вновь стала перекрывать все прочие ощущения.
Если бы Ки уже не испытывал чужого страха, теперь тот бы точно охватил юношу. А к нему обязательно примешалась бы и паника. Ки постарался подавить настойчивое желание не позволять этому человеку приближаться к его брату, заговаривать с ним, вообще каким-либо образом контактировать с Чжинки. Он буквально заставлял себя стоять на месте. Так он хотя бы не выдаст своего с ним родства и обезопасит брата, сам не зная от чего. Возможно, от того, что все время окружало Чжонхёна и наводило ужас на остальных.
Со своего места Ки не слышал, какой адрес Чжонхён назвал Чжинки, но когда он забирался в карету, брат поглядел извиняющимся взглядом на стоящего в дверях кафе юношу, все также сжимавшего онемевшими руками стакан с остывшим чаем. Ки нерешительно кивнул, ощутив чужую боль чуть сильнее, и сделал глоток из своего стаканчика, показывая брату, что все в порядке.
Чжинки поверил. У него не было времени копать глубже. Иногда Ки казалось, что тот подозревает о его необычных способностях, поскольку всякий раз в выходящей из ряда вон ситуации с беспокойством поглядывает на среднего брата. И тогда юноше приходится отбрыкиваться от его заботы.
Но в этот раз ему повезло. Или не повезло. Это как посмотреть.
Он опомнился только тогда, когда карета скрылась за углом, а вызванный ею шум наконец затих.
— Бля, — выдохнул Ки очумело, схватившись за ручку двери и обессилено прислонившись лбом к косяку.
========== Часть 7 ==========
— Нет, голубчик, так дело не пойдет, — покачал головой седовласый мужчина, сурово взирая на Чжонхёна, бесстрастно глядящего на него в ответ.
— Я вам сто раз сказал, — процедил последний, натягивая белоснежную рубашку, — повторю и в сто первый: вы не там ищете проблему.
— Врач здесь я, так что позвольте мне решать, чем вы больны, — врач подошел к одному из шкафов и, открыв маленькую дверцу, принялся греметь склянками.
— Решать? Или все же искать проблему? — аспидно-черный взгляд вперился в спину пожилого мужчины.
— Молодой человек, вы пытаетесь меня обвинить в чем-то? — доктор обернулся и удивленно поглядел на Чжонхёна поверх своих круглых очков.
— Зачем же вы так, — возразил Чжонхён, накидывая поверх рубашки темную жилетку. — Разве я говорил что-то об этом?
— Тогда, может быть, вы пытаетесь научить меня моей же работе? — мужчина подошел к своему столу и поставил на него пару пузырьков. — По-вашему, я плохо ее делаю?
— По-моему, мы сейчас говорим совсем не о том, о чем должны говорить, — неотрывно глядя на врача, угрожающе протянул Чжонхён, чувствуя, что теряет терпение. В последнее время он его слишком часто теряет.
— Поступим так, — примирительным тоном предложил врач. — Вы оканчиваете месячный курс лечения, то есть всю эту упаковку, — врач указал пальцем на бутылек с белыми круглыми пилюлями в нем. — Если ваше состояние не изменится… — доктор с сожалением развел руками, — что ж будем работать над вашей проблемой дальше.
— И доработаемся до того, что я отойду в мир иной раньше времени, — с легким сарказмом дополнил Чжонхён.
— Не стоит так пессимистично глядеть на ситуацию…
— О, уважаемый доктор, я не пессимист, я реалист, — грубо оборвал он мужчину. — Давайте ваши пилюли, — Чжонхён протянул руку, раскрытой ладонью вверх.
Доктор поглядел на него с легким осуждением, но послушно вложил в широкую ладонь пузырек.
— Знайте, Господин Ким — я вам помочь хочу, — с этими словами мужчина снял очки и принялся протирать линзы платком.
— Очень надеюсь на это, — взяв себя в руки, произнес Чжонхён.
— Не стоит искать подвох там, где его нет.
— А вот это уже не вам решать, — с этими словами он вышел за дверь.
Старик хитер, думал он по дороге. Совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. Но несмотря на это, Чжонхён не почувствовал в его речи ни капли лжи. Врач искренне верил в то, что таким уверенным тоном говорил ему пятью минутами ранее, и это настораживало Чжонхёна больше всего. Люди, слепо верящие в то, что делают правое дело, в сотни раз опаснее обыкновенных лжецов. Фанатики.
Висок вновь прострелила боль и разлилась по всему черепу досадной ноющей волной, сбивающей весь стройный ход мысли и создающей в голове полный хаос. Чжонхён остановился и огляделся по сторонам. В поле видимости не было никого. В пустынных коридорах безраздельно властвовали тишина и покой.
Молодой человек тяжело вздохнул. Это была невероятно трудная неделя. Не только морально, но и физически. Вопреки мнению многих, считавших, что ему ничего не стоит окропить свои руки чужой кровью, видеть, как страх перед неизбежным завладевает чужим разумом, иногда приводя к безумию, ощущать, как груз совести отяжеляется еще одной искалеченной жизнью, вовсе не так легко, как выглядит со стороны. Временами ему начинало казаться, что он сам является источником своих головных болей, наказывая себя за свою мнимую бессердечность. Никогда боли не терзали его на протяжении целых семи дней непрерывно. Он не верил, что такое возможно. По его скромным предположениям, его голова давно должна была разлететься на покрытые кровавой слизью куски. Но нет — она цела и вновь упрямо пульсирует, словно огромный карминовый нарыв.
Идя по коридору, Чжонхён думал, что сейчас с удовольствием бы окунулся головой в бочку с ледяной водой. Она наверняка бы помогла прогнать эту назойливую боль. Только где найти в этот душный день такую бочку?
Льющийся в огромные окна вечерний солнечный свет дробил светлый пол на яркие и темные полоски. Светлая полоска и болезненный шарик перекатился в левую часть черепа, темная полоска — и он уже стукается о правую его стенку, снова белая — и опять страдает левая часть, темная — ломит правый висок.
Он достал пузырек с таблетками, прописанными ему врачом, и скептически посмотрел на него. В конце концов, что он теряет? Не подохнет от этих таблеток, так подохнет от сводящей с ума боли. Третьего не дано.
