— Талант не пропьешь!

— Продолжай сказку, я слушаю, — Ки закрыл глаз и устроился поудобнее. Значит, Чжинки весьма талантлив. То-то к нему Тэмин так присосался. Бесеныш.

— Демоны живут по ту сторону мира, а мирские бесята по эту. Демоны наведываются в этот мир лишь бесплотной дымкой, творят свои гадостные дела, разъедая светлые умы, и даже не помышляют о мирской жизни вопреки ходящим средь чаровников мнениям. Случается, что какая-нибудь ведунья обращается к ним с очередной просьбой и жертвой. Вот тогда они задумываются и чаще всего заключают волшебные сделки, выполняя свою часть сделки и проживая в обмен человеческую жизнь. Жизнь такого существа недолгая — они сгорают заживо, потерявшие разум в объявшем их адском пламени, в то время как демоны-духи в них наслаждается страданиями. А затем они уходят, духи демонов, то бишь. Конец.

— Э-э? — Ки распахнул глаза и недовольно уставился на деда, мечтательно поглаживающего бородку. — И это все?

— Сложная между вами связь, — подал дед голос снова. — Сложная — в оба конца. Ты страдаешь, страдает он. Тебе хорошо — хорошо и ему. Он обязан тебе жизнью, но и ты не без долга перед ним.

— Перед кем?

— Перед демоном!

Дед испытующе замолк. Переваривая целое ведро информации, насильно влитое в его желудок, Ки так же молчал, не сводя глаз со старческого профиля. Информация отказывалась перевариваться должным образом, укладываться на полочки и привносила в мысли сумятицу.

— Ты кто вообще такой? Откуда знаешь Чжинки, и какого черта?! Где мой брат?!

— Хохо, чего ж ты так визжишь? — старик прочистил уши пальцами. — А ты уверен, что… — не закончив, старик мельком оглядел позу Ки, особо уделив внимание ногам: одна закинута на другую. Не назвать эту позу привычной, но проработав долгое время среди изящных девушек, Ки начал невольно перенимать их привычки. — Впрочем, грех не засомневаться, — старик приклеился взглядом к красивому цветку, запутавшемуся в светлых волосах.

— Что еще за сомнения?

— Скажи-ка мне вот что: здоровьице твое поправилось?

— Как мое «здоровьице» может повлиять на Чжинки? — закапризничал юноша.

— Эх ты, петух выискался. Мы еще не закончили с одной курицей, как ты на другую карабкаешься.

— А?

— Здоровьице твое, говорю, как?

— Нормально, — сквозь зубы выдавил Ки.

— А знаешь, чья это заслуга?

— Чжинки?

— Да что ты со своим Чжинки везде лезешь?! — взорвался старик. — Я тебя прямо носом тыкаю в коровье дерьмо, а ты все кайфуешь от его запаха! Давно от пыли дорожной не чихал, а, молокосос?

Такой злостью от деда повеяло, что Ки весь сжался, погрузившись в сгусток кристально чистой эмоции, слишком яркой для его глаз, слишком концентрированной для его чувств, абсолютно не привычной для его человеческой сущности.

— Хватит, хватит! — заорал юноша, схватившись за голову. — Ким Чжонхён это, Ким Чжонхён!

Ответ пришел совершенно неожиданно, будто из ниоткуда, но Ки сразу же поверил в его правильность. Именно с появлением Чжонхёна в его жизни здоровье начало идти на поправку, аллергические приступы случались все реже и реже, зато обострились кое-какие способности. Тем не менее, с таким же успехом Ки вполне мог списать все чудеса на бутылек, с недавних времен висящий на цепочке у него на шее.

Старик исчез. Совершенно незаметно. Ки испуганно огляделся и обнаружил его сидящим на балке у потолка. Хорошенько проморгавшись, юноша удостоверился в том, что то не галлюцинация и дедок действительно восседал на балке.

— Ух, хорошо сидим, — дед покачивал ногами, являя собой картину довольства собственной жизнью.

— Дед, кончай с акробатическими упражнениями и объясняй е… в конце концов что к чему! — Ки насупился, почувствовав, как его принуждают задать вполне логичный вопрос: «Как ты там оказался?». Обычный на вид старик оказался совсем не обычным.

— Суешь свой носище в опасные дела, — дед вытер нос рукой.

— Насколько опасные?

— Очень опасные.

— Ну? — поторопил деда юноша, когда тот в задумчивости замолк.

— Понял, кто такие демоны и бесята?

— Ну, — в голове сразу появились воспоминания о статуях уродливых крылатых, рогатых тварей, которых он имел счастье лицезреть в саду за старой церковью, находившейся на окраине городка. Однажды, будучи маленьким ребенком, он до полусмерти напугался, набредя на них глухой темной ночью.

— Одни кукуют по ту сторону, другие кукуют здесь.

— Ну?

— Первые, пробравшиеся сюда, распространяют заразу, суматоху, вторые, родившиеся здесь, тянут силы из самых вкусных на свой взгляд людей. Помнишь?

— Ну?

— Вот занукал! Нукист!

— Ну? И что мне дела до них?

— А ты-то не додумался сам, морковочка стриженная! Ишь, как глаза блестят!

— Да-а?.. — протянул Ки задумчиво. Мысль текла глазурью по поверхности, но нырнуть глубже не могла никак. — Значит, демоны и бесята.

— Ишь ты, туго, но соображаешь-то, внучок.

— Спасибо за комплимент, — Ки с наигранным благородством махнул рукой.

— Хочу научить тебя, как защититься от первых. Со вторыми все равно уже ничего не поделаешь — твари они и есть твари. Да и любит он тебя, малыш ваш с Чжинки.

— А мне понадобится от кого-то защищаться?

— Понадобится, коль не захочешь уходить из мира. Пущай с демонятами разбираются эти грязнули из своего сборища, которые они кличут Ковеном иль Орденом.

— Грязнули? Пояснее, дед.

— Ну дак, волшбу творить толком не умеют, всех, кто приходит сюды и оспаривает их власть, тычут за границы этого мира обратно. И недавно раскол был меж ними. А еще воришки они растреклятые да с насекомьей магией якшаются.

— Кто-о-о-о-о? — зевок превратил простое слово в бесконечно длинный звук.

— Ковенщики! Гадят везде и не убирают за собой, тараканы усатые. Я бы не стал верить, если бы кто-нибудь из них стал утверждать, будто он сохранит жизнь крашеному оболтусу, крепко привязанному к одному из потусторонних демонов и немножко связанному с маленьким здешним вампирчиком, почти потерявшим разум.

— И как же мне быть с демонами? — утомленно вздохнул Ки. Пока дед не выскажет все, что имеет на уме, он не успокоится. Поэтому юноша решил разобраться со всем побыстрее и вздремнуть где-нибудь. Внезапная усталость ненавязчиво прикрывала своими мягкими ладошками его глаза, голова понемногу пустела, а потому он даже не обратил внимания на «крашеного».

— Ижышь, говорю тебе, развесь уши для меня хотя бы на чуток! Выгнать их нужно из того, кто является сосудом для их сущности. Связь разорвать. А потом ка-ак хлабысь и зарубить ритуальным ножом тело гада, чтобы он в него вернуться не смог, — категорично полоснув ребром ладони по воздуху, дед обнажил в беспощадном оскале крепкие здоровые зубы. — Они его один раз зарезать попытались, только ранили да еще и лишились и человека, и ножа. Толкового человека лишились. Смерть к нему подсылали, а он не из пугливых оказался и Смертюнюшка ушла печальная. Таблетками травили, а такого разве ж отравишь. Но ты особо не канитель, увязнешь — они тебя вытаскивать не собираются. Им только сила демона нужна. Как посодействуют, так и пойдешь под воду со своим рогатым в обнимку.

— Не жалко тело человека, одолженное демоном, а, хрычовник? — юноша широко зевнул еще раз и решил примоститься прямо на скамье.

Демоны, демоны, причем здесь демоны, когда спать жуть как хочется?

Старик пожал плечами.

— Но в твоем случае так не получится, — тут же сообщил он, увлеченно наблюдая за тем, как юноша с удобством растягивается на скамье.

— А? Каком «моем»? — Ки заскрипел зубами от бессилия и невозможности связать мысли воедино и вновь вернулся в сидячее положение. Ему очень хотелось спать.

— Этот демон, который с той стороны за тобой пробрался, дюже проблемный, боль сеет, а уходит даже ж и не думает, пока свое не заберет. Не зарубишь его просто так. Посодействовать ему нужно. Ишь ты, не смей храпака давать, кагды я с тобой гутарю!

Злоба заструилась по венам и вмиг отогнала сонливость.