Ближе к обеду зашел Наргин, посмотреть, как я. Мы пошли прогуляться по пляжу, и он галантно предложил мне опереться о его руку.

— Выглядите гораздо лучше, барышня, — улыбнулся помолодевший маг.

— Сами-то! Особенно меня, знаете ли, серьга впечатляет.

— Да я как-то… — он слегка замялся. — Боги! Да я просто отвык общаться с молодыми красивыми девушками, верите? Все никак не могу привыкнуть ко второй молодости.

Я плюхнулась на песок у воды в тени дерева и утянула его за собой.

— Искупаться не хотите?

— Спасибо, в другой раз как-нибудь.

— Хорошо. Спрашивать, что именно с вами сделал Даро — бессмысленно?

— Увы! — он тепло улыбнулся мне и развел руками.

Ну и ладно. Я откинулась на локти.

— А знаете, как вам привыкнуть к этим… изменениям? — придумала я. — Найдите кого-нибудь еще из ваших друзей, которые тоже состарились, и притащите его в ваш новый дом. Даро и его омолодит, и у вас будет перед глазами постоянное напоминание, что и вам — тридцать с небольшим. Серьезно! Быстрее привыкните.

Он посмотрел на меня удивленно.

— Я как-то не думал об этом… А знаете, это же прекрасная идея!

— Дарю!

Мы помолчали, глядя на далекий горизонт.

— Для выпускного курса в начале весны проводится некое тестирование, — неожиданно серьезно начал Наргин, — проверяющий из королевской канцелярии накладывает одно заклятие на будущих выпускников, оно выявляет скрытые способности. Геомантия, магия крови, наличие тяжелых проклятий… Обо всем этом с помощью чар появляются отметки в делах. После этого он проверяет, что вышло. Особенные студенты тут же проверяются на эмоциональную стабильность, а потом либо клятвой крови привязываются к королю, либо исчезают. Академию не устраивает такое вмешательство в дела. Выносить дела из архива, чтобы спрятать — нельзя, по крайней мере, несколько недель после проверки, это очень подозрительно. А вот подержать пару месяцев в личном сейфе куратора или ректора, а потом случайно 'потерять' — это иногда срабатывает. Особенно, если отвлечь проверяющего кем-то еще.

— Зачем такие сложности?

Он пожал плечами.

— Магия и так очень долго угасала в мире. Если уничтожать самых сильных, самых перспективных ради, якобы, безопасности, так и вообще ничего не останется. Вот простенький пример, это же вы зарядили фонари в городе так, что они горят розовым? Значит, вы не просто обновили заклинание, вы изменили его. Создать розовый заново — не сложно, но сделать его из желтого — практически никто из молодых магов не сможет. Для этого надо не просто выучить заклинание, а изучить, понять, как оно устроено и переделать. Вы талантливы, и отдать вас королевской канцелярии или контрразведке было бы просто преступлением. Я уверен, что, если не сажать вас в клетку, вы сможете создавать новое, привнесете в магию вообще что-то свое, когда повзрослеете. Так что выбор — преступление перед королем, или перед миром. Ольсин предпочел проигнорировать короля.

— Я не буду спрашивать, что вы делали около борделя, — хихикнула я, — больше розовых фонарей нигде нет.

— Что я мог там делать? — философски пожал плечами мэтр.

Молодость, это — хорошо. Однозначно!

— И много магов думает также, как мэтр Ольсин?

— Достаточно.

— Понятно. Что-то вроде магического подполья?

— Точно.

— И так вы нашли мэтра Николаса?

— Да.

— Но откуда тогда взялся Морель?

Наргин помрачнел.

— У нас в архиве окопался шпион. Очень положительный молодой человек казался, шесть лет работал.

— А как его менталисты не распознали?

— Скрытый контроль, — процедил сквозь зубы маг, — вторая спящая внутри личность, просыпающаяся только по определенному знаку, и снова засыпающая. Парень сам не подозревал, что шпионил. Мерзкая штука, короче.

— Понятно. Как вы его поймали?

— Ольсин поставил несколько лишних контуров охраны. Ты же не просто геомант, ты у него, считай, на руках выросла. Поймали этого парня, вытащили вторую личность, но опоздали, некто Морель уже знал ваше имя. Мы думали, что сейчас сюда гвардия явится с полиагром, и вдруг — ничего. Тишина полная.

— Да уж. Морель решил, что ему пригодится собственный геомант.

Наргин посмотрел на меня в упор.

— Он был у вас, барышня?

— Вроде того. Вы знаете, какими способами можно поставить геоманта себе на службу?

— Самый жесткий — клятва крови, — проговорил Наргин, — но это плохой способ, потому что сильно ограничивает возможности в качестве побочного эффекта. Чтобы получить сильного геоманта, есть два способа для тех, кто еще не знает о своих умениях. Мягкий — сделать его своим другом. Ну, или любовником, некоторые даже женились ради такого. Чтобы твои цели стали его целями, а твои желания — его желаниями. Но это не слишком надежно. Геомант может разлюбить или обидеться, и дело может обернуться круто. Второй способ — сломить волю, заставить геоманта бояться тебя, думать, что он в твоей власти и ничего не может с тобой поделать. А так как мир геоманта слушается, то так оно и будет.

— То есть геомант сам загонит себя в ловушку?

— Да.

— И будет выполнять чужую волю?

— Да. Кстати, знаете, что с помощью именно геомантии прекратили эпидемию некрочумы в свое время? Нашли парня с очень сильным даром и в момент инициации повозили его по пострадавшим деревням, показывая всякие ужасы, это было для него невыносимо настолько, что единственное, чего он хотел — чтобы болезнь остановилась. Сострадание — великая вещь.

— Один человек?! — изумилась я.

— А почему вы думаете, таких как вы боятся? Мир вас слушается.

— Нет. Такое мне не под силу…

— Откуда вы знаете? — лукаво усмехнулся маг. — А еще был случай, одна девушка, тоже в момент инициации, очень увлеченно читала один готический роман. В итоге получилось так, что в ее деревне случайно прижились восемь вампиров, шесть умертвий и даже один лич. Причем, никого не трогали, и даже не представляли, что привела их туда чужая воля. А остальные жители принялись возводить себе каменные дома, вместо деревянных, и никто не смог потом объяснить — зачем? Когда ее нашли, деревня превратилась в какой-то безумный романтический некрополь, потому что половина вампиров повлюблялась в местных девушек, представляете?

— Да уж! — рассмеялась я. — Вот эта история мне гораздо ближе.

— В общем, самое главное для геоманта — первый момент, и то, что в этот момент происходит.

— Понятно.

— Так что сделал Морель?

— Да… Пытается сломать, конечно. Он не в курсе, что я все знаю.

— Вам придется что-то с этим делать. Никто больше не должен узнать.

— Знаю. Дэвлин что-нибудь придумает, он умный, — тут мне пришла в голову внезапная идея, — мэтр! А расскажите мне что-нибудь о баронете Купере? Вы же и его дело наверняка видели?

Он усмехнулся.

— Любопытство? Очень на вас похоже. Что вы хотите узнать?

Я требовательно уставилась ему в глаза.

— Кто он?

— Очень целеустремленный молодой человек. Ничего криминального, насколько я помню: ни долгов, ни дуэлей в Академии. Очень талантлив. Много путешествовал.

Я решилась.

— Как думаете, он мог продать душу?

Наргин посмотрел удивленно, задумался, и медленно покачал головой.

— Не думаю. Не было резких перемен в личности, пока он учился, а до того… В одиннадцать-то лет? Нет, не думаю. Да и помнится отец его — такой же безэмоциональный, я так понимаю, что тебя именно это волнует?

— Мэтр… А он не слишком силен для нормального человека?

— Не знаю. Кто знает предел магии?

Я покивала. Ну да, все так.

— Кстати, а ты знаешь, на кого тебя сделал похожей безумный бог?

— На эльфа.

Глаза мага заискрились озорством.

— На Эльханну, если конкретно.

Я вытаращилась на него.

— Но это же… Эльфийская богиня?!

— Судя по летописям, Шаггорат очень любит ее дразнить.

— Охренеть. Простите…

Мы посидели еще немного, потом мэтр проводил меня домой и попрощавшись отправился к Плите.