Траин тяжело вздохнул, опуская взгляд. Цепь тяжелым грузом болталась на шее, в очередной раз напоминая старому Королю о его немощи. Идея с оковами принадлежала Анаэль, а не Азогу. И хоть волшебница не собственноручно надевала на гнома железный ошейник, ее воля поспособствовала этому. Гундабадец же, раболепно согласившись исполнить желание хозяйки, на выходе из Лихолесья приказал своим подчиненным заковать пленника в кандалы. Остаток пути до встречи с отрядом Торина пришлось проделать бегом. И все это только ради того, чтобы затащить юного эреборца в Морию…

Жестокость и гордыня. Отличительные качества как Талриса, так и Анаэль. Бесспорно, парочка Траину нравилась. В них было все, что должно быть у полководцев: пытливый ум, смышлёность, расторопность, мудрость и хитрость. Будь дети Мелькора чуть более человечными, их кандидатуры смело можно было бы вписывать в список потенциальных друзей. Вот только что толку надеяться на дружбу, когда интересующие тебя личности меряют мир исключительно своим аршином. Весь Эннорат Миас рассматривали как собственность, и, воюя, не задумывались о том, что воюют с живыми, смертными созданиями. Их не интересовали лица противников. Сколько врагов, откуда они, каким оружием пользуются и какими секретами владеют – вот что казалось чародеям Дор-Даэделота важным. И чувства под гнетом не утихающих сражений отступали на второй план. Цель, мечта, долг. Пожалуй, именно эти три слова характеризовали детей Мелькора лучше всего.

«Нас так воспитали, — воспоминания замелькали в голове, голос Анаэль тронул сердце бездушным эхо. — Нас готовили к этому. Вы скажете, Ваше Величество, что мы хладнокровные убийцы. И окажетесь правы в какой-то степени, потому что вряд ли чем-то можно оправдать наши деяния. Тысячи людей, эльфов и гномов пали под ударами наших мечей. Но вспомните, сколько орков погибло в сражениях, сколько наших людей сгинуло в небыль. Вы воюете за свой мир, мы – за свой. Только и всего».

Как порой туманны границы между добром и злом. И, кажется вроде, что черное от белого отличить просто, но бывает, что мир погружается в сизую серость неопределенности и лики друзей расплываются в ней, как отражения на воде. И сложно понять тогда, кто прав, а кто ошибается.

Подняв взгляд, Траин с горечью увидел в шторме битвы сына. Торин прорывался сквозь толпу орков, безнадежно пытающихся свалить молодого гнома с ног. В памяти старого Короля-под-Горой серьезный, но всегда в меру беспечный, юный наследник трона изменился, возмужал, стал крепче. Серебро тронуло его черные волосы, а рок Эребора печатью боли лег на сердце. И в животной силе и грации движений Торина проглядывалась отчаянная тоска по дому. Как и в его глазах, ярко-синих, яростных, смелых…

Вздрогнув, Траин выпрямился и замер на месте. Взор, скользивший по лысым головам уруков, выхватил из толпы незнакомый силуэт. Девичий силуэт, если уж на то пошло. Но откуда маленькой девице взяться тут?

По спине прошелся холодок. Старый Король-под-Горой сглотнул, понимая, кого увидел. С удивлением высматривая в беснующемся море боя Ниар, гном тяжело дышал. С трудом он мог поверить, что хрупкое человеческое создание могло на деле оказаться коварным и опасным противником. Ведь та девушка, что мелькнула перед глазами мгновение назад, была так юна, так мала и слаба. Нескладная, широкоплечая, коренастая, совсем еще не окрепшая, как она могла оказаться той самой Красной Колдуньей?

Лживая очевидность. Ничему в сущем мире доверять не следовало, и уж тем более собственным глазам.

♦♦♦♦♦

Ничему в сущем мире доверять не следовало, и уж тем более собственным глазам. Арвен ясно осознала это, найдя за своей спиной сотню орков. Мчавшиеся со стороны Лихолесья, они кольцом смыкались позади, отрезая всякие пути к отступлению. Их варги злобно щелкали челюстями, а слова проклятого языка ругательствами срывались с губ. Буквально за одно мгновение тихая гавань восточной окраины лесных угодий Трандуила превратилась в пылающий остров войны.

Роханский конь стрелой летел вперед, и останавливать его Ундомиэль не собиралась. Видя впереди себя гномов, эльфийка твердо решила присоединиться к ним. Оружия с собой Арвен не взяла, да и пользоваться им она толком не умела. На защиту со стороны подгорных жителей особенно надеяться не стоило, но другого пути бессмертная просто не видела. К тому же, Илийя была у гномов. Спасибо великодушным Валар, они уберегли юную Квенди от погибели и послали ей навстречу отчаянных эреборцев. Воочию наблюдав за спасением Нанивиэль, Арвен воспрянула духом. Ни секунды более не сомневаясь в благородстве храбрецов под командованием Торина Дубощита, дочь владыки Имладриса спешила примкнуть к славным созданиям Аулэ. И хоть глубоко в душе дева Ривенделла понимала, на какой отчаянный шаг идет, отступать от задуманного не желала. В конце концов, все недоразумения между эльфийскими и гномьими народами терялись на фоне настоящей, смертельной опасности.

Проехав еще с десяток ярдов, Арвен ворвалась в битву со стремительностью пикирующего к земле сокола. Орки окружили эльфийку со всех сторон, но – слава Варде — низкорослые воины из Эребора вовремя подоспели на помощь. Избежав ударов копий и тесаков уруков, Арвен спешилась. Оказавшись на земле, благодарно кивнула явно растерянным гномам. Решив все объяснения отложить до лучших времен, бессмертная кинулась к Нанивиэль, которую создания Махала смело отгораживали от орков своими собственными телами.

Илийя покоилась на руках совсем еще юного, светловолосого гнома. Пребывающая в бессознательном состоянии, молодая Синдар казалась просто крепко спящей. Светлое личико бессмертной девушки подернулось серостью. Быстро оглядев подопечную, Арвен нашла ее целой и невредимой.

— Мы в долгу перед Вами, милый юноша, — Арвен опустилась на колени, чтобы оправить платье Нанивиэль. Подняв взгляд, улыбнулась эреборцу. Последний, широко распахнув глаза, изумленно таращился на незнакомку. Ундомиэль качнула головой. Растерянность гнома казалась вполне оправданной. — Вы спасли жизнь молодого цветка, который даже распуститься еще не успел.

— Я рад встрече конечно, — подгорный житель говорил торопливо, нервно и немного испуганно. — Но, знаете ли, лирический диалог может и подождать чуток. Я не стану спрашивать, что эльфы забыли в Лихолесье, и уж тем более не стану спрашивать, почему орки гнались за вашей подругой. Но не могли бы Вы помочь мне закинуть несчастную на Вашу лошадь?

Арвен заглянула в лицо спасителю Нанивиэль. Молодой гном не дерзил, и уязвить никого не пытался. Статный, достаточно открытый, он с беспокойством поглядывал на своих друзей, что сражались в стороне. А иногда бросал взгляд и в сторону, откуда прискакала сама Ундомиэль. Орки окружали своих жертв быстро. Арвен, давя панику на корню, приказывала себе оставаться спокойной. И хоть надежда на возвращение в лагерь Трандуила таяла стремительно, истерик такая правда никак не оправдывала.

— Помогу, — эльфийка произнесла слово тихо, но четко. Погруженный в хаос взгорок рядом с Лихолесьем крал звуки, но гном собеседницу понял. Поднявшись с земли, они подхватили Нанивиэль под руки и потащили к мереасу, что спокойно стоял за гномьей компанией.

Арвен, оглянувшись, пришла в тихий ужас. К порогу Трандуила подкралась самая настоящая война. И война эта вышагивала в карминовом балахоне, напоминая сущему, что у всего есть конец.

♦♦♦♦♦

К порогу Трандуила подкралась самая настоящая война. И война эта вышагивала в карминовом балахоне, напоминая сущему, что у всего есть конец. Азога такая трактовка собственного появления вполне устраивала. И мир казался краше в ярких тонах смерти и разрушений.

Дернув цепь, сдерживающую Траина в силках, бледный орк переметнул взгляд к Торину. Храбрец вышагивал вперед, окруженный десятком славных воинов-уруков. Размахивая мечом направо и налево, он рубил недругов без страха и сомнений в сердце. Анаэль, обернувшаяся белым варгом, сильно разозлила эреборского принца. Претендующий на престол Одинокой Горы, Торин явно был намерен отобрать у колдуньи украденный ключ. Азог, ухмыльнувшись, представил себе битву между чародеем и гномом. Видимо, славный бой мог бы быть. Жаль только, что смерти эреборцу дети Моргота пока не желали.