— Опять же, мне это неведомо, сын мой, — Трандуил поморщился. Мысли Короля умчались в прошлое, перед глазами замелькали картины давно прошедших войн. Тусклые воспоминания постепенно наливались красками. — Когда Гэндальф очнется, свой вопрос адресуешь непосредственно ему.

— Как думаешь, что могло там случиться? — озабоченный более обычного, Леголас встревоженно переступил с ноги на ногу. Чаще старающийся держать эмоции в себе, сейчас он и не пытался скрыть от отца растущее волнение. — После того, как Арвен и Нанивиэль пропали, наши дела становятся все хуже день ото дня. И этот дракон, покинувший Эребор. Ведь это недобрый знак. Я слышу, как отчаянно поют деревья в лесу. Воздух пахнет гнилью и смертью. Нужно ли нам опасаться чего-то?

«Войны, — тут же подумал Трандуил, не торопясь озвучивать мысли вслух. — Вот чего следует опасаться. И не дракон является нашим самым страшным врагом, но тени, что прячутся днями в старых крепостях былых властелинов. Олорин направился к Дол Гулдуру, видимо пытаясь прояснить то, что беспокоит всех нас. И очевидно, он нашел ответы на свои вопросы».

Символ всевидящего ока. Манифест противоборствующей стороны, эдакая квинтэссенция постулатов тех, кто некогда был предан Саурону. Трандуилу говорили, что темные метки все чаще можно было встретить в Лихолесье, бурыми разводами крови нарисованные на коре многовековых деревьев. Тот, кого не верящие называли Некромантом, вероятно, являлся владельцем изуверской подписи. Хотя без подтверждения Гэндальфа судить о чем-то все еще было слишком рискованно.

— Пусть наши лекари осмотрят его еще раз, — бессмертный, сощурив глаза, вгляделся в лицо смелого мага. Избравший жизнь в Средиземье, Олорин множество раз демонстрировал свой талант ввязываться в ненужные распри. А Трандуилу не хотелось начинать паниковать без обоснованной причины. — И скажи Тауриэль, чтобы зашла ко мне.

Бросив долгий взгляд на сына, Король спешным шагом направился к выходу. Пройдя мимо Леголаса, поймал на себе его упрямый, негодующий взор. Вопреки мудрости и вдумчивости, последний все еще оставался идеалистом и не понимал двойственных правил стратегических игр. Трандуил принца ни в чем не упрекал, но надеялся когда-нибудь заслужить его одобрения. И хоть физической необходимости в подобном не было, духовного равновесия эльфу не хватало. За долгие сотни лет Король Лихолесья убедился в том, что без поддержки близких в делах военных обойтись можно без труда. Но становилось гораздо легче, когда спорные и сложные решения дорогие сердцу люди принимали с пониманием и тактом.

А ведь как раз наступало время перемен и трудностей. Чаще склоняющийся к мирным способам решения проблем, Трандуил с сожалением думал, что более не сможет остаться в стороне от битвы. Пугал эльфа не дракон, покинувший Эребор, и не постоянные набеги орков. Десятилетия назад бессмертному уже приходилось сдерживать напор небесных змеев, да и черную кровь когда-то давно ему довелось пролить изрядно. Ужас же в душу Короля вселяла зловещая неопределенность, скрывавшая в себе мрак и отчуждение.

Сжав губы в ниточку, Трандуил легким шагом пересек широкий коридор замка, направляясь к своим покоям. Ему необходимо было подумать. Грядущее требовало к себе внимания. И не только.

♦♦♦♦♦

Грядущее требовало к себе внимания. И не только. Ожидающая вердикта своего Короля, Тауриэль считала, что будущее затребует от всех неимоверной смелости и терпения. И каким бы невероятным оно ни казалось, каким бы чудовищным ни выглядело, реальность в итоге оказывалась даже хуже ожидаемых перемен.

Она вернулась домой без особой надежды на понимание и поддержку. Однако братья встретили Стражницу с радостью и облегчением. Смеясь, улыбаясь и даже шутя, эльфы Лихолесья проводили бессмертную в стены замка, накормили ее без лишних расспросов, дали время для отдыха и восстановления сил. Тауриэль постаралась воспользоваться короткой передышкой разумно: уединившись в ванной комнате с младшей помощницей, она целый час просидела в кадке с горячей водой, мысленно готовя речь для Трандуила. Рассказ выходил путанным и дерганным. Понимая, что Король вряд ли поверит в подобного рода историю, эльфийка решила оставить большую часть подробностей на потом. Не забывая о Гэндальфе, бессмертная закончила умывания и без промедления направилась к Владыке Лесных Эльфов.

При встрече с Тауриэль Король не выказал удивления или радости. Он просто приподнял одну бровь, коротко кивнул и осведомился у своей слуги, все ли в порядке. Стражница ответила утвердительно, почти сразу перейдя к делу. Повествование оказалось недолгим, и речь вскоре пошла о Гэндальфе. Упоминание имени Серого Странника взволновало Трандуила. До определенного момента остававшийся сдержанно-спокойным, он начал хмуриться и часто перебивал эльфийку уточняющими вопросами.

Убедить Трандуила в необходимости действовать оказалось сложнее, чем ожидала Тауриэль. Упрямый, закрытый и осторожный, сын знаменитого Орофера долго не мог поверить в правдивость слов своей подопечной. Стражница, слегка обескураженная подобным поведением Владыки, лишь упрямо повторяла свои аргументы, вновь и вновь, снова и снова. Когда же Трандуил все же решил отправить патруль на разведку, Тауриэль вызвалась идти во главе отряда. Король не запротестовал, хотя философски заметил, что эмоциям не стоит дозволять руководить рассудком.

Так или иначе, но в итоге Тауриэль своего добилась. Отлично знающая тропы Чернолесья, она без страха и опасений повела вверенных ей людей прямиком к дожидающемуся помощи Гэндальфу. Недовольные собратья мысли свои старались держать при себе, но их раздражение эльфийка ощущала и без слов. Сомнения доблестных воинов развеялись лишь тогда, когда бессмертная остановилась у схода с Мен-и-Наугрим. Ясные взоры лесных эльфов приковал к себе едва заметный абрис обвитого плющом старика.

После Тауриэль уже не пришлось уговаривать друзей шагать быстрее обычного. Будто единое целое, Стражи подхватили Олорина, раздирая на куски крепкие путы магии. Несколько ловких следопытов резво соорудили из валежника носилки и уложили на них чародея. Без переговоров и рассуждений, бессмертные решили направиться назад, к крепким стенам своего лесного замка. И хоть дорога назад оказалась сложнее и дольше, все помощники Тауриэль были преисполнены воодушевления.

Все последующее обратилось в огромный ком неразберихи и суеты. Доставленного на дружественную землю Гэндальфа тут же начали осматривать личные лекари Трандуила. Что-то нашептывая себе под нос, они бегали вокруг чародея, вслушиваясь в его дыхание и пытаясь угадать причины сна, сморившего знаменитого Серого Странника. Спутников Тауриэль, сопровождавших храбрую Стражницу на пути к старому гномьему тракту, Король попросил явиться в тронный зал. Встревоженная бессмертная пожелала друзьям удачи, а сама направилась в цветущие сады Лесного Королевства.

Только спустя несколько томительных часов Трандуил призвал к себе Тауриэль. Бледнее обычного, раздраженный и усталый, Владыка Лихолесья заставил пересказать свою подчиненную историю встречи с Гэндальфом еще один раз. Выполнив распоряжение Короля, бессмертная откланялась и поспешно вернулась на пост. Растерянная и утомленная, она упрямо пыталась вычленить из сумбурного потока размышлений хотя бы одну ценную мысль. Тщетно борясь с нарастающим смятением, бессмертная мыслями возвращалась к Феанору, гадая, где сейчас бродил прославленный на весь мир Кузнец.

— Даже не представляю, что тебе пришлось пережить, — спустившийся с навесной лестницы, Леголас тепло улыбнулся Тауриэль. Последняя, обернувшись, ощутила разливающееся в груди тепло. — Мы совершенно потеряли всякую надежду найти тебя. Твои следы обрывались у поймы реки. А после того, как треклятый дракон поднялся на крыло, пробиться ниже по течению не вышло бы даже у самого смелого из нас.

— То есть Вы струсили перед огнем, — бессмертная широко улыбнулась в ответ. В ее словах не прозвучало укора, но наследник земель Лихолесья отчего-то шутки не оценил. — Не так уж и страшно было вдали от дома. Звезды и небо помогли мне, хвала Варде. Я нашла путь назад, а травы исцелили раны на моем теле.