— Четыре обоймы. Но пока не выберемся из города, не сможем их использовать, иначе сюда точно все стадо соберется.

— Хорошо, если стадо, а не батальон, — вздохнула она.

Они переглянулись. Оба слишком хорошо помнили, как ворвался через открытые ворота сидящий на лошади Беллами с воплем «Они уже здесь!», как началась паника, как люди повалили к выходу, роняя друг друга, и как вскоре после этого раздались первые взрывы.

— Белл все-таки идиот, — сквозь зубы сказал Вик. — Если бы не он, эти черти не нашли бы Люмен так быстро. Стукнуло же ему в разведчика играть.

Он вспомнил, как Беллами свалился с лошади, подбежал к ним и объяснил, задыхаясь: «Я патрулировал побережье и увидел, как причалили их корабли. Очень много кораблей!»

Командующая тогда схватила его за шиворот и как следует встряхнула, а Вик поразился, какими страшными стали ее глаза.

— Ты что… Ты дал им себя увидеть, а потом пришел сюда?

Ответ был ясен без слов. Беллами Блейк облажался. И военные пришли в Люмен.

— Как думаешь, кто-нибудь еще выжил? — спросила Рейвен.

Вик рывком затянул горловину рюкзака и кивнул, отбрасывая на лоб отросшие волосы.

— Я видел, как Алисия отправила Октавию и Линка с детьми через северную башню. Если они успели пройти до последнего взрыва, то, возможно, спаслись.

— А сама Алисия?

Он вздохнул и посмотрел на чистое, без единого облака, небо.

— Последний раз я видел ее, когда она прикрывала выход колонны. Если бы не она, нас бы всех перебили. И боюсь, что только чудо могло помочь ей выжить в этой каше.

***

К ночи им удалось дойти до магазина автозапчастей, во дворе которого к всеобщему облегчению оказалась колонка с водой. Линкольн первым взялся за ручку и принялся качать, пока дети с радостными визгами подставляли под плотную струю все имеющиеся в наличии емкости.

После пришла очередь взрослых, воды хватило не только на то, чтобы напиться и наполнить фляги, но и на то, чтобы полить уставшие от жары головы.

Линкольн подошел к Октавии и поцеловал ее мокрую макушку.

— Заночуем здесь? — показал на здание магазина.

— Давай. Только надо зачистить.

Они вынули мачете и пошли к двери, оставив остальных следить за детьми.

— Я чищу, ты прикрываешь, — сказал Линкольн.

— Как скажешь, большой и сильный.

На двери висел здоровенный ржавый засов, но Линкольн с легкостью снес его рукояткой мачете. Нажал плечом, открывая дверь, и тут же отпрянул назад, давая глазам привыкнуть к темноте. Он слышал дыхание Октавии сзади, и это дыхание успокаивало, делало предстоящее не таким страшным.

— Двинулись.

Он вошел внутрь, держа мачете наготове. Странно, но, похоже, до этого места за все пять лет не добрались люди: полки были наполнены товарами, а в центре даже стоял старый Джип Черроки с длинным багажником и успевшими сгнить шинами.

Линкольн прошел по периметру, чутко прислушиваясь к звукам шагов — своих и Октавии. Он первым услышал шум, доносящийся из задней части магазина, и пошел туда, медленно и спокойно ступая по старому полу.

От удара ноги дверь вылетела, обнаружив за собой комнату отдыха, и Линкольн вздохнул с облегчением, осознав, что шум издавал только один мертвый, а не сразу пять, как ему показалось вначале. Мертвец был прикован наручниками к трубе, ведущей к маленькой раковине, и браслеты держались только на костях: кожа на руках то ли истлела, то ли была стерта.

Линкольн шагнул и одним ударом пробил череп мертвеца, вынул мачете и вытер его о штору, прикрывающую окно.

— Порядок, — обернулся он. — Думаю, больше здесь никого нет.

Октавии рядом не было: она рассматривала мини-холодильник за стойкой магазина. В нем обнаружилось несколько бутылок воды и просроченные шоколадки. Линкольн подошел и встал рядом.

— Ты же не собираешься это есть? — спросил он.

— Почему нет? — улыбнулась она. — Главное не показывать их детям.

Они вылили старую воду из бутылок и наполнили их чистой — из колонки. Дети практически сразу устроились спать поверх наваленных один на другой чехлов для сидений, Атом, радостно взвизгнув, принялся ковыряться в джипе, а остальные вышли на улицу — поговорить и обсудить план дальнейших действий.

— Что, если Атом сможет завести машину? — сразу сказал Беллами. — На джипе мы могли бы добраться до точки встречи за несколько часов.

— А заправлять ее мы будем водой из колонки? — усмехнулась Октавия. — И, кроме того, ты видел, что творится на дорогах? Мы эти свалки металлолома месяц будем объезжать.

Она злилась на брата, и Линкольн хорошо понимал ее, он и сам едва удерживался от того, чтобы стукнуть Белла в челюсть. И дело было не в том, что он сделал, а в том, как он теперь себя вел. Будто ничего не случилось, будто это не он вывел на Люмен военных.

— Мы совсем немного не дошли до города, — продолжила Октавия. — Давайте завтра разделимся, часть останется здесь охранять детей, а остальные поищут хоть какое-то оружие. На четырех мачете мы далеко не уйдем.

— Согласен, — кивнул Линкольн. — А пока надо немного отдохнуть. Идите внутрь, мы с Октавией будем дежурить первыми.

Они сели прямо на землю, тесно прижавшись друг к другу — ночь была холодной, а разводить костер было нельзя. Линкольн обнял Октавию за плечи и поцеловал взъерошенную макушку.

— Эй, — прошептал он. — Все будет нормально. Мы справимся.

— Да. Если мой чертов братец опять что-нибудь не учудит.

Чтобы разговор снова не перешел на Беллами, требовались крайние меры, и Линкольн осторожно взял ладонь Октавии и погладил пальцем кольцо.

— Я рад, что мы успели пожениться. Мне нравится мысленно называть тебя своей женой.

— Жаль только, что первой брачной ночи так и не случилось.

Он усмехнулся: его непокорная девочка оставалась такой же непокорной, как и раньше.

— Эй, — сказал он с улыбкой. — Обещаю: как только мы выберемся, у нас будет самая долгая брачная ночь. Но перед этим как минимум одному из нас нужно будет как следует вымыться.

— Это точно, — засмеялась Октавия и демонстративно наморщила нос. — И не одному, а обоим.

Они сидели на холодной земле, согревали друг друга теплом собственных тел и думали о том, появится ли у них когда-нибудь свой дом, место, где они смогут быть в безопасности и смогут быть вместе.

***

Передвигаться по песку оказалось еще сложнее, чем ползти в кустах. Даже сквозь плотную кожу штанов чертов песок царапал и раздражал, а пройти им предстояло еще очень большой путь.

— Подорвать бы их к чертям, — пробормотала Алисия, когда они вышли на побережье и увидели стоящие у пирса военные корабли. — Но вдвоем мы туда не проберемся.

— Втроем, — напомнил стоящий позади Эйден.

— Да. Втроем.

Одно хорошо: на побережье не было видно ни живых, ни мертвых. Они беспрепятственно добежали до будки спасателей и огляделись.

— Далеко до лодки? — спросила Алисия.

— Миль пять-семь.

Эти пять-семь миль можно было бы пройти очень быстро, если бы не приходилось скрываться. А так дорога заняла больше двух часов, и к кустам, где была спрятана лодка, они подошли уставшими и изможденными.

— Вот она, — радостно сказал Густус, раздвигая руками кусты. — На месте.

Передав Эйдену забранный из пещеры автомат, Алисия помогла Густусу толкать лодку к воде. Они обливались потом, натруженные мышцы нещадно болели, но это был единственный шанс спастись, и они использовали этот шанс.

Когда лодка коснулась носом полосы прибоя, Густус велел Алисии и Эйдену забираться внутрь, а сам продолжил толкать. И в момент, когда показалось, что спасение близко, что у них получилось, вода рядом взорвалась фонтанами выстрелов.

Алисия не успела ничего сообразить, Густус оказался быстрее.

— Автомат! — заорал он, и Эйден, повинуясь крику, бросил оружие в его руки. — Гребите!

Густус залег в песок и принялся стрелять по кустам, а Алисия, до крови сжав губу, схватилась за весла. Она понимала, что он делает, и понимала, что иного выхода нет, но, черт возьми, как же больно и трудно было поступать правильно, а не по велению сердца.