— Зато думал! Жаль, что он с богатырями не подружился.
Договорились, что Аня (первая голова) будет описывать зрительный зал и спрашивать взрослых, кто им больше всех понравился, Тимка с Лёшей (вторая и третья головы) будут описывать всё, что происходит на Сцене, а Павлик (богатырь) будет фотографировать.
Актовый зал был полон. Взрослым мест хватило, а многие школьники стояли вдоль стен и даже сидели на полу.
— Дорогие взрослые и дети! — сказала директор школы Алла Дмитриевна, открывая вечер. — Наша страна переживает трудные времена. Но времена меняются, а человек остаётся. И только от него самого зависит, каким он вырастет, кем станет, как сложится его жизнь, что полезного он сделает для своей Родины, какую память оставит после себя своим детям и внукам. От вас, мои дорогие, сегодняшних мальчиков и девочек, юношей и девушек, зависит, какой будет наша страна через двадцать лет. А какими расти не нужно — мы знаем из произведений великого русского баснописца Ивана Андреевича Крылова. С днём рождения, дорогой Иван Андреевич!
Она посмотрела на портрет Крылова, и все дружно захлопали в ладоши. Конкурс начался.
Сначала выступали младшеклассники. Они разыгрывали такие смешные сценки, что в некоторых местах зал смеялся так, что стёкла дрожали.
Третьеклассники разыграли сценку по басне «Стрекоза и Муравей». Муравьём был мальчик в телогрейке, валенках и шапке-ушанке, а Стрекозой — девочка в маминых туфлях, дорогих украшениях, вся перемазанная пудрой. Мальчик шаркал по сцене деревянной лопатой, а девочка шмыгала носом.
— Здорово! — радовался Тимка. — Лёшик, опиши, как вон та бабушка шарфом над головой машет. Павлик, фотографируй бабушку!..
Старшеклассники больше читали, а сценки разыгрывали меньше. И басни у них были посерьёзнее — про льстецов, лгунов, глупцов, жадин:
Кто самолюбием чрез меру поражён,
Тот мил себе и в том,
чем он другим смешон;
И часто тем ему
случается хвалиться,
Чего бы должен он стыдиться.
Много смеха в зале вызвала басня «Лисица и Сурок», которую разыграли старшеклассники. Шикарно одетая Лисица выехала на сцену на велосипеде, к которому была прикреплена надпись: «Мерседес». А Сурок стоял одетый, как полицейский, и тормозил Лису:
«Куда так, кумушка,
бежишь ты без оглядки?» —
Лисицу спрашивал Сурок…
«Ох, мой голубчик-куманёк!
Терплю напраслину
и выслана за взятки».
При слове «взятки» взрослые так громко засмеялись, что Лисице пришлось сделать на велосипеде несколько кругов по сцене, ожидая, пока все успокоятся.
А ближе к концу, когда десятиклассник читал басню «Прохожие и Собаки», на сцену выскочил одетый в бэтмена мальчишка. На голове у него был чулок с прорезями для глаз, а в руках кипа газет.
Зрители засмеялись, а мальчик-бэтмен подбежал к краю сцены и стал быстро бросать в зрительный зал листы бумаги. Чтец замолчал, развёл руками и, подождав, пока мальчик-бэтмен скроется, продолжил:
«Завистники, на что ни взглянут,
Подымут вечно лай;
А ты себе своей дорогою ступай:
Полают да отстанут».
— В этой басне никакого бэтмена нет, — заметила Аня.
Лёша поднял с пола лист бумаги.
— О, «Честно-честная газета»!
— Мы же её ещё не сделали! — удивился Тимка, заглядывая Лёше через плечо. С первой страницы на него глянула страшноватая физиономия какой-то сказочной ведьмы. Бросился в глаза заголовок над фотографией: «Бабушка-вампир!»
— «Моя бабушка — вампир! Она морит меня голодом, ставит в угол, заставляет мыть пол и посуду. Она постоянно ругает меня и каждый день пьёт мою кровь. Когда я вырасту, я стану таким же вампиром!» — прочитала Аня и удивилась: — Лёшик, это ты написал?
— Я? — Лёша хлопал глазами, разглядывая фотографию. — Нет, не я. И это не моя бабушка. Мы с бабушкой совсем другое написали. Про то, что взрослым и детям лучше жить в мире и дружбе…
— Тут твоя фамилия.
— Это не наша газета.
— И про меня наврали! Они всё выдумали! Я только один раз снежком бросил, и то не попал! А они написали — двадцать два раза!
— А это что?! — возмутился кто-то в первом ряду, где сидели артисты. — Мы в библиотеке к конкурсу готовились, а они нас сфотографировали и написали, что мы некультурные!
— И пуговки я никому в раздевалке специально не отрывал! Я Мишку за пуговицу случайно схватил, чтобы не упасть! Я что, похож на дикаря?
— Вон они стоят, журналисты-скандалисты! — выкрикнул кто-то из последних рядов. — Бегали, вынюхивали, а потом всё переврали! Прямо какой-то рояль в сугробе!
— Ребята, — прошептала Аня, глядя на вскипающий негодованием зал. — Мне кажется, что нам лучше тихо уйти.
— Тихо не получится, — шепнул Тимка, пятясь к двери. — Давайте хоть уйдём с достоинством.
— Надавать им по шее, чтобы впредь не врали! Тоже мне «Честно-честная газета»!
— Бежим! — не выдерясал Павлик и, распахнув дверь, первым выскочил в коридор.
12. Скандал на всю Евразию (продолжение)
За Павликом выскочил Лёша, за Лёшей Аня, за Аней Толик. Тимка покинул зал последним и, только оказавшись за дверью, в полную силу рванул вслед за ребятами вверх по лестнице. Слышно было, как взрослые пытались остановить кинувшуюся за горе-журналистами толпу оскорблённых читателей.
— Ребята, остановитесь!
— Вы же ещё ни в чём не разобрались!
— Мы им сейчас так разберёмся!..
Сзади послышались звуки погони.
Юные корреспонденты в один миг взлетели на второй этаж, затем на третий и побежали мимо портретов великих учёных, с сочувствием взиравших на них со стен школьных коридоров. Журналисты дёргали за ручки дверей, но кабинеты были закрыты.
— В кабинете истории сегодня замок сломался! — вспомнил Павлик.
Он рванул дверь и влетел в тёмный класс. Аня, Лёша, Толик и Тимка забежали следом. В коридоре послышались шум и крики:
— Они сюда побежали!
— Нет, в другую сторону!
— В эту!
— В другую!..
— Когда в товарищах согласья нет… — прошептал Тимка, вспомнив басню Крылова.
— Сейчас они нашу дверь дёргать будут! — Павлик схватился за ручку. — Помогайте!
За Павлика уцепился Тимка, за Тимку Лёша, за Лёшу Толик, за Толика Аня.
— Мы как в «Репке»! — заметил Лёша. — Тянем-потянем…
С другой стороны дёрнули дверь и побежали дальше.
— Нет их здесь!
— А где они?
— Они на втором этаже! — крикнул кто-то, и толпа преследователей устремилась вниз. Только кто-то самый недоверчивый долго топтался у двери, а потом засунул что-то между ручками и ушёл.
Когда за дверью установилась тишина, Павлик попытался осторожно открыть дверь, но у него ничего не получилось.
— Швабру в ручки засунули!
— Мы тут ночевать будем? — испугался Лёша.
— Посмотрим.
— Мне бабушка не разрешит…
— Чего они на нас набросились? — спросил Павлик. — Мы же ещё ничего не сделали.
— А это что? — Аня помахала листком-газетой.
— Надо посмотреть, — сказал Тимка. — Пошли в угол. У меня в мобильнике фонарик есть.
— У меня тоже.
— И у меня.
Они сели за последнюю парту у стенки и принялись изучать газету.
— Эта «Честно-честная газета» — нечестная, — сказал Тимка, повертев листок. — Где статьи? Здесь одни скандальные новости и фотографии.
— Фотографии мои, — прошептал Павлик. — Только я их никому не давал. Как они тут оказались?
