А вот Болотов, несмотря на склонность к экономическому анализу во всех своих научных разработках, в оценке вольнонаемною труда вступил в явное противоречие со своей научной объективностью. Слишком уж довлели над ним интересы помещика.
Отрицательное отношение к вольнонаемному труду он мотивировал следующими соображениями. Первое: русские крестьяне еще не готовы к свободе, и им нельзя ее давать. «Сколь легко тогда по свойству нашей черни может произойти то, что возмечтает она, что свобода в том должна состоять, чтоб не только быть совершенно вольными, не состоять ни у кого в повиновении и ни на кого даром не работать, но и не платить никаких никому и даже самых государственных податей и не отправлять никаких повинностей. Что чернь наша в состоянии иметь таковые, ни с чем несообразные и сумасбродные мысли и, заразясь такою мечтою, вдаваться в звериное буйство, то доказали нам времена, не весьма еще от нас удаленные и находящиеся еще у всех в свежей памяти. Кому не известно, что происходило во время пугачевщины, и почему знать, не кружатся ли в глупых их умах и ныне таковые, сумасбродные о вольности и прочие мысли» [12 Лит. наследство. 1933. «N*2 9/10. С. 190.].
Убедительным доказательством неготовности крестьян к свободе и необходимости твердой власти над ними казался Болотову пример с так называемыми однодворцами (категория государственных крестьян, свободных от крепостной зависимости), с которыми ему приходилось сталкиваться при поездках в Тамбовскую губернию. Свои впечатления от их жизни он описывал образно: «Вот мы уже в главном однодворческом селе Лысых горах... между Козловом и Тамбовом. Представьте себе селение, состоящее из 4 тысяч душ и имеющее в себе 4 церкви. Все дома в них крыты дранью, жители все вольные, никакой работы господской не отправляющие, владеющие многими тысячами десятин земли и живущие в совершенной свободе. Не остается ли по сему всему заключить, что селу сему надобно быть прекраснейшему и походить более на городок, нежели на деревню; но вместо того оно ни к чему годное, и нет в нем ни улицы порядочной, ни одного двора хорошенького... Взирая на все сие и крайне негодуя, сам себе я говорил: О талалаи! Талалаи негодные! Некому вас перепороть, чтобы вы были умнее и строились и жили бы порядочнее. Хлеба стоит у вас скирдов целые тысячи, а живете вы так худо, так бедно, так беспорядочно. Вот следствие и плоды безначалия, мнимого блаженства и драгоценной свободы. Одни только кабаки и карманы откупщиков наполняются вашими избытками, вашими деньгами, а отечеству только стыд вы собою причиняете» [13 Болотов А. Т. Жизнь и приключения... Т. 3. Стб. 89—90.].
Второе соображение Болотова касалось производительности труда. «Как из всего вышеговоренного означается, что при нынешнем нравственном состоянии нашего подлого народа [во времена Болотова слово «подлый» имело другой смысл, соответствуя современному «простой»], наемные работы в земледелии и домоводстве не могут по многим отношениям быть таковы совершенны, как производимые крепостными людьми, не только при нынешнем положении и состоянии дел, но и в случае освобождения крестьян от рабства, то и следует само собою, что для всякого хозяина выгоднее обрабатывать землю и все свое хозяйство не наемными, а собственными своими людьми и крестьянами» [14 Отчет Публ. б-ки за 1890 г. СПб., 1893. С. 107.].
Добродетели и пороки
Казнокрадство и взяточничество в государственном управленческом аппарате России XVIII в. было довольно распространенным явлением. Доходы казны были не так велики, чтобы обеспечить крупным чиновникам жалованье соответственно их чинам, званиям (следовательно, и образу жизни), а мелкому служилому люду — простейший прожиточный минимум. Поэтому первые частенько запускали лапу в материальные и денежные источники казны, а вторые занимались мздоимством, причем это тогда даже и не считалось предосудительным.
Болотов был весьма щепетилен в отношении государственной и чужой собственности. В бытность его управителем царских волостей через его руки проходили большие суммы денег и значительные материальные ценности. При тогдашних методах учета и отчетности он мог присваивать многое из них. Тем не менее он ни разу не позволил себе этого, хотя секретарь волостной конторы Варсобин делал ему соответствующие намеки, ссылаясь на практику предыдущих управителей. Андрей Тимофеевич строго отчитал своего помощника. В то же время стоявший над ним директор экономии Давыдов без зазрения совести пользовался деньгами и зерном волости. Знавший об этом Болотов, дорожа своим местом, прикрывал грехи начальства. Таким образом, честность уживалась в нем с откровенной беспринципностью, это делало его невольным соучастником воровства, против которого он всю жизнь боролся и за которое наказывал крестьян.
Болотов не только никогда не занимался вымогательством, но даже в тех случаях, когда ему предлагали взятку (особенно на первых порах работы в качестве управителя), умел достойно выйти из унизительной ситуации. И в то же время он не считал зазорным для себя дать взятку другому, чтобы получить какую-то выгоду. Правда, следует оговориться: Болотов не шел на противозаконные дела, к взяткам он прибегал для преодоления канцелярской волокиты, ускорения работ, связанных, например, с межеванием и т. п.
Одной из важных черт характера Болотова была доброжелательность. Он очень легко сходился с людьми, устанавливал с ними дружественные отношения, которые обычно поддерживались затем всю жизнь. Однако и здесь простота человеческих взаимоотношений, основанных лишь на взаимной душевной симпатии, иногда уступала место меркантильным расчетам, и тогда Болотов родственные или дружеские отношения использовал для устройства личных дел. Впрочем, в те времена это было обычным явлением. Недаром Л. С. Грибоедов устами своего героя обронил фразу, ставшую впоследствии крылатой: «Ну как не порадеть родному человечку?»
Взгляды на человеческую личность
Многие сочинения А. Т. Болотова посвящены вопросам человеческой личности и ее совершенствования. Не имея возможности рассмотреть их даже кратко, приведем в качестве примера одну из частей трактата «Утренники 77-летнего старца». Даже одно перечисление глав позволяет получить некоторое представление о философско-нравственном кредо Болотова. Вот названия некоторых из них.
44. О самопознании вообще и о необходимости оного.
45. О человеке вообще и о наружном сходстве и различии между им и прочими животными.
46. О дальнейшем различии между человеком и другими животными.
47. О материальном существе человека.
48. О душах человеческих вообще.
49. О силах, свойствах, совершенствах и внутренних действиях душ человеческих и в особливости же об уме и мыслях.
50. О воле яко второй душевной силе и обо всем, относящемся до нее.
51. О свойствах желаний и страстей.
52. О самоиспытании.
53. Об улучшении самих себя.
54. О воздержании духовном и телесном.
55. О люблении и производстве добродетелей.
56. О благополучии и искании оного.
57. О правилах, какие при искании благополучия, а особливо для умножения веселия и удовольствия наблюдать должно.
58. О поспешествовании спокойствию душевному или умень шению количества прискорбий.
59. Об уменьшении жестокостей прискорбий.
60. Об утешениях.
61. Об условиях и предосторожностях при искании благополучия.
62. О бережении времени.
63. Об уважении и бережении жизни.
64. О бережении здоровья.
65. О благосостоянии нашем.
В какой-то мере этот трактат перекликается с трехтомным сочинением Болотова «Путеводитель к истинному человеческому счастью». В нем лишь больше оттенены биологические аспекты человеческой жизни. Проиллюстрируем рассуждения Андрея Тимофеевича на примере раздела «О бережении здоровья». Этому элементу человеческого бытия он придавал исключительное значение. В трактате об этом говорится так: «...могут ли какие иные житейские блага сравниться с драгоценностями сего последнего [здоровья]? Могут ли во всей мере утешать нас почести, чины, богатство и прочие житейские, толико нас прельщающие выгоды, когда не будем мы иметь здоровья» [15 Утренники 77-летнего старца, 1815. Кн. 4. С. 363. Рукопись.]. Не правда ли, как это созвучно с современными нашими представлениями?
