При описании коры Болотов указывал, что только немногие сорта яблони можно распознать по этому признаку. Кора бывает черной или темно-красно-кофейной (у некоторых сортов она испещрена по темному фону белыми точками), ярко-красной, зеленоватой или даже белесоватой, желтоватой. Поверхность коры может быть гладкой с прекрасным глянцем или же тусклой и как бы шероховатой. Все эти признаки касаются только коры, покрывающей молодые сучья, старая кора у всех сортов более или менее одинаковая: серо-коричневого цвета, растрескавшаяся.

О листьях яблони Болотов пишет, что, хотя их размеры, форма, окраска, строение поверхности могут для некоторых сортов служить отличительными признаками, гораздо важнее для характеристики сортов сроки появления и опадания листьев. Болотов при нумерации деревьев снабжал их литерами Р. С. IL: сорта с ранним, средним и поздним сроками распускания, листьев. Сорта могут также различаться и по срокам листопада.

Сорта, дольше сохраняющие осенью листву, дают, как правило, более доброкачественные плоды. Болотов упоминал о дереве, плоды которого отличались «особенным совершенством». Оно сохраняло свои листья зелеными в то время, когда другие деревья их уже сбросили. В другом месте Болотов указывал, что деревья, долго сохраняющие листву, отличаются пониженной зимостойкостью.

В отношении цветков яблонь Болотов обращал внимание на следующие различия: сорта могут иметь цветки, разные по размерам (мелкие, средние, крупные); по форме цветки могут быть правильными и неправильными (последними Болотов называл цветки, у которых свободные концы лепестков вместо округлых бывают усеченными или даже с выемкой); цветки различаются по окраске (от белых до ярко-алых); отличительными признаками сортов могут быть: период до первого цветения, начало цветения, длительность цветения одного цветка.

В разделе «О плодах» Болотов предлагал различать сорта по плодам, пока они еще находятся на дереве, по характеру расположения, срокам созревания, прочности прикрепления к веткам, количеству на одном дереве, характеру повреждений в процессе роста.

По расположению плодов на дереве Болотов выделял категории сортов, у которых плоды распределены по ветвям отдельно, нигде не соединяясь группами; плоды располагаются кучками, по два—четыре вместе; яблоки унизывают ветки наподобие плетенки; они располагаются без особого порядка, где группами, где поодиночке; яблоки снабжены длинными плодоножками и свешиваются вниз.

По времени созревания плодов сорта различаются так: у одних они созревают еще на деревьях, очень рано, иногда в июле, у других созревание происходит только в процессе хранения.

Прочность прикрепления плодов к сучьям у некоторых сортов настолько слаба, что они опадают при малейшем сотрясении. Другие сорта не имеют падалицы даже после сильных бурь.

Болотов различал сорта высокоплодовитые, среднеплодовитые и малоплодовитые, а также сорта с ежегодным плодоношением и сорта, у которых в урожайности проявляется периодичность.

Рис. 11. Титульный лист помологической работы А. Т. Болотова. Автограф

Из повреждений плодов во время роста Болотов принимал во внимание только постоянные для данного сорта: гниение яблок на дереве, лопание и растрескивание плодов, появление нечистой поверхности.

Даже из краткого обзора общей части работы А. Т. Болотова «Изображения и описание разных пород яблок и груш, родящихся в дворяниновских, а отчасти и в других садах» видно, что в ней изложены принципы научной помологии, не потерявшие значения и в наши дни.

Хотя претенденты на управительское место в Богородицкой волости так и не могли «одолеть» Андрея Тимофеевича (слишком высок был его авторитет в земледельческих и садово-парковых делах, да и о нравственном его облике слава разнеслась далеко), но он словно предчувствовал скорую перемену в своей жизни, когда начал приводить в порядок свое дворяниновское гнездо. В 1796 г. умерла Екатерина II. Через некоторое время новый император Павел I официально признал А. Г. Бобринского своим братом, ему были оказаны соответствующие почести, пожалованы титулы и награды, в том числе и Богородицкая волость с дворцом и парком.

Андрей Тимофеевич не стал долго размышлять о своей дальнейшей судьбе. Во-первых, новый владелец имения, по-видимому, будет значительную часть времени жить во дворце и, стало быть, влияние на ход событий в волости у Болотова будет уже не то; во-вторых, сам Андрей Тимофеевич имел к тому времени за спиной около шести десятков лет, и входить под начало к кому-то другому ему было не к лицу. И наконец, отпала материальная необходимость в службе на стороне: дети выросли и встали на ноги (самой младшей дочери Екатерине тогда было 18 лет), за годы жизни сделаны кое-какие накопления, позволяющие безбедно прожить остаток лет, тем более что излишняя роскошь и мотовство в жизни всегда претили Андр'ею Тимофеевичу. Ну и доход с имения тоже со счетов не сбросишь: за последние годы, благодаря улучшенным садам, он значительно вырос (в хорошие годы сады давали до трех тысяч рублей, а жалованье управителя — шестьсот рублей в год).

Так что вскоре после смены на императорском троне Андрей Тимофеевич подал в отставку и, попрощавшись со своими бывшими подчиненными и городскими знакомыми, уехал в родное Дворяниново.

Закончился более чем двадцатилетний период весьма интенсивной жизни в Богородицке, и начался новый. Как-то он сложится?

Жизнь Андрея Тимофеевича в новых условиях сложилась не менее удачно (может быть, правильнее сказать, более удачно), чем в богородицкий период. Поселившись в Дворянинове, Болотов почти не покидал его до конца своей жизни, если не считать редких и кратковременных выездов к родным и соседям да двух поездок на более долгий срок: в Санкт-Петербург в 1803 г. и в Тамбов в 1804 г.

В течение всего периода жизни в Дворянинове (1796—1833 гг.) Болотов вел строго упорядоченную жизнь, по установленному им самим режиму, который имел только два варианта: один для поздней осени и зимы, второй — для весны и лета. Вот как описывает образ жизни Болотова его внук Михаил Павлович Болотов.

«Андрей Тимофеевич вставал всегда очень рано (летом — в четвертому часу, а зимою — в шестом); прочитывал одно из утренних размышлений на каждый день года, потом садился за свой письменный стол и записывал:

1) в „Книжке метеорологических замечаний": погоду вчерашнего дня и наступившего утра, т. е. сколько градусов по термометру, какое стояние или изменение барометра, какой ветер и какое небо при восходе солнца. Весь этот труд, кажется за 52 года постоянных отметок, после кончины Андрея Тимофеевича отправлен отцом моим, Павлом Андреевичем, в Санкт- Петербург, в Академию наук, которая с признательностью приняла этот подарок, ибо подобных наблюдений и за столь продолжительный период времени в средней России никто не делал;

2) в „Журнале вседневных событий^" записывались занятия и приключения, бывшие в течение протекшего дня, т. е. чем именно он занимался, какие приходили ему идеи или размышления, а если бывали гости, то какой в особенности занимательный был разговор или рассказ.

Все это он успевал сделать до того времени, пока весь дом подымется уже на ноги и бабушка моя пришлет ему чая. Дедушка очень любил чай и пивал его всегда однообразно. При этом Андрей Тимофеевич читал всегда любимые свои газеты... Во время чтения газет он доставал иногда тетрадь под названием „Магазин достопримечательностей и достопамятностей"; в этот „Магазин" вписывал он все, что находил особенно замечательным. Потом принимался за свои сочинения и, таким образом, в писании проводил время до обеда.