С самого раннего детства Леня глубоко любил музыку. С восторгом слушал мальчик пение крестной, тихонько ей подпевая. Осторожно трогал струны отцовской гитары. Однако после смерти отца гитару скоро продали. Тогда семилетний Леня сам сделал себе музыкальный инструмент. На коробку из-под конфет он натянул старые тонкие резинки от подвязок и «настроил» их. Ложась спать, он укладывал коробку на ухо и, перебирая «струны», наигрывал несложные мотивы.

В училище, кроме пения, преподавали теорию музыки, сольфеджио и даже писали музыкальные диктанты. Обладавший абсолютным слухом, Леня Шубников всегда первым заканчивал и первым подавал преподавателю диктант, чем втайне очень гордился. Благодаря своему слуху он был принят «дишкантом» в церковный хор училища, пользовавшийся в Москве большой и заслуженной славой. У московских купцов и даже в кругах интеллигенции считалось «хорошим тоном» под праздники слушать «ангельское» пение мальчиков в церкви Коммерческого училища и посещать изредка устраиваемые в его актовом зале концерты светской оперной музыки, исполнявшиеся тем же церковным хором.

«Певчие» пользовались в училище некоторыми привилегиями. Их иногда водили в театр, обычно в драматический театр Корша. Изредка бывали они и в Большом театре на оперных спектаклях. Перед церковными службами и перед посещениями театра мальчики, надев парадные мундирчики, должны были предстать перед дежурным гардеробщиком для наведения чистоты и лоска. Гардеробщик надевал на руку большую жесткую щетку на ремне и набирал полный рот кваса. Поворачивая мальчика перед собой, он щедро обрызгивал его квасом с головы до ног, а затем тщательно чистил щеткой.

В училище Леня зачитывался популярными книжками, в которых были описаны опыты Фарадея и других физиков. Эти опыты он всегда старался повторить сам. «С самого раннего возраста я стал заниматься опытами по статическому электричеству. Отрезав подошву от старой галоши, я стал заряжать ее, натирая о горячую изразцовую печку. Потом сконструировал электрофор, с помощью которого заряжал лейденскую банку собственного изготовления. Зарядив ее, я пригласил своих многочисленных братьев и сестру образовать круг. Круг этот замыкал я, держа в руках лейденскую банку и пропуская искру через всех участников опыта. Как сейчас помню, сколько было при этом визга, крика и смеха» [350, с. 13].

Среди Лениных школьных товарищей был один мальчик, как и Леня, увлекавшийся геометрией. Вдвоем они забирались на школьный чердак, что строго запрещалось, и там, в уединении, тишине и спокойствии, отделенные от всего мира пыльными перегородками и старой мебелью, друзья с увлечением решали геометрические задачи.

В одном классе с Леней учился Коля Вавилов, будущий выдающийся ученый, генетик-селекционер, академик Николай Иванович Вавйшов. Мальчики мало общались друг с другом. Коля был приходящим учеником, Леня — живущим. Леню поражала лишь способность четырнадцатилетнего мальчика иметь и высказывать свое собственное твердое мнение о разбиравшихся в классе литературных произведениях. В одном из младших классов учился младший брат Коли Вавилова — Сережа, будущий прославленный физик, президент Академии наук СССР.

Уже в шестом классе Лене Шубникову с большим трудом и непосильными для него затратами удалось построить электрофорную машину. Труднее всего было изготовить без помощи алмаза необходимые для машины стеклянные диски. Леня додумался с обеих сторон стекла приклеить мокрую газету, а затем по шаблону откусывать от него плоскогубцами маленькие кусочки. В центре вращаемого диска клеем-синдетиконом он приклеил большую катушку от ниток, на которую надел старый ремешок от швейной машины. С помощью этого ремешка, самодельной рукоятки и деревянного блока диск приводился в движение, давая довольно большие искры.

Слух о том, что Шубников «делает электрические машины» дошел до маленького Сережи Вавилова. Вскоре Леня получил заказ изготовить такую машину для Сережи и «громадную сумму денег» — пять рублей на материалы и за труды. Через две недели будущий физик стал обладателем одного из первых в его жизни физических приборов. «Как знать, — вспоминал впоследствии Алексей Васильевич, — может быть, именно эта машина сыграла известную роль в выборе Сережей своей специальности» [350, с. 15].

Серьезное увлечение точными науками и живой интерес к литературе и искусству способствовали успешному усвоению Леней большинства предметов, преподававшихся в училище. Он был одним из лучших учеников своего класса.

В 1906 г. Алексей Шубников заканчивает полный курс Коммерческого училища и получает звание «кандидата коммерции». Полученная по окончании Коммерческого училища серебряная медаль и изученный самостоятельно латинский язык открыли перед юношей двери Московского университета.

Но на что жить самому и как помочь семье? И вот, отрастив для солидности бороду, Леня начинает давать уроки. Труд репетитора — тяжелый труд. Ведь способные дети в репетиторах не нуждались!

С юмором и горечью вспоминал А. В. Шубников двух своих самых первых учеников — сынков богатых купцов. Первый из них, не желавший учиться принципиально, вывел своего учителя из терпения и заработал от него хорошего тумака. Хотя отец ученика вполне одобрил такой метод преподавания, учитель от уроков отказался. Второй ученик из-за своей исключительной тупости вообще ничего не мог понимать и только артистически шевелил ушами. Этому искусству он обучил своего молодого учителя, но сам соображать так и не научился.

Отсутствие так называемого «имущественного ценза», т. е. какого-либо имущества или твердого заработка, помешало старшей сестре Елизавете поступить на Высшие женские курсы. Ей пришлось открыть у себя на дому школу для десяти детей, которых она сама учила всем школьным предметам. Появившаяся в связи с этим на дверях квартиры вывеска дала возможность Лизе получить разрешение для поступления на курсы. Леня показывал ученикам сестры оригинальные «фокусы» по электричеству и магнетизму [5, 9].

С какого же времени маленький физик и математик, юный поклонник музыки прикоснулся к волшебному миру кристаллов, поглотившему в дальнейшем все его интересы и ставшему путеводной звездой всей его долгой жизни?

«Однажды на уроке химии, — вспоминал А. В. Шубников, — учитель показал нам кристаллы разных веществ, в том числе медного купороса. До сих пор помню, какое сильное впечатление они на меня произвели. Я записал в дневник, что должен обязательно разобраться в том, почему в процессе кристаллизации образуются многогранники. При первой возможности я стал посещать популярные лекции по кристаллографии, которые читал в Политехническом музее профессор Ю. В. Вульф. Вульф был прекрасным лектором, читал лекции вполне понятным и доступным языком, сопровождая их демонстрацией моделей кристаллов и самих кристаллов. Кристаллы он показывал на экране с помощью проекционного фонаря» [350, с. 12].

Уже с этого времени Леня Шубников стал горячим поклонником профессора, а впоследствии — его верным учеником и последователем.

О своем поступлении в Московский университет и твердо осознанном выборе факультета А. В. Шубников, писал так: «В 1908 году я был принят на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, избрав для изучения цикл физико- химии с определенным желанием специализироваться по кристаллографии, к которой меня привлекло сочетание трех любимых предметов: математики, физики и химии» [350, с. 16].

Он помнил каждого из блестящей плеяды профессоров, преподававших тогда в университете: «Мне посчастливилось слушать лекции многих выдающихся профессоров: Крапивина, Зелинского, Каблукова, Лебедева, Эйхенвальда, Умова, Вернадского, Ферсмана, Самойлова, Вульфа» [350, с. 16].

На первом курсе Шубников посещал решительно все лекции, обязательные и даже необязательные. Интерес к кристаллографии все возрастал. Поэтому, преодолев застенчивость и «великий страх», он обратился к заведующему кафедрой минералогии профессору В. И. Вернадскому с просьбой дать ему самостоятельное задание по кристаллографии и выразил желание работать под его руководством.