- А если нет никаких темных, и остроухие действительно сбежали… просто так? – с сомнением в голосе поинтересовалась Атеа, - Мы потеряем много времени. Гильдия разослала около сотни Птиц на местность – и нас троих уже можно вычесть. Из оставшихся половина – несмышленый молодняк, только получивший Крылья. Мы должны быть в низинах на тот случай, если…

- Если Ярис взойдет? – резко перебила Даэн, - Вынуждена несколько опустить тебя на землю: она уже на небе. А если хочешь оспорить приказ Лорелей – пожалуйста, отправляйся в Гильдию. Мы с Меред управимся без тебя.

…С превеликим удовольствием.

Атеа решительно тряхнула копной золотистых кудрей.

- Ну уж нет. Спорить с Лорелей только дурак станет.

Странно, что ж ты тогда отмалчиваться собралась?

- Вот и славно. Выдвигаемся завтра на рассвете – до предгорий не больше двух-трех дней пути, а там уж придется карабкаться по склонам. Надеюсь, за неделю дойдем до пещер, - Даэн поднялась со скамьи и вопросительно взглянула на Меред, - Комнату на ночь вы взяли?

- Да, - Меред взъерошила спутанные прядки пятерней – так она всегда делала, когда начинала утомляться, - И я предлагаю спать. Завтра будет долгий переход – а мы устали.

Она первая поднялась со скамьи и направилась к полутемному проходу, занавешенному ветхим полотном. Даэн последовала за ней, оставив Атеа сидеть в одиночестве у огня. Загривок почти горел – тавранка ощущала взгляд Лебедя, и ничего хорошего от этого взгляда она не испытывала.

В комнате на грязном полу лежали набитые сеном тюфяки, а поверх них – походные одеяла Птиц. Единственная узкая кровать, стоящая у окошка, не внушала особого доверия – меньше всего Даэн хотелось кормить здешних клопов. В этой дыре они наверняка питаются редко, а потому должны быть жутко голодными. Меред, судя по всему, рассудила точно так же. Усмехнувшись, молодая Птица кивком головы указала на кровать.

- Это оставим для нашей принцессы – пусть отдохнет с комфортом. А простым смертным и вот такого хватит, - она растянулась на тюфяке, заворачиваясь в свое одеяло. Даэн опустилась рядом с ней.

- Тому, кто принял ее в Гильдию, стоило броситься на Крыло. Дважды. Чтоб наверняка.

Меред покачала головой.

- Ты видела ее глаза? Всей Келерии пришлось бы перерезаться – она бы так просто не отстала. Из кожи бы вылезла – а своего бы добилась, - она немного помолчала, а затем совершенно неожиданно добавила, - Выглядишь отвратительно, Даэн.

Что поделать.

- Давай-ка спать, Меред. Обменяться комплиментами еще успеем.

Меред в ответ хмыкнула и, по-детски спрятав руки под голову, зарылась в свое одеяло. Даэн боком ощущала ее тепло, и от этого на душе стало немного светлее. Она все еще может чувствовать. Ей-то давно казалось, что ей чужды все ощущения – а нет. Пока еще нет. Вот и славно.

Ночью все тени серые, бледные, лунные, раз-два-три, тихо-тише, спи, дитя… С-с-спи. Ночью шепоты-шорохи, да что там – тебе это только снится. Снитс-с-ся… Раз-два-три, раз!

Даэн резко села, прислушиваясь. В вое ветра за окном ничего не изменилось, все так же сыпал снег да стонали старые стены. Вот только руки словно звенели, а к горлу подкатила ледяная волна ужаса.

Тише-тише, доченька, с-с-спи. Ночь с-с-седая за окном бродит, я за окном брожу, за окном – холодно, впус-с-сти меня… Впус-с-сти да с-с-спи, доченька, дай погретьс-с-с-ся…

Меред, сидящая напротив, не мигая таращилась за окно, а рука ее инстинктивно потянулась к Крылу за поясом. На кровати замерла Атеа, дико озирающаяся по сторонам.

- Не слушать, - негромко приказала Даэн, медленно поднимаясь с тюфяка и сбрасывая плащ, чтоб не мешал, - Слушать только меня. Концентрируйтесь на мне и на Крыльях, обе.

Меред кивнула и стала спиной к Даэн, напряженно глядя на дверь. Атеа уже вытащила Крылья, и тонкие лезвия с тихим скрежетом сомкнулись, когда Танцующая приняла первую боевую стойку.

- Ждать.

Впус-с-сти же, девочка, с-с-славная, милая – я с-с-спою тебе, с-с-сердечко убаюкаю, с-с-станешь тихой и легкой как с-с-снежок…

В скрежете чужого голоса слышалась странная мелодия. Жуткая, пугающая – словно скрип несмазанных петель в помещении, где ветра нет. Даэн чувствовала страх, медленно заполняющий комнату, как вода заполняет затонувшую лодку. Нехорошо. Так мы долго не протянем.

- Они питаются страхом. Птицы, соберитесь. Неужто забыли, как проходили Посвящение?

- На Посвящении против нас не выпускали темных, - отстраненно заметила Меред, а Даэн ощутила, как сердце рухнуло куда-то вниз. Не веря своим ушам, женщина переспросила:

- Что?!..

- Против нас не выпускали темных, - повторила Меред, - Вот уже три года наставницы не могли найти ни одного из них, и мы сражались с мороками Гаэры.

Спаси нас, Хартанэ… Богиня-птица вряд ли услышала ее – оставалось надеяться лишь на себя. Подавив клокочущий в горле рык, Даэн вынула из ножен Крылья.

- И бес с ним. Значит так. Немедленно закройтесь, выкиньте все мысли. Позвольте Узору создаться самому. Танец будет творить вас, а не вы его. Если в тот момент, когда эти твари проберутся сюда, одна из вас допустит хоть одну лишнюю мысль – я не смогу вам помочь. И никто не сможет.

Скрипнула половица за дверью. Тихий шорох, будто кто-то легонько царапал шероховатые доски, отозвался мурашками в позвоночнике. Не мысли. Даэн хорошо помнила, как сражаться с дикими – страха не было. Но страх молодых Птиц рядом практически забивал весь покой, с таким трудом выстроенный ею. Долго она не выдержит.

- Хартанэ, помоги нам, - одними губами шепнула Даэн.

В этот самый миг щеколда на двери сдвинулась, и дверь отворилась.

========== Глава 3. Первый полет Птиц ==========

- Выходи, Даэн из Фаулира, докажи свое право носить Крылья и зваться Келерейской Птицей.

Молодая девочка, напряженная и бледная от волнения, сделала шаг на арену. Рукояти боевых клинков неприятно скользили во влажных ладонях, но тревожиться о том было некогда. Первое посвящение.

Тусклый свет факелов разгонял темноту, заставлял ее забиться по углам. Стояла гулкая тишина – даже шороха дыхания слышно не было. На высоких галереях по периметру арены сидели все наставницы – и их взоры были устремлены на одинокую тонкую фигурку в центре. Даэн кожей ощущала их, и это одновременно поддерживало и выбивало из колеи. Пристальное внимание она всегда не любила.

Дышать глубоко и спокойно. Тело само знает, что делать. Не мешать Узору.

Он вышел из тени прямо перед ней – голодный, с безумными глазами, жуткий. В первую секунду страх накатил с такой силой, что девочка чуть не выронила клинки. В белых глазах духа отражались видения былого, которые она пыталась забыть так давно – и он знал о том. Откуда-то издалека, из тумана, донесся голос наставницы Хольды. Не слушай. Не гляди.

Она Танцевала почти час. Изнуренная, взмокшая до нитки, ослабевшая и израненная, Даэн доверилась Узору, который вел ее сам – и когда черная пустота, бывшая кровью дикого, ушла в песок, девочка ощутила впервые, как всю ее пронизывает чужая, свободна сила. Эта сила уберегла ее, взяв взамен все, что только можно было. Даэн отдалась ей безропотно, как и говорили наставницы. Птицы Келерии не принадлежат себе. Они принадлежат только Танцу, только той силе, что движет планеты и поворачивает Колесо - великий символ цикла жизни и смерти, символ всего. Во времена Изломов Колесо замирало, не совершая оборот, и мир начинал рушиться. Из своих нор выползали темные твари, духи с отравленным сердцем и дикой кровью - и именно против них и их предводительницы сражались Птицы.

Потом было теплое забытье обморока, боль затягивающихся шрамов и неприятный запах целебных трав. А еще – лежащий рядом слегка изогнутый длинный кинжал, на дымчатом хищном лезвии которого плясали отсветы огоньков масляных ламп. Трепет и гордость за себя, когда рукоять Крыла впервые легла в ладонь – так, словно всегда там была. Даэн добилась. Будучи бескрылой, она заслужила первое Крыло.

Пересечья выбеленных временем шрамов на коже и эта память не дали ей сейчас дрогнуть, когда в чернильно-темном проеме двери мигнули белые глаза. Она уже падала в эти стылые омуты.