Шедавар объявила о том, что беда скоро настигнет их, сразу же после своего возвращения в Лореотт. Королева собрала всех на Площади Огня и держала слово – Аллэи до сих пор помнила, какая тишина стояла, когда Шеда говорила. Помнила и мурашки, расползающиеся по плечам от силы ее слов, помнила и крики эльфиек. Кричали разное – сама Аллэивар, как и все Ищущие поддержала королеву, став на ее сторону сразу же. Молодые разведчицы, уже изнывающие от предвкушения и желания отомстить диким духам за своих сестер, тоже выкрикивали имя Шеды до хрипоты. Всем остальным пришлось подчиниться воле королевы лишь потому, что опасность была реальной, настоящей и осязаемой, и все они ощущали ее. Тем более что ведьмы сами подтвердили – в течение нескольких дней Лореотт будет разрушен.
Больше всего Аллэи страшилась, когда Шедавар попросила одну из Знающих подтвердить ее слова – до того меж собой ведьмы хором винили Ивушку в том, что произошло с Лореоттом. Ищущая теперь повсюду ходила вместе с девочкой, чтобы защитить ту от горящих ненавистью взглядов Знающих, и от того, что они могли сделать с ней. К чести Шеды, королева сама пришла в Дом Знающих и там провела беседу с эльфийками, строго-настрого запретив им хоть одним словом обмолвиться о том, что колдовство залесок в город пришло через Ивушку. Ведьмы уважали Шеду – да и Слепая Мэг вправила им мозги – однако Аллэи все равно переживала за девочку и внимательно следила за тем, чтоб никто ее не обижал. Знающие покинули город вместе со второй подводой – лишь трое из них остались здесь, в Лореотте, при старой эльфийской ведьме, чтобы помогать ей и поддерживать ее силы. Они безвылазно сидели в ее пещере, а потому ныне стало легче – Знающие сдержали слово и не стали распространять никаких слухов, а потому все остальные эльфийки относились к человеческой колдунье с теплом.
Правда, сама девочка ощущала себя не слишком-то хорошо – Аллэи чувствовала это нутром, однако ничего не могла сделать. Ивушка винила себя во всем случившемся, сколько бы с ней не беседовала сама Аллэивар, или Шеда, или Слепая Мэг. Она грустила, часто молчала или тихонько пела странные песни на незнакомом Ищущей языке. Аллэи очень хотела помочь ей – однако сама не знала, как, а потому просто находилась рядом с девочкой практически все свое время, готовая в любой момент выслушать ее и поддержать. Все они сейчас должны были поддерживать друг друга – слишком много грусти теперь разлилось в подземельях Лореотта.
Нижний ярус пустовал уже практически полностью – жилым оставался лишь сектор рядом наземными казармами. Со стороны подвешенной тренировочной площадки слышался какой-то шум – наверное, девчонки снова тренировались: все же пока еще деревянные тяжелые шесты никто не увез, и все эти маленькие дуры уже мечтали поскорее выйти на свою первую битву и намять бока всем окружающим. Естественно, зеленых необученных детей Шеда вести против диких не собиралась – но они мечтали, мечтали так живо и остро, словно эти мечты отныне стали единственным лекарством от черной тоски по умирающему городу. И этого у них не мог отнять никто. Вздохнув, Аллэи огляделась по сторонам. У кузниц без дела болтались Ищущие, переговариваясь о чем-то своем, и идти к ним ей совершенно не хотелось. Оставались верхние ярусы, на которые она предпочитала выбираться ближе к ночи, Дом Королевы, при одной мысли о котором она содрогалась, и площадка. Махнув рукой на все смурные мысли, Аллэивар неторопливо направилась к подъемнику.
На площадке у веревочного плетения, предохраняющего особо рьяных юных воительниц от падений, сидели маленькой группкой молодые эльфийки – и вместе с ними была Ивушка. Весь отряд внимательно следил за тем, как по плацу двумя быстрыми птицами кружили Ищущая Фела и Ищущая Ниав, вторые разведчицы клана Вар. Аллэи, скрестив руки на груди, остановилась возле девчонок и с усмешкой воззрилась на сражающихся на тренировочных шестах эльфиек. Фела была куда более опытной, чем Ниав, но проигрывала ей в росте и силе, а потому все больше уворачивалась и старалась вымотать соперницу скоростью. Девчонки каждый раз восхищенно выдыхали, когда шесты с громкими щелчками сталкивались, неизменно встречая сопротивление. Видимо, пока что еще никто никого не задел.
Ватари, молодая Ищущая – самая пакостная из младшего отряда, доставшегося Аллэи, наклонилась поближе к Ивушке, дергая ту за рукав, и громко зашептала:
- Ниавар просто ждет, на самом деле. Вот увидишь, Фела не победит ее!
- Я бы так не была уверена, - негромко проговорила Аллэи – так, чтобы девочки ее услышали. Все они, как одна, повернули головы к ней, и на миг среди их золотых совиных глаз Ищущая различила теплый радостный огонек на донышке каре-зеленых радужек. Вновь щелкнули шесты, и девчонки тут же развернулись, жадно глядя на тренировку старших.
Аллэи хорошо знала Фелу – та была невысокой и даже могла бы называться хрупкой, если бы не хорошо развитые мышцы ее рук и плеч. На правом, вспарывая всю руку до самого локтя, виднелся длинный старый рубец, побелевший от времени. Фелавар была погодкой Аллэи, и Ищущая прекрасно знала ее стиль. У Ниав, на самом-то деле, шансов практически не было: противница будет уворачиваться до тех пор, пока уставшая Ниавар не совершит какую-нибудь ошибку, пускай даже абсолютно незначительную, пока не откроется и не даст ей шанс.
Так и вышло: замешкавшись, Ниав слишком далеко завела шест, перехватывая его одной рукой для замаха – и Фела воспользовалась этим, резко уклоняясь в сторону, чтоб ударить в незащищенный бок. Разведчица разгадала ее маневр и попыталась вывернуть кисть так, чтоб отбить шестом удар, однако Фелавар оказалась быстрее ровно на одну секунду. Вместо звонкого щелчка раздался прерывистый вздох, а затем Ниав опустила тренировочное оружие, кривясь от боли и потирая солнечное сплетение. Аллэи помнила, что удар у Фелы был сильным, а потому в глубине души посочувствовала молодой Ниав. Девчонки засвистели и закричали, поздравляя победительницу и подбадривая проигравшую. Разведчицы пожали друг другу руки, и Аллэивар видела на их лицах слабые тени улыбки.
- Ишь, сколько зрителей набежало, - Фела, чуть прищурившись, оглядела стайку молодых эльфиек, добродушно ухмыляясь, - Что, работы нет вам?
- Да сколько же работать, Вторая Фелавар?! – возмущенно всплеснула руками Ватари, - Отдыхать ведь тоже надо!
- Я смотрю, вам уже довольно, - подхватила Ниав, опираясь на шест и улыбаясь, - Как и нам. Так что давайте, марш отсюда. Тренировка у вас вечером, если я не ошибаюсь, - она подняла взгляд на Аллэи, - Твои?
- Мои, - кивнула Ищущая, чувствуя, как в груди слабым эхом отзывается гордость. Давно ли она сама была молодой зеленой девкой, которая постоянно роняла тренировочное оружие и убегала по всей площадке от хохочущих старших? И давно ли она сама начала муштровать подрастающие поколения, выколачивая из них всю дурь и спесь и вбивая понимание того, что такое мастерство?
- Ну вот, - Фела неспешно подошла к стойке с тренировочным оружием, пристраивая шест на место, - Так что, мелюзга, брысь с площадки. Вечером вас тетушка Аллэи отходит знатно. Глазами похлопали – и будет.
Девочки заныли было, но Ниав лишь вздернула пепельную бровь, небрежно постукивая шестом по раскрытой ладони. Поворчав немного, молодые эльфийки принялись подниматься, отряхиваясь от мелкого песка и тихонько жалуясь друг другу на несправедливость старших. Ниав и Фела, переглянувшись, тоже направились прочь с площадки, остановившись возле Аллэи перемолвиться парой слов. Вскоре на подвесной площадке не осталось никого, кроме Ищущей – да Ивушки.
Она стояла у веревочного плетня, тонкая и невероятно хрупкая. В Лореотте ее переодели, отмыли, вынули из длинных мягких волос увядшие ивовые прутики, и Аллэи даже изумилась, увидев ее впервые после их возвращения в подземный город: Ивушка совсем не походила на маленькое болотное чучело с огромными испуганными глазищами. Черты ее лица оказались нежными и тонкими, мягкими – но уже совсем не детскими. Темно-зеленые залесские рисунки огрубляли ее, делали жутковатой, а потому без них она больше напоминала молоденькую княжну, чем колдунью. Еще она не была похожа на тавранок – сильных, жестких и мощных даже на вид. Аллэи вспоминала Птицу Даэн с ее четко очерченными скулами, гордым профилем и железной линией крепких плеч, и никак не могла увязать в своей голове то, что в Ивушке тоже текла тавранская кровь.
