- Как будто бы я так много ведаю, - фыркнула Даэн, - Я сама здесь впервые – знаю лишь то, что нам в Гильдии рассказывали.

- В любом случае, тебе ведомо поболе, чем лесной ведьме, - рассудительно заметила Мара, и Птица, пожав плечами, кивнула:

- Ладно. Что ж… - она задумалась на миг, - Вообще, изначально Эллоин был первым человеческим государством на Бар-эс-Тилладе. Первой колонией. Они заняли свободные земли, сумели договориться со старыми расами о торговле… Я, честно говоря, не слишком хорошо помню, с кем именно – вроде бы, с дриадами и горринарами, да еще с Верданором. Эльфам дела до них особого не было, а потому Эллоин скоро окреп и разросся, а затем уже – позже, много позже, - появились Креасс и Тиннеред. Объединять все территории в одно государство смысла не было – тогда еще добыча ресурсов не была отлажена, и император Эллоина понимал это, а потому согласился на появление других человеческих государств. Но оставалась одна поправка: Эллоин становится господствующим благодаря тому, что в нем растили и обучали ведунов.

Мара слушала ее внимательно, между делом разглядывая движения энергий вокруг них. Над городом они напоминали беспокойные волны, или рябь на воде во время дождя: цветные искорки-сполохи переплетались, разбегались, закручивались в узорные вихри, и среди них ведьма видела и ярко-золотые, и небесно-синие, и алые, словно кровь, и те, что были чернее ночи, ленивые и медленные, вплетающиеся во все это многообразие красок. Над водой, закованной в синий лед, стояло серебристое, едва различимое свечение, и Мара нахмурилась: так бывало по весне, когда все живое наполнялось силой Бессмертного, и духи пробуждались. Сейчас этого попросту не могло быть. Может, здешние ведуны работают с энергиями таким образом, что те сохраняют печать пустоты внутри? Если так, то их помощь действительно будет очень кстати.

- А разве в Креассе и Тиннереде нет ведунов? – отстраненно уточнила она, концентрируясь на природе энергий, что мерцали над рекой. Ощущение от них шло точно такое же, как то, что приходило от проснувшихся лиреан, которые осматривали свои владения и наводили порядки в реках и ручьях – и Мара хмурилась, не понимая, в чем же тут было дело.

- Есть – но, по слухам, те, что стоят при дворе, и свечи зажечь не могут, - усмехнулась Коршун, - Чего-то стоят лишь те, кого не особо-то жалуют – самоучки. Как ты, - она улыбнулась Маре уголком губ, чуть щурясь – солнце, встающее из-за крыш Алосты, било им прямо в глаза, - Но на них постоянно облавы устраивают и гонят их отовсюду. Так что у них своеобразное сопротивление…

- Подполье, - кивнула Мара.

- Угу. Здесь, в Эллоине, насколько я помню, ведунов-самоучек и лесных ведьм вообще не признают и считают их приспешниками Темной.

- Замечательно, - проворчала Мара. Она привыкла к тому, что все ее сторонились и чурались, однако одно дело, когда торговец косо глядит на тебя и осеняет себя охранным знаменем, и совсем другое – когда ты идешь просить о помощи тех, кто заведомо услышать тебя не захочет.

- Это еще ничего не означает, - жестко ответила Даэн не терпящим возражений тоном – да Мара и не собиралась возражать ей, лишь украдкой улыбаясь: упрямая Птица воплощала в себе стремление, мощь и совершенство во всем. И за то, что она не давала Маре спуску, ведьма была безмерно благодарна ей.

- Ничего, я согласна. Продолжай – я слушаю тебя.

- Да чего продолжать-то? – снег под ее ногами тихонько поскрипывал и золотился, а облачка горячего пара, срывающиеся с ее губ, напоминали утренний туман в лесу, стоящий над дальними запрудами и пронизанный косыми солнечными лучами, - Эллоин остается главенствующим государством, которое берет на себя обучение всех ведунов – как местных, так и иноземных. Все они находятся в Небесном Городе – далеко на юге отсюда. Там же сидит император, которого считают ставленником Светлого на земле – потому-то возле него и скучковались все ведуны, якобы получая благословение того и имея возможность постоянно находиться под дланью бога. Я так понимаю, что власть его скорее формальна, потому как гораздо большее возможностей у местных правителей. А местными правителями становятся как раз выходцы из Небесного Города – самые сильные, хитрые, находчивые… Они заплетают власть кольцом, подгребая ее всю к своим рукам, и оставляют за императором лишь обычаи да прочую шелуху. Прикрываются им. Естественно, это – лишь мое мнение, я не претендую на единственно верное суждение. Может быть, все не так, Мара, и я ошибаюсь, и на самом деле ведуны эти несут лишь благость, а император и впрямь свят и светел, - она помолчала немного, переводя дух. Город на холме был все ближе, и Мара чувствовала, что Даэн немного тревожится – совсем чуть-чуть, стараясь сделать так, чтоб ведьма того не заметила, - Что до территориального устройства… Хм. Эллоин разделен на восемь провинций, при каждой из них есть столичный город, называющийся так же, как и сама местность. Ведуны-жрецы – те самые, в руках которых сосредоточена власть, сидят в Соборах. Обращаться к ним можно напрямую, без всех этих процедур вроде долгого ожидания, записей и тому подобной ерунды. Вот и все, что я знаю.

- Небесный Город… - протянула задумчиво Мара. Ей казалось, что где-то она слышала это название – не в лучшем контексте. Ухватившись за тонкую размытую ниточку воспоминания, ведьма потянула за нее, и картинка сама возникла в голове.

Старая Грайна, сухая и сморщенная вергорийская ведьма, шамкала беззубым ртом и толкла в деревянной ступке какие-то травы, подслеповато щурясь. Мара сунулась было ей под руку – глянуть, что такое та делает, однако старуха тут же проворно треснула ее венчиком прямо по пальцам, и девочка, зашипев, словно кошка, отдернула руку.

- А ну-ка брысь отсюда, несмышленая! – грозно каркнула Грайна, потрясая венчиком на головой, и Мара тут же шмыгнула поближе к матери, волчонком косясь на злобную ведьму. Виска, посмеиваясь, дотронулась кончиками пальцев до встрепанной макушки девочки, а затем отхлебнула из резной деревянной чашки крепкого травяного чаю.

- И что же? – мать продолжила прерванный разговор, пока Мара украдкой совала нос во все баночки да склянки, что громоздились на длинной полке у окна – так, чтоб мерзкая бабка не заметила ее да не огрела еще чем-нибудь, - Они тебя не приняли?

- Какое там! – Грайна звякнула какими-то склянками под рукой, и этот звук показался ведьминой дочери очень досадливым, - Так таращили свои зенки на меня, словно я – чучело болотное, губы кривили, носы воротили… Даже на нижние ярусы не пустили – хотя там та еще помойка, ой ли! Мол, нечего лесному отродью вроде меня в Небесном Городе делать. Мол, мы все отреклись от света, и дороги обратной к трону их бога нам нет. Ты представляешь, Виска? Нам-то… Ха!.. Глупцы, безмозглые олухи, которые дальше собственного носа видеть не хотят – вцепились в своего Светлого, как шелудивая собака в старую кость, и носятся с ним…

- Ладно тебе, - Виска примирительно подняла ладонь, - Для них Бессмертный и единство всего в мире – такая же чушь, как все их разделения – для нас. Со своей метлой, сама знаешь, чужое подворье не мети.

- Да знаю, - проворчала старуха, откладывая венчик и деловито закатывая рукава. На ее запястьях звякнули браслеты с кучей каменьев, и Мара, углядев, что Грайна начинает переминать какие-то коренья руками, решила, что уж теперь-то та точно не обернется, - Город, конечно, диковинный, ничего не скажешь. Тут я даже спорить не буду. Город-Древо – так они его зовут. И правда, что он над землей высится – уж не знаю, с какими энергиями они работали, чтоб поднять такую громаду из земли-матушки. Как гора – ровная, без верховины, а на пятачке земли наверху – город. Дорога вокруг поднимается, долгая такая – страх! А на обрывах, по всей высоте – дома какие-то, постройки, все белое, в глазах аж рябит. Красивее всего наверху, да только мне ли о том знать, они меня, собаки, не пустили… - раздался грохот, звон битого стекла. Грайна резко обернулась, и руки ее были красны от травяного сока, - Ах ты пигалица несносная! Ну, сейчас несдобровать тебе!..