- Но сейчас, девочка, вместе с былым можем сгореть и мы.

Помолчав, Мэгавар прикрыла глаза – впервые на памяти Шеды, смежив веки сознательно. Плечи старой ведьмы опустились, будто сверху на нее давила земная твердь – вся, какая есть. А затем она тихо-тихо выдохнула:

- Что же ты наделала, искорка… Зачем же ты ее отпустила…

В белой тишине был лишь один звук – скрип снега под сапогами да тихий звон, когда снежная пыль осыпалась наземь, касаясь ледяными боками ослепительного покрывала, устилающего землю. Скалы наконец расступились, и у Меред пропало ощущение, что камень хочет навалиться на нее, сдавить ее в губительных объятиях и сделать частью себя. Даже дышать стало легче, не говоря уже о том, что мир, казалось, посветлел. До самого горизонта землю устилал снег, и все тонуло и терялось в этой белизне – лишь острые бивни скал взрезали простор, впиваясь в серое небо. Меред уже который час пыталась найти взглядом башни Гильдии, прорезающие вышину каменными копьями – однако край земли все так же пустовал.

Атеа бодро шагала впереди, не давая им подолгу засиживаться на привалах или замедляться. Казалось, что у девушки второе дыхание открылось, и теперь она стремится дойти до Гильдии как можно быстрее. Лебедь даже не оглядывалась на них, изредка бросая через плечо что-то вроде «Боги, вы можете не ползти, как улитки по весне?! Шевелитесь там!», и Меред волей-неволей приходилось ускоряться, сцепив зубы. Тэаргавар шла позади нее, и несколько раз Птица, обернувшись, видела, что эльфийская ведьма смотрит назад.

Это не нравилось ей. Возможно, Тэарга всего лишь тосковала по родной земле, но со спины вот уже который раз накатывало ощущение темной волны, грозящей накрыть их с головой. Оно приходило практически незаметной рябью, тревогой, колебанием огонька Дара Хартанэ в груди – но Меред всегда доверяла ему и пока еще ни разу не ошиблась. А потому всякий раз недоверие еще глубже прорастало в ней, когда она видела тонкую фигурку ведьмы, обращенную на юг.

Когда Тэарга в очередной раз обернулась, замерев позади Меред, девушка не выдержала.

- Знающая, ты что-то чувствуешь? Или высматриваешь?

Тэаргавар полуобернулась к ней, низко опустив голову, и теперь Меред готова была поклясться, что из-под капюшона показалась тонкая-тонкая белая прядь – до того белая, что казалась сотканной из лунного света. Знающая стояла прямо, не шевелясь, и ветер чуть заметно трепал край ее одеяния. Меред ощутила, как тяжелый ком сдавливает горло – волна непонятного ужаса накатила на нее, тут же растворившись в шорохе ветра и сияющей белизне окружающего мира.

- Быть может, - тихо молвила Тэарга. Меред напряглась еще сильнее – ведьма темнила, это даже ребенок видел. Заметив это, Знающая изогнула губы в легкой усмешке, - Не бойся, Птица Меред. Тебе нет нужды бояться меня.

Я так не думаю. Из оцепенения ее вывел звонкий голосок Атеа:

- Эй, где вы там?! Что застряли? Пошевеливайтесь – мы уже на подходе к Гильдии. Мне порядком поднадоело торчать в этой холодрыге.

Меред, тихонько ворча под нос, повернулась к девушке, исподлобья глядя на нее. Та, возмущенная и раскрасневшаяся, стояла чуть поодаль, уперев кулаки в бедра, и всем своим видом намекала на то, что не намерена разбираться в происходящем. Да и вряд ли Атеа обратила внимание на странное поведение Знающей…

Они продолжили путь, растянувшись вдоль тропы на несколько шагов друг от друга. Меред затылком ощущала колючий страх, забирающийся за шиворот и заставляющий ее прислушиваться куда сильнее обычного. Тэаргавар ступала бесшумно, и уже не раз Птице хотелось вновь обернуться, чтоб удостовериться, что ведьма идет за ней. Впрочем, та никуда не девалась – странная, жутковатая, она шла следом, напоминающая белого призрака, вестника беды, и Меред все пыталась понять, реальна ли эта беда. Только богиня молчала, и все, что ей оставалось – ждать.

Вскоре горы справа от них расступились, и сквозь прорехи в каменной гряде показались темные кроны древних деревьев Гарварнского леса, вползающего в низину щупальцами сказочного водяного чудища. Меред даже встрепенулась – это означало, что совсем скоро на горизонте замаячит силуэт старого замка, где вот уже несколько веков передавали искусство божественного Танца. Страх отступил на несколько шагов – теперь он жался к ведьминым ногам, не пытаясь вновь вцепиться в Меред. Впрочем, девушка все равно оставалась начеку, периодически прислушиваясь к изменениям собственных ощущений. Однако по-прежнему вокруг и внутри стояла тишь, а когда впереди показался тонкий шпиль Птичьей башни, Меред совсем отпустило. Добрались.

С каждым шагом силуэт Гильдии становился все более четким, и скоро Птица уже могла различить окошки в башнях и хозяйственных постройках, лестницы и мосты, крохотные фигурки Птиц на стене. Чуть поодаль, еще севернее замка, у самого подножия гор ютился Птичий Городок, и Меред видела серебристый дымок, тянущийся над крышами. Ветер доносил до нее едва различимые звуки, такие непривычные после тиши гор, и она наслаждалась ощущением близости дома. Как ни крути, а здесь действительно был ее Дом.

На заснеженном поле перед воротами Келерийской Гильдии маячило с десяток фигурок. Они постоянно двигались, менялись, и вскоре Меред поняла: молодые девчонки играют на свежем воздухе. Чуть поодаль виднелась еще одна фигурка – видимо, какая-то из Наставниц наблюдала за птенцами. Уже слышался смех, перезвон детских голосов, и Меред невольно улыбнулась: когда-то и она точно так же играла в салочки – Атеа со временем нашла к ней подход и постоянно вытягивала угрюмую подругу веселиться. Не то чтобы Меред очень того хотела, но и она помнила это сладкое ощущение звенящего воздуха вокруг, прикосновения мороза к горячим щекам и блестящие озорные глаза девчонок, их заливистый хохот, их визги, когда кто-то кого-то ловил и валил в снег… Это было действительно славно.

Голоса становились все громче, а потом вдруг разом затихли, когда кто-то из девочек заметил их. Они замерли, всматриваясь вдаль, бросив свои веселые игры, а Наставница подошла ближе, становясь рядом с ними. Меред не могла рассмотреть с такого расстояния, кто это, но огненно-рыжее пятно колышущихся на ветру волос могло принадлежать только одной из Крылатых – Сольвэ. Она тоже была родом из Паррена, как и Меред, а потому всю жизнь девушка питала к Наставнице особую нежность. Правда, нрав у Сольвэ был крутой, словно пики Наамаха, а подзатыльники она раздавала направо и налево, не скупясь, но зато науку давала на века.

Над долиной разнесся колокольный звон, гулкий и глубокий – это стражницы Гильдии оповещали о прибытии своих сестер, и Меред зашагала быстрее, стремясь как можно скорее очутиться за воротами. Атеа тоже чуть ли не подпрыгивала, шагая рядом, и Птица различила блеск ее медовых глаз. Пусть Лебедь всю жизнь не питала к Келерии особых чувств, а возвращаться сюда ей тоже было радостно – в этом Меред не сомневалась.

Вдруг девочки – Меред уже практически могла различить их лица – засуетились, а Сольвэ что-то выкрикнула, срываясь с места и стремительно приближаясь к отряду Птиц. Ворота со скрипом отворились, и птенцы один за другим юркнули под огромную арку – лишь одна замешкалась, обернувшись к ним. Меред нахмурилась – а в следующий миг еще один удар колокола расколол тишину надвое, заставив девушку похолодеть.

Дважды колокол Гильдии звонил крайне редко – но каждая Птица знала, что это означает: дикие у ворот.

Ати уже готовилась к тому, что сейчас ее повалят в снег и начнут катать по земле, хохоча и визжа от радости, когда пухленькая Цейра вдруг замерла, глядя куда-то мимо нее. Инстинктивно Ати обернулась, откидывая ворох непослушных кудрей назад, и тоже остановилась, прекратив топтаться на месте: с юга к ним приближались люди. Присмотревшись, девочка поняла, что это – кто-то из старших Птиц; одну из них, шедшую впереди, она видела в Гильдии несколько раз – девушка была очень красивой. Ати узнала ее по длинной золотой копне волос, струящихся вниз по плечам, и по легкой танцующей походке. Вероятно, две другие женщины тоже были Птицами…