Мы поравнялись, и у меня не осталось ни малейших сомнений, что это был Рональд Уизли. Грейнджер тоже узнала его и, я уверен, гораздо раньше, чем я.

Она остановилась и медленно опустила мое кресло на землю, встав рядом с ним. Уизли подошел совсем близко и, бросив на меня быстрый удивленный взгляд, тихо хмыкнул.

— Здравствуй, Гермиона, — сказал он.

— Привет, Рон, — ответила она немного неуверенно и скрестила руки на груди. — Как ты тут оказался в такой день?

— Иду к брату, пригласить его на праздничный ужин, а то мама уже устала от его бесконечных отказов. Не ожидал тебя здесь сегодня увидеть. И выбор компании меня удивляет, — сказал Уизли, кивком головы указав на меня.

— Мы здесь по делу, — спокойно сказала она.

— По делу? — переспросил он. — У тебя теперь с ним общие дела?

— Представь себе, — сказал я ему.

— Тебя не спрашивают, — он состроил презрительную мину.

— Рон, не начинай, — предостерегающе сказала Грейнджер, а я решил, что и мне не мешало бы заткнуться и не встревать в их разговор.

— А почему ты его защищаешь?

— Элементарную вежливость еще никто не отменял, — поучительным тоном заметила она.

— Ты как всегда… — сказал он, покачав головой. — И заботишься обо всех вокруг. Кроме меня.

— Ты несправедлив, — с грустью проговорила она. Очередной порыв ветра сорвал с ее головы капюшон, но она даже не пошевелилась.

— Я? — спросил он удивленно. — Неправда. Я переживал о тебе, думал, что ты страдаешь из-за нашего разрыва. Ладно, я не спрашиваю, почему ты с ним здесь оказалась, на это могла быть какая-то важная причина. — Уизли поморщился, как от зубной боли, и продолжил: — Но ты отказалась приходить к нам на ужин, хоть мама и приглашала тебя. И я, как последний дурак, волновался, что тебе не с кем провести праздник.

— Рон, я не просила, и больше я не нуждаюсь в твоей заботе. Я сама разберусь со своей жизнью, — твердо сказала Грейнджер. — И позволь напомнить, что не я тебя бросила, а ты меня, так что все твои претензии просто глупы.

— Ты вот так спокойно при нем обо всем этом говоришь?

— Он тут вообще ни при чем, — разозлилась она.

— А я думаю, что ты лжешь. Может быть, в нем и есть причина, что ты не стала спорить, когда я написал, что нам надо расстаться, — он прищурился.

— Причина в том, что я вздохнула с облегчением, когда ты это предложил, потому что наши отношения уже давно зашли в тупик, но я все не находила смелости признаться себе в этом! — выпалила на одном дыхании она.

Уизли выглядел так, будто его окатили холодной водой.

— Вот как? — сказал он. — Я так и знал. Значит, ты меня никогда не любила. И замену мне нашла мгновенно. Да и выбрала такого, чтобы меня еще больше унизить.

— Рональд Уизли, прекрати со мной так разговаривать, — повысила она голос. — Потом ты пожалеешь о сказанном.

— Никогда, — выплюнул он. — Потому что я прав. А ты…

— Лучше нам закончить этот бессмысленный разговор и расстаться по-хорошему, — прервала она его.

— Так уже не получится, — с горечью сказал Уизли. — Ты предала меня.

— Уизли, уходи, — не выдержал я.

— Защитник из тебя не очень, — сказал он, бросив на меня испепеляющий взгляд. — Но не волнуйся. Я не в том настроении, чтобы нападать на немощного, — я стиснул зубы и сжал кулаки, а он тем временем поднял взгляд на Грейнджер. — Прощай, Гермиона, — не дожидаясь ее ответа, он быстро зашагал в тут сторону, откуда мы пришли.

Наступила тишина. Я с тревогой посмотрел на Грейнджер. Она побледнела, волосы ее были покрыты снежинками, а по щекам струились непрошеные слезы.

Я тронул ее за руку.

— Пойдем, — тихо сказал я. — Ты вся в снегу, заболеешь, если не окажешься в тепле в скором времени.

Она вздрогнула от моего прикосновения и часто заморгала.

— Идем, — она кивнула, вытерла рукой слезы и направила на мое кресло волшебную палочку.

До чайной мы добрались молча.

Мы зашли внутрь здания, фасад которого был украшен вывеской с золотыми буквами. Внутри помещение было просторным и светлым. Расставленные хаотично по всему залу круглые столики, накрытые белыми скатертями, выгодно контрастировали с зелеными досками пола, создавалось ощущение, что смотришь на поляну, усеянную большими цветами. Большое, во всю стену, окно позволяло проникать сюда большому количеству света, а вдобавок ко всему на каждом столике стояли небольшие подсвечники, добавляя и света, и уюта этому месту.

Как и на улице, здесь народу было мало. От силы человек десять сидело за разными столиками, разбросанными по залу. Мы с Грейнджер прошли немного вглубь помещения, выбрав столик левее от двери, чтобы холод не дотягивал до нас свои цепкие пальцы, когда кто-то будет входить или выходить отсюда.

Гермиона сняла пальто и повесила его на спинку стула. Я последовал ее примеру, решив, что так быстрее удастся согреться. Снег, упавший на волосы моей спутницы уже растаял, и теперь в маленьких капельках отражался свет, создавая впечатление, что вся ее голова покрыта блестками.

К нам подошла полноватая официантка, зажгла три свечи, стоявшие в ажурном зеленом подсвечнике, и поинтересовалась, чего бы мы хотели заказать. Записав, что нам нужно принести две чашки крепкого черного чая и два пирожных, она удалилась, пообещав, что принесет наш заказ через несколько минут.

— Малфой, извини, за эту сцену, — наконец-то заговорила Грейнджер. — Ты, наверное, очень замерз, пока мы с Роном разговаривали, — последнее слово она произнесла с нескрываемым сарказмом.

— Не больше, чем ты, — сказал я. — Твои волосы теперь совсем мокрые.

— Высохнут, — отмахнулась она.

— Ты как? — спросил я ее.

— Не заболею, — ответила она и поставила локти на стол, подперев голову рукой.

— Я не об этом спрашивал, — с нажимом сказал я.

— Переживу.

— Этот Уизли… — начал я со злостью, но она меня перебила.

— Давай не будем о нем, — нахмурившись, попросила Грейнджер.

— Извини, — я опустил глаза.

Она потерла покрасневшие замерзшие руки и вздрогнула — все еще не согрелась.

— Может быть, тебе нужно было заказать что-то покрепче чая? — спросил я, борясь с желанием предложить ей согреть руки своими.

— Нет, — она покачала головой, — все в порядке. Чай подходит лучше всего.

— Ладно, — не стал настаивать я.

— Как тебе новая волшебная палочка? — поинтересовалась она, стараясь говорить как можно бодрее.

— Здорово, — ответил я, слегка улыбнувшись. — Хоть я и не наколдовал еще ни одного заклинания, как только взял ее в руки, сразу же ощутил мощный прилив сил.

— Отлично, — сказала она, впрочем, при этом особой радости на ее лице не прослеживалось. — Теперь никаких тебе поблажек на трансфигурации.

— А раньше они были? — удивился я.

— Шучу. Не делай такое лицо, — ответила она, ухмыльнувшись. — Просто теперь у тебя будет возможность проявить все свои способности.

— Согласен, — я кивнул и замечтался о том, что смогу колдовать наравне со всеми, да и с перемещениями теперь станет проще.

— Малфой, о чем ты задумался с таким невероятным выражением лица? — немного насмешливо спросила она.

Я собирался ответить ей, и уже набрал в легкие побольше воздуха, когда входная дверь открылась и внутрь помещения зашли два человека. Грейнджер не увидела их, потому что сидела практически спиной ко входу, а вот мне они были прекрасно видны, как и я — им. И, к моему несчастью, мы узнали друг друга.

Дальше все события происходили молниеносно, но для меня они, казалось, длились очень долго, будто кто-то замедлил ход времени.

Подняв взгляд на вошедших, я с ужасом обнаружил, что эти люди — бывшие Пожиратели Смерти, по крайней мере, один из них был мне хорошо знаком: он был в числе тех двоих, которые пытались меня убить в тот злосчастный день, когда я получил свою травму. Я бы даже не удивился, если бы узнал, что это еще и те самые маги, которыми двумя днями ранее пугал отца тот, кто покушался на него. Один из них был высоким, темноволосым и каким-то неопрятным, примерно таким я его и помнил с нашей предыдущей встречи. Второй был пониже ростом и постарше. Волос на его голове было совсем мало, он был почти лысым, хотя судя по остаткам, раньше он был брюнетом. Оба были худыми и осунувшимися, но это и понятно, бродячий образ жизни вряд ли мог бы кому-нибудь пойти на пользу, ведь их точно искали.