— Да, я слышал. Как спалось?

— Нормально, — бодро отозвалась она и взяла в руки свое пальто.

— Что тебе снилось?

Она подняла на меня удивленный взгляд.

— Ничего, — выпалила, а потом поправила себя: — Не помню.

— Ясно, — сказал я, усмехнувшись.

— А почему ты спросил? — поинтересовалась она, надевая темно-синий шарф.

— Ты разговаривала во сне, — нехотя сказал я.

— И что я говорила? — она явно занервничала. Грейнджер нахмурилась и, сама того не замечая, вцепилась в край шарфа и застыла в ожидании моего ответа.

— Я не разобрал, — соврал я. — Вот и решил уточнить, что снится профессору Хогвартса в первый день каникул.

Мой ответ ее успокоил. Она резко выдохнула и отпустила теперь уже слегка помятый шарф.

— Советую тебе тоже надеть шарф. Похоже, сегодня очень холодно, — сказала она оживленно.

А за окном уже виднелся вокзал Кингс-кросс.

*

До Косого переулка мы добрались, когда на часах было всего девять утра. Как раз в это время здесь и открывались многие магазинчики.

Я отпустил Тинки домой, чтобы он не путался под ногами, да и Грейнджер настаивала на том, чтобы я дал уже отдохнуть несчастному эльфу, так как ей совсем не трудно левитировать мое кресло, аргументируя все тем, что без эльфа мы будем привлекать меньше внимания. Я повелся на эту уловку, она знала, что мне сказать, чтобы добиться своего.

Народу в переулке было совсем мало, видимо, потому, что сегодня был праздничный день. Всю дорогу до магазина волшебных палочек я глазел по сторонам. Как же давно я здесь не бывал, а почти ничего не изменилось, если сравнивать с детскими воспоминаниями. Все разрушенные и поврежденные за время войны здания давно были отремонтированы до первозданного вида. Мы без труда добрались в южную часть переулка, где, как и раньше, стояло небольшое здание, носившее название “Лавка Олливандера”.

Я даже немного занервничал, как в детстве, когда приходил сюда за своей первой волшебной палочкой. Грейнджер открыла дверь и переместила меня внутрь. Здесь, как и снаружи, тоже ничего не изменилось. Колокольчик на двери зазвенел, давая знать владельцу помещения, что кто-то вошел внутрь, и через минуту мы услышали тяжелые неторопливые шаги.

Мистер Олливандер заметно постарел с тех пор, как я его видел в последний раз. Но глаза его все так же светились удивительным мистическим блеском.

— Мистер Малфой и профессор Грейнджер! Какой неожиданный визит. Рад вас видеть, — приветливо сказал он.

— Добрый день, — поздоровалась Гермиона.

— Здравствуйте, мистер Олливандер, — сказал я, глядя на его плечо и не решаясь смотреть ему прямо в глаза.

— Все в порядке, молодой человек. Я не держу на вас зла, так что не стесняйтесь так, — заверил меня он. — Я вижу, что сейчас передо мной уже совсем другой человек, не похожий на того, кто был тогда. Тем более, что вы пришли сюда с мисс Грейнджер, — он улыбнулся, — а это о многом говорит.

Я осмелился все-таки заглянуть Олливандеру в глаза.

— Спасибо, — сказал я.

— Значит, вы пришли за новой волшебной палочкой, я так понимаю? — сказал он, всплеснув в ладоши.

— Да, — я кивнул. — Разумеется.

— Но, — продолжил он, нахмурившись, — ваше имя есть в списках на запрет продажи волшебных палочек…

— Вот разрешение от Министерства магии, — Гермиона передала ему конверт с печатью.

Он бегло просмотрел содержимое бумаги, лежащей в конверте, и лицо его снова приняло благодушное выражение.

— Замечательно, все в полном порядке, — проговорил он с улыбкой. — А что с вашей старой палочкой? Десять дюймов, упругая, сделанная из боярышника, с сердцевиной из волоса единорога, если память не подводит меня.

— Вы абсолютно правильно вспомнили. Она потерялась больше трех лет назад. Еще во время битвы за Хогвартс, — ответил я. Мне было неудобно говорить об этом.

— А чем же вы колдовали все это время? — удивился он.

— У меня была другая, но не я ее выбирал. И, кажется, она меня не слушалась совсем.

— Покажите ее, — попросил Олливандер.

— У меня ее сейчас нет, — с сожалением сказал я. Интересно, согласилась бы Помфри отдать мне ее, если бы я пообещал, что не буду колдовать.

— Она у меня, — неожиданно сказала Грейнджер, порылась в своей сумочке и извлекла из нее мою палочку.

— Ты все это время хранила ее у себя? — с обидой и раздражением в голосе спросил я.

— Нет, только вчера взяла ее у мадам Помфри, — ответила она.

— Могу я взглянуть? — напомнил о своем присутствии Олливандер.

— Да, конечно, — кивнула Гермиона и поспешно передала палочку ему.

Несколько минут прошли в молчании. Все это время он внимательно рассматривал палочку, крутил ее в руках, проверял на гибкость, подносил ее то поближе к глазам, то отдалял, насколько позволяла длина его руки. Наконец, он заговорил:

— Эту палочку определенно делал не я. Она очень стара и, похоже, она пережила не одного и даже не двух владельцев. Сделана из акации, в качестве сердцевины — волос сфинкса, жесткая и длиной всего девять дюймов. Она совершенно вам не подходит! — резюмировал он. — Неудивительно, что она отказывалась вам служить! Это вопиющее недоразумение. Вероятно, вам приходилось тратить уйму сил даже на самые простые заклинания. Я прав?

— Да, все именно так и было, — сказал я угрюмо.

— Ну что же, сейчас мы это непременно исправим, — Олливандер положил на прилавок мою старую палочку, и задумался, подперев рукой подбородок. Спустя секунд тридцать он довольно хмыкнул и скрылся из виду в глубине помещения.

Мы с Грейнджер переглянулись, и она забрала акациевую палочку и спрятала ее обратно в свою сумочку. Совсем скоро снова послышались неторопливые шаги старого волшебника, и он вышел к нам, держа в руке небольшую продолговатую коробочку.

Открыв ее и бережно вынув оттуда волшебную палочку, он протянул ее мне.

— Вот, мистер Малфой, попробуйте эту. Мне кажется, она в самый раз для вас.

Я взял ее в руку и почувствовал, как она нагревается под моей ладонью. Казалось, что по всему моему телу прокатилась волна магии.

Олливандер, все это время наблюдавший за мной, радостно улыбнулся.

— Она вас выбрала. Чудесно. Ива и волос единорога, — начал перечислять он, — гибкая, длиной десять с половиной дюймов. Она будет служить вам верой и правдой, можете не сомневаться.

Я с благоговением посмотрел на нее еще раз и спрятал во внутренний карман мантии.

— Спасибо вам огромное, — от чистого сердца сказал я и положил на прилавок семь галлеонов.

— Желаю вам успехов, юноша, — ответил мне Олливандер, а потом обратился к Гермионе: — И вам, мисс Грейнджер. Всегда рад видеть вас у себя в магазине.

— Благодарю, — улыбнулась она.

Мы попрощались и вышли из теплого тесного помещения обратно на мороз. Снег за то время, пока мы были в лавке, повалил еще сильнее, и теперь дальше нескольких футов не было видно ничего, кроме белой пелены.

— Мы быстро справились, — сказала Гермиона, плотнее закутываясь в шарф. — В Министерство нам только через два часа.

— И что будем делать?

— Предлагаю пойти в чайную. Здесь совсем недалеко есть одна, под названием “Чайный пакетик Розы Ли”. Я бывала там не раз.

— Я тоже там бывал, — сказал я. — Предложение принимается. У меня нет ни малейшего желания быть засыпанным снегом. А если мы сейчас же не сдвинемся с места, то через пять минут оба превратимся в сугробы.

— Тогда вперед, — кивнула она. Надвинув пониже капюшон, она вытащила волшебную палочку, и мы быстро двинулись в сторону заветного укрытия.

Но добраться туда так быстро, как нам того хотелось, не получилось. Когда до намеченной точки оставалось всего футов триста, на противоположной стороне улицы появился один человек. Он шел быстрым шагом, не глядя по сторонам, придерживая рукой поднятый тонкий, совсем не по погоде, воротник своей мантии. Переходя улицу размашистыми шагами, он посмотрел по сторонам, и заметив нас, направился прямиком нам навстречу. Только когда он подошел совсем близко, я сумел рассмотреть его более внимательно. Больше всего среди царящего вокруг белого цвета в глаза бросались рыжие волосы мужчины. Меня осенила догадка, и я от всей души пожелал, чтобы она оказалась ошибочной. Но, увы, не всем нашим желаниям суждено сбыться.