В следующую же секунду на него налетели очнувшиеся гомункулы и принялись жестоко избивать при помощи ки и физической силы. Брэдли и Юма отскочили от места бойни и просто наблюдали за происходящим. Больше всех бил озлобленный Энви, которому Иссей отрезал голову: восстановившись, он почувствовал бешеную злобу и не сдерживал себя. Слосс же хлестала его водяными плетьями, Прайд бил теневыми палками, а Глаттони ударил его пару раз здоровыми кулаками.

«Прости, ученик! Как учитель, я подвёл тебя. Держись, я что-нибудь придумаю!»

— Ну всё, всё, хватит. Довольно! — приказал Отец.

Гомункулы послышались приказа и отошли, и Энви напоследок ударил ногой Иссея по животу, гнило ухмыльнувшись. Он отомстил за свою голову.

Иссей жестоко пострадал: у него были разбиты губы, разбит нос, с переносицы текла свежая кровь, на лице появились синяки и ссадины, как и на остальных участках тела. Одежды была местами разорвана и пропитана кровью.

— На стул его! — сказал Отец.

Энви и Глаттони схватили ослабленного и забитого Иссея и с силой швырнули в приросший к полу стул. Хёдо больно ударился спиной и харкнул кровью, обмякнув. Слосс уже была рядом и пристегнула его руки и ноги к стулу, обездвижив юношу. После гомункулы облегчённо вздохнули.

— Ты плюнул мне в лицо, когда я предлагал тебе хорошую службу мне, — хмуро произнёс Отец, с презрением глядя на Иссея. Тот лишь оскалился в ответ. — Теперь же ты понесёшь наказание и станешь одним из моих рабов.

— Хрена с два! — огрызнулся Иссей, прошипев с ненавистью. — Я никогда не буду тебе служить!

— Хе-хе! Посмотрим, как ты запоёшь потом. Слосс, экран!

— Есть! — кивнула девушка. — Эм… Выжигаем ему мозги?

— Да! Станет тупым зомби-солдатом. С его боевыми навыками, он очень пригодится в нападении на столицу Аместриса.

«А они меры не знают, да? Войну планируют, уроды! Но ничего, посмотрим ещё, кто кого. Я никогда никому не буду служить и не позволю лишить свободы того, от которого зависит моя дальнейшая судьба.»

Иссей лишь злобно смотрел на всех, пытаясь вырваться из оков, но не получалось. Его намертво приковали к стулу. Слосс установила перед ним экран, провода которого тянулись к дальней батарее. Солдаты расступились, пропуская дорогу Отцу. Блондин снова уселся на трон.

— Подождите, как?! — воскликнула Юма. Гомункулы обратили на неё внимание; Иссей и Кратос тоже. — В смысле, выжечь мозги? Мы же договаривались завербовать и использовать алхимические навыки Исе для…

— Хо-хо-хо! — хмыкнул Энви, скрестив руки на груди. — А никто ни с кем не договаривался! Думаешь, кто-нибудь из нас расщедрится и пожертвует философским камнем для этого ушлёпка? Ха-ха-ха! Ненависть, ты наивна как ребёнок маленький!

— Послушай ты! — девушка окатила гомункула ледяным взглядом. — Ещё одно словно — и ты будешь лежать на полу с пробитой головой!

— Да ладно?

— Хватит! — велел Отец, взмахнув рукой. — Хэйтрид, Энви прав: никто не будет жертвовать философским камнем ради того, чтобы ты использовала алхимию как призыв Врат Истины. К тому же, ты — моё дитя, а дети обязаны быть рядом с их прародителями.

«Кажется я начинают догадываться, почему твоя бывшая так за тебя пеклась. Она поверила в ложь гомункулов, решив, что они ей помогут с возвращением в твой мир, Иссей. Что поймают тебя, завербуют и заставят сделать преобразование. Я проживаю уже третье столетие и не раз видел наивных любителей „поверить на слово“. Надули её! Всё было сделано для того, чтобы укрепиться хорошенько и раскрутиться. Тем более, что она — Падший Ангел и Гомункул, а это двойная удача: не каждый наделён такой сущностью.»

— Н-но… Мы же…

— Хватит, Ненависть! Ты, кажется, забываешь то, что я всем говорил. Каждый получит то, что заслуживает, если будет мне помогать. Вы — мои чада, вы всегда должны быть рядом со мной. И забудь о своём возвращении в прежний мир, он тебе не нужен! А теперь ступай в свои покои и отдохни, я с тобой попозже поговорю.

Юма стиснула зубы, опустив глаза. Да, как и сказал Кратос, она действительно повелась на красивую ложь и безвозмездно помогала… получается, что зря. Рейналь стремилась к своему и в который раз неудача постигла её. Теперь она поняла, что однажды имел в виду Расс, когда они искали Грида:

— Какой был смысл останавливаться? — в очередной раз пожаловалась Ненависть, скрестив руки под весьма объёмной грудью, что для её юного возраста была пышной. — Мы могли уже сегодня разобраться с Гридом и вернуться назад.

— Нет смысла торопиться, — спокойно объяснил Расс, продолжая гипнотизировать огонь. — К тому же, есть мудрая поговорка: «Поспешишь — людей насмешишь!».

— «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» — тоже поговорка.

Фюрер вздохнул и покачал головой: и чего новенькая в рядах гомункулов так яро рвётся в бой? Да, подобное поведение ей присуще, так как её нарекли Ненавистью, однако когда разговор заходил о Хёдо, взгляд брюнетки не раз холодел. Только откуда она его знала, не было известно никому.

Девушка откинула назад голову и качнула головой, раскачивая вороньи волосы. Больше всех она жаловалась на то, что ей попался вот такой унылый напарник…

— Отец собирается забрать философский камень Грида, — добавил Расс через несколько минут молчания.

— Я слышала, что Жадность стал предателем, — напомнила Ненависть, улыбнувшись холодной улыбкой. В глазах так и плясали бесята. — Что ж, это будет справедливо!

— Как сказать…

— Что ты хочешь сказать?

— Наш создатель собирается провести мега-глобальное алхимическое преобразование над всем Аместрисом, а для этого ему нужны все гомункулы.

— Но… Лейзи погиб ведь…

— Это не важно — его заменит Слосс, как только пророет туннель на Севере. Посему философский камень Грида будет возвращён Отцу…

— Тогда что тебя не устраивает? — Ненависть напряжённо выдохнула, прожигая холодным взглядом фюрера.

Расс вздохнул и на некоторое время замолчал, не желая даже шевелиться. Девушка уже подумала, что тот окаменел от мыслей, как вдруг мужчина поднял на брюнетку свой взгляд, наполненный яростью. По её коже пробежали мурашки.

— В отличие от других гомункулов, я ценю человеческую жизнь и стараюсь причинить как можно меньше вреда людям, — гневно и тихо говорил Расс. — Я не хочу, чтобы преобразование унесло жизни многих людей — взрослых и детей. Мне уже нет прощения за то, что я согласился быть подопытным для ношения одного из смертных грехов Ада.

Девушка непонимающе глядела на Брэдли, пытаясь понять, что он сейчас сказал. Оказывается, этот молчаливый гомункул Гнев любит философствовать. На её лице появилась ухмылка, но его слова заинтересовали брюнетку.

— Я, конечно, понимаю, что ночь — лучшее время для философии, но сейчас это не самый подходящий момент, — хмыкнула Ненависть, взмахнув рукой. — К чему этот разговор?

— Ты нечистокровный гомункул, как и я. У нас мозги не промыты ересью создателя, как у остальных, но у меня уже не получится сойти с этого пути…

Расс сорвал повязку с глаза, и в белой оболочке второго ока показался знак печати Уробороса, что невольно удивило брюнетку.

— Отец использует нас для своих целей, — продолжил Расс, пряча глаз под повязкой. — Ты же можешь не примыкать к кругу остальных, просто воспользовавшись моментом свободы. У тебя есть шанс отойти от всего этого.

Теперь Юма поняла всё. Это пустая трата времени — надеяться, что гомункулы смогут ей помочь. Было очень обидно оттого, что ею попросту попользовались. Девушка украдкой взглянула на Брэдли и встретилась с его сочувствующим взглядом.

Бывший демон засмеялся, глядя на всё это. Все посмотрели на него.

— Да я экстрасенс, да, Юма? — яростно ухмыльнулся Иссей. Рейналь со злобой посмотрела на него, сжав кулаки. — Попользовались тобой, как проституткой и даже не заплатили. Ха-ха-ха! Вот тебе и вся твоя стратегия, ха-ха-ха! Я тебе об этом говорил, что гомункулы — это мерзкие твари без капли чести во внутрях. Я не знаю, на что ты надеялась, пытаясь им подлизаться, но туда тебе и дорога. Неудачница! Ха-ха-ха!!!