Менесу предстояло спасать и вооружать своих людей одному.

Перед вылетом он в последний раз собрал свое войско и повторил то, что уже сказал – отсутствовать он будет, возможно, день, а возможно, и два дня; если отсутствие его продлится дольше, значит, он погиб либо в плену. Он постарается достать наквад, а также оружие… Менес чуть было не закончил, глядя в блестящие глаза освобожденных рабов: “хотя я не знаю, как это сделать, и не знаю никого, кто мог бы в этом помочь”.

Но юный военачальник укрепился.

Он вылетел на последней вимане гарнизона, зная, что если не привезет своим людям божественный камень и помощь – сотня жизней, за которые он отныне отвечает, - Ра уничтожит их. Менес несся так быстро, как мог, не столько даже из-за спешки – потому, что очень боялся, что заряда виманы не хватит даже на полпути.

Та-Кемет была совсем не так велика с высоты птичьего полета; Менес влетел в город бога в начале ночи.

Неподалеку от центра Мен-Нефер-Ра стоял древний храм великого бога, служивший гостиницей для божественных воинов, которых отпускали на побывку в столицу – пропусков не требовалось. Пропусками им служила их выправка, маски и оружие, каких не могло быть ни у каких рабов.

Жрецы Ра смиренно прислуживали носителям масок, не зная и не смея спрашивать, кто под ними скрывается.

Менес знал, что может направить свои стопы только в этот храм. Ему дадут ночлег, накормят, не требуя платы… что делать дальше, он не имел представления.

Посадив свою виману на площадку перед храмом, он направился к тяжелым воротам этого “дома бога”, стараясь ступать уверенно. Маска надежно скрывала его лицо. А вдруг сейчас в Мен-Нефер-Ра все изменилось – и от постояльцев требуют показывать лица?..

Что ж, даже если и так, жрецы этого храма не узнают его. Менес бывал в храме только ребенком.

Однако опасался Менес напрасно – его пропустили без всяких вопросов, даже несмотря на ночной час; при виде соколиной маски бритоголовый жрец в длинной юбке, державшейся на бретели через голое плечо, низко склонился перед господином, простерев руки – жест покорности и мольбы. Воина Ра провели в свободную комнату с чистой постелью и сразу же предложили ему выкупаться и сменить платье с дороги. Здесь держали даже запасную форму для божественных воинов – все в Мен-Нефер-Ра было устроено для блага охранителей демона!

Менес мучительно задумался на миг, потом решил, что рискнет открыть лицо. Он ведь никогда не бывал здесь взрослым! Кроме того, о том, что его гарнизон в руках мятежников, знают пока только мятежники.

К тому же, сейчас ночь!

Он снял доспехи, потом прошел в большую общую купальню, где уже мылся какой-то воин: наверное, тоже ночной гость города. Воин даже не взглянул на пришедшего. Став на мокрый камень, Менес с наслаждением стянул пропотевшее платье и вымылся, ожесточенно натираясь натроном*. Потом мальчик-раб умастил его маслом и подал свежую юбку и рубашку, надевавшуюся воинами-“Хорами” под нагрудник.

Менес вымыл и голову, после чего, разбросав мокрые волосы по плечам, вернулся в свою комнату. Заплетет косу он завтра сам – при свете дня Менес счел неблагоразумным показывать свое лицо даже храмовым рабам…

Менес лег на постель и закрыл глаза, но сон не приходил. Пустячными мыслями о чистоте, о прическе он отвлекал себя от самого насущного – от того, ради чего он сюда прилетел.

Как добыть наквад?

Менесу казалось сейчас, что получить божественный камень - все равно что сбить солнце стрелой. Хотя разве не это они пытаются сделать?

Менес заставил себя успокоиться. Завтра ему предстоит сделать невозможное; значит, надо хотя бы выспаться как следует.

Когда он проснулся, ему принесли завтрак. Другой храмовый раб подал ему пива и свежую белую лепешку. Менес с наслаждением съел все это, потом еще раз умылся – в купальне на этот раз никого не оказалось.

Заплетя косу, он надел доспехи, взял свое копье и покинул комнату. Больше не имело смысла задерживаться здесь. Когда Менес переступил порог, рука его сама потянулась к кнопке на маске – и почему-то молодой воин раздумал прятать лицо.

Может, это было безрассудством; а может – судьбоносным решением.

Выйдя в храмовый двор, посреди которого на гранитной стеле* было выбито священное изображение, божественное око, Менес увидел нескольких молящихся. Почему-то это удивило его.

Среди них было трое воинов: Менес узнал их по металлическим горбам сзади на шее, сложенным маскам. Могучие охранители Ра смиренно молились на коленях рядом с женщинами. Жены?

Словно в ответ на эту мысль, одна из женщин обернулась.

Они смотрели друг другу в глаза бесконечно – зачарованные, испуганные… поглощая глазами прекрасное суровое лицо, Менес ощущал благоговение, как в детстве перед великим богом. Женщина опомнилась первая. Поднявшись с колен, она подошла к воину. Теперь – неужели? - он стал выше ее почти на голову.

- Что ты делаешь здесь? – понизив голос, с хрипотцой спросила Киа.

- Молюсь о чуде, - сказал Менес, неотрывно глядя на нее. Ей должно было стать больно от этого взгляда, которым воин словно пробивал ее душу, говоря то, что не смели сказать уста. И Киа все поняла: или почти все. На губах ее мелькнула улыбка, но лицо побледнело; в глазах же показалось что-то страшное.

- Пойдем, - сказала она; и рука об руку, словно любовники, они быстро покинули храмовый двор.

Остановившись под храмовой стеной, они прижались друг к другу, точно собираясь обняться; губы Киа обжигали дыханием грудь Менеса.- Ты пойдешь на город бога? – прошептала молодая женщина.

- Ты… будто пророчица, - благоговейно прошептал Менес в ответ. – Как ты все поняла?

- Рабы взяли твою крепость? – прошептала она. – Ты теперь их предводитель?

Менес вздрогнул.

- Да…

Их пальцы переплелись.

Киа отстранилась от него и посмотрела Менесу в глаза, слабо улыбаясь.

- Я жрица великого бога, сведущая в тайном знании. Как и ты, начальник крепости, - прошептала она.

Киа очень изменилась – она сейчас сама напоминала ему богиню. Неприступную богиню. Можно было овладеть ею как женщиной; но тайной, что появилась в ней, нельзя было овладеть никакой силой.

- Мне нужен наквад, - очень тихо сказал Менес. – Я не знаю, где взять его. Если не достану – всему конец.

Киа кивнула, поджав губы; черные распущенные волосы качнулись. Она поправила золотой обруч, сидевший низко на ровной челке.

- Отец моего мужа знает, где наквад, - прошептала она. – Тебе известно, что он мастер виман бога?

У Менеса занялось дыхание.

- Вот как? И ты знаешь?

- Нет. Но я могу разузнать, когда прибудет караван с наквадом, - прошептала в ответ Киа. – Отец моего мужа считает дни и часы, когда это происходит. Тебе известно, где Звездные Врата?

Менес мотнул головой, глядя на Киа так, точно перед ним стояла сама Маат.

Киа опять приникла к нему.

- Я знаю, каким путем проследует караван… но не точно, - прошептала молодая женщина. – Тебе придется проследить за этим. Но один ты не справишься…

- Нет, - прошептал Менес.

Сильные плечи его опустились.

Киа несколько мгновений тяжело дышала, прижимаясь к нему. Они уже не понимали, как выглядят со стороны; и им было это безразлично.

- Ты… знаешь, что несколько лет назад погиб Неру, твой друг? – прошептала Киа. – Знаешь, что всех его товарищей удалили от двора? Знаешь… за что?..

Менес похолодел.

- Где они? – едва шевельнулись его губы.

- Не знаю, - жестко ответила Киа. – Ищи, воин. Перед тобой только женщина.

Она посмотрела Менесу в глаза.

- Но я приду к тебе вечером, туда, где ты назначишь мне встречу, - прошептала Киа. – Я принесу тебе вести о том, как пойдет караван для Ра.

Менес не выдержал и схватил ее за плечи.

- Твой муж жив? У тебя есть дети? – сам вырвался страстный шепот. Менес не мог упустить эту тайну, отпустить ее.