Даже так.
Я говорил им это и они слушали со всей серьезностью зрелых и отдающих себе отчет Астроидов. Но сама их жизнь - поиск. Может не в результате дело. Может быть дело в том, что...
Я снова погружаюсь в самого себя, продолжая говорить для них, слушая их мысли, наблюдая их реакцию. Они так же смотрят на меня, друг на друга. Но где-то в самой глубине поточной мощи альтернативного мышления начинает вызревать ясное понимание основной причины внутренних свойств натуры почти любого крепраута. Мы не хотим умирать... Нет, это не банальность. Крепраут может жить без конца. Благодаря древнейшей и довольно простой технологии обновления генетической маски мозга и организма в целом, это совсем не проблема. Проблема в... нас самих. Или нет. Может быть в самой Вселенной? В самой жизни? Почему ректарты уходят, не выдерживая груза всех прожитых тысячелетий? Просто угасают, отказываясь от запланированной ранее процедуры медицинского характера. Об этом не говорится вслух нигде. Тем более в ассоциации. Но думать об этом никто не запретит. И думать об этом... странно - вот самое верное слово. Мы не боимся смерти - это абсурдный мотив к действительности. Мы не боимся ничего. И тем не менее, мы уязвимы психологически.
Почему?!
Я буду задаваться этим вопросом пока пульсирует мое сердце. Я буду самим собой, когда желание обновить генетическую кодировку над молекулярной маски собственного тела начнет испаряться вместе с выступающим на лбу потом, испариной, от осознания, что... что все кончено? Почему они уходят? Почему ректарт никогда не скажет причину своего внутреннего равнодушия, что обнаруживает желание НЕ ЖИТЬ? Не скажет, хотя может понимать самого себя... или нет... уже нет. Мне странно думать об этом. Странно и бессмысленно. Но эти вопросы выплывают сами собой. Остаются без ответа и стынут во мраке бесчувственного покоя.
Мы обсудили все вместе самые основные детали, когда я закончил свой монолог. В принципе, мы сошлись единодушно на том, что подготовка перед окончательным стартом в никуда должна быть самой радикальной, может быть с элементами принудительности, как это имеет место в некоторых цивилизациях мреонов, где они содержат внутренние армии для наведения порядка в своих социальных структурах, а так же армии 'навынос', как пошутил однажды один ректарт, близкий товарищ моего почившего отца... опять вспоминая детство, я возвращаю себя к субъективным реалиям самобытности.
Отчет Амена: найден покупатель за полцены на Т-70.
(Здесь имеется в виду, что 'покупатель', это социоинформатор: любое оборудование или даже 'просто' идея аккумулировались 'супрастацией избытка', сложный термин для непосвященного в коллизион межотраслевых связей 'рефективных станций коалиционной специфики'... деньги или фруктальные еденицы содержания для субъектов обменной трансляции применялись крайне редко, возможно, в том случае, если социоинформатор, ищущий пути развития обмена, в чем-то ошибался или ресурс коллизиона был ему, скажем, временно, недоступен. Под 'покупателем' Амен имеет в виду содержателя обменных функций, а 'полцены' это половина от предсодержимого: 'покупался' не сам звездолет, а ресурс функциональности, то есть, ориентировочная польза, которую можно от него получить в будущем, ориентируясь на самый общий, но достоверный алгоритм 'супрастации избытка').
Кое-какое необходимое оборудование уже доставляется на Афору. В принципе, он учел все недостающие мелочи.
Все остальное - банально. Мы вывернем себя наизнанку, мы будем рвать зубами собственную плоть, если это нужно для программы общей физической и психологической подготовки. Мы будем быстрее и умнее собственной мысли. И мы достигнем планеты-призрака.
Общая сплоченность сквозила в каждом движении; в гостиной накалилась атмосфера заостренного на самом возможном пике воодушевления. Мы молоды. Мы будем жить... пока не погаснет последнее светило этой Вселенной.
Мы ступаем в Вечность.
Звездолет класса 'Вальс' был пригнан службой доставки ассоциации через семеро суток. По предложению Иты наш стратегический бродяга вселенских просторов получил название 'Призрак'. Корабли этой категории не так уж часто использовались для сообщения между мирами. Их мощь и пластичность динамики скоростного разворота скорее были предпочтительней для маневров, скажем, при попытке выползти из гравитационного магнита полевой рефракции пульсара, то есть, так именуемой черной дыры, или, к примеру в районе боевых действий. Но Астроиды только два раза за всю свою историю вступали в космические баталии. Да и, как давно же это было...* Тем не менее, Амен сделал заказ именно на такую машину, распорядившись дополнительно оснастить его бортовым имитатором голограммной инверсии внешнего вида, что позволило бы нам менять форму звездолета для внешнего наблюдателя или же вовсе становится невидимыми для любого прощупывания, как визуального, так и локационного. А так же, на 'Призрак' было поставлено кое-какое вооружение.
_______________
* 'Суфатильные войны'. Некоторые цивилизации мреонов, что с помощью Коалиционного Стандарта смогли развиться до космической планометрии, слишком усердно пытались распространять свое техническое влияние на доступный им космос, иногда занимая планетойды, и ведя на них деятельность по реконструкции, которые для Коалиционного Сообщества (Содружества), а так же Эксмертональных миров, которые населяют крепрауты, являлись научным апгрейдом аккумуляции стратегического базиса исследований в исключительно важных областях, связанных с изучением 'общеприродной волны генезиса'. Коалиция и Эксмертоналы, не смотря на явную не согласованность в способе Мышления - в данном Вопросе были очень солидарны и находили общий язык. Мреонов-коллапсоидов (как их полушуточно называли в мирах крепраутов), которые 'развились' до Космоса, факт особой значимости планетойды для Галактических Сообществ не останавливал: они просто занимали ее и проводили реконструкцию, которая им потребна, не считаясь с интересами кои не касаются их непосредственно. Иногда ограничивалось предупреждением. Применение Силы никогда не было приоритетным для Коалиции и также Эксмертоналов. Но реальность иногда не оставляет выбора...
Мы выходим из транспорта, ступая на свои размытые отражения, что кривятся в металлическом квадрате равнинной пластины космодрома; будто Ортодокс передразнивает нас, в последнем агностическом приступе прощания. Он не желает нас отпускать, он хочет запереть нас в своей планетарной ауре, чтобы понять сущность искателей до конца. И в этих слезящихся по поверхности металла отражениях, он будто говорит: планета-призрак, это я, погодите, вы ничего не понимаете... Но Ортодокс - тень. Во всяком случае для нас. Самый посещаемый и признанный мир. Здесь есть богатство истории и культуры; он памятник гениальности и искусства... но здесь нет воплощения нашей общей мечты. Шагая к звездолету, мы будто отрываем подошвы ботинок от липнущих к ним наших же собственных отражений, которые мы оставим этому миру: на память, в качестве ценза той мудрости, которая непостижима для нас; которая лишь отражение на отшлифованной гравитационным плесом необъятной глади стартовой платформы космического портала. Не тени, но наши прообразы в зеркальной плоскости плато всего лишь сумрак... это и есть мерило струящегося в никуда разума. Цена никогда не постижимой мудрости - бессмертие и агония духа. Я поднимаю взгляд на застывший в отдалении 'Призрак'; мы специально остановили транспорт за пол километра от нашего космического бродяги, который еще не изведал по настоящему всю полноту пространства, не прокален космическим ветром, стыл и покоен в своем спящем безразличии к звездам. Мы остановились, замерли; в совершенном молчании укротив его снулую мощь своими глубоко проникающими взглядами, впитывая ее в себя, сдавливая в своих сердцах надеждой на теряющийся во мраке туманного будущего благополучный исход экспедиции. Мы не будем загадывать наперед. Время - ждет не нас. Мы только возьмем то, что принадлежит нам по праву - силу и разум. То, что мы в состоянии реально оценить уже сейчас. А мудрость... Ветер снует по молчаливой равнине, которая отражает в себе бескрайность той бездны, в которую скоро нырнет 'Призрак'. Там млечное зарево уходящего дня. Там застывшая на всю вечность пустошь, которую не познать. И нужно быть действительно мудрым, чтобы охватить в самом себе эту элементарную истину. То, что нас ждет в необозримом будущем - прерогатива судьбы, что свела нас, сдружила, сделала единым целым.
