Он встал со своего места и пересел на кровать к Виктору, перебарывая желание тут же нервно закурить от вопроса Николсона.
— Мы возвращались с Руно и какой-то идиот вывернул из-за поворота на красный свет, я не успел уйти от столкновения. Точнее, успел, уберегая только себя. Не даром пассажирское переднее сиденье называют местом смертника, — Эш снова поморщился. — Вот один едва ли им не стал.
— Едва! — акцентировал Николсон, понимающий настрой друга. — Не стал же.
— Да ладно, Эштон, — Виктор поймал пальцами запястье любовника. Он не любил, когда жизнь вокруг останавливалась, как это было в свое время в клинике, и тем более не любил, когда на него смотрели так, будто завтра будут хоронить. Даже в температуру под сорок по Цельсию он не позволял хлопотать вокруг себя, как над умирающим. Бульоны, таблетки и пледы он находил нормальной заботой в таких ситуациях, но настрой лечащего играл важную роль. Николсон никогда не возводил заботу в культ, он просто ставил рядом чашку с чаем и кивал на нее, продолжая трепаться о левых вещах; не умел акцентировать на этом внимание. Та же Эмили, например, заботилась более явно и настырно, но это у нее шло таким естественным фоном, что и ей Хил поддавался, заражаясь чем-то положительным. Была еще парочка подобных людей. Эштон же выглядел сильно загруженным произошедшим, и это давило на Виктора сильнее многого в этот момент.
— Ладно тебе, — повторил он, — сам вон без царапины, а меня — в гроб? Слабо верится. Да и глаз цел был бы, если б я прямо сидел.
— Во-во, — поддакнул Ник. — Хотя я и слабо понимаю, как ты умудрился…
— Оперся локтем на окно и подпер голову костяшками, — припомнил Хил. — Не помню удара, но кроме как на свои пальцы напороться было не на что.
— Меньше болтай, швы разойдутся, Джокер, — хмыкнул Ник, — и теперь можешь показывать его фокус с карандашом, (короткий бери, из IKEA), терять нечего.
Виктор хмыкнул, наблюдая за Киром, и сжал пальцы любовника — крепче, чем вышло утром.
— Ты сделал все, что мог и должен был, — сказал он. — Не смотри на меня так. Там не было твоей вины.
— Так считаешь только ты, — отозвался Эштон. Он так редко попадал в те ситуации, когда действительно был не в своей тарелке из-за обуревавших его чувств, что не мог, просто не мог, отставить все, отложить в дальний ящик и успокоить.
— Я пойду покурю и поищу автомат с кофе, — парень осторожно высвободил свою руку из пальцев Виктора и встал. Находиться в одной комнате с двумя чересчур шумными не по ситуации мужчинами ему не хотелось. Даже ради спокойствия Виктора он не мог себя перебороть и начать шутить. Знал, что надо, но не мог.
— Не очень долго, — попросил Виктор, сам не понимая, из каких именно побуждений это просит: то ли из беспокойства за Эша, то ли от некомфортности его отсутствия, то ли еще от чего.
— Тьфу, Вик, дай покурить человеку, — влез Николсон. — Ты если сам можешь скурить пачку, а потом неделями не трогать сигареты, так ты один такой ущербный. Не торопись, родной, — махнул он Эштону, — я пригляжу.
Виктор кивнул парню, соглашаясь с адресованными ему словами Николсона.
Эштон вновь поморщился — это “родной” ему все еще очень не нравилось, но переучивать Николсона было явно бесполезно.
Выкурив пару сигарет на лестничной площадке, парень пошел на поиски автомата с кофе. Тот нашелся быстро, но Эш не спешил обратно.
Вернувшись на площадку, он сел на одну из ступенек вновь закурил. В голове роилось множество мыслей. И парень все больше понимал, что сейчас он совершенно бесполезен — помочь Виктору он не в силах. Да, можно попытаться вести себя словно ничего не произошло, но ведь произошло!
Эш тряхнул головой. Ему нужно было время, чтобы перестроиться на настроение, так нужное Вику.
— Напрягает, а? — хмыкнув, поинтересовался Николсон, когда парень вышел за дверь. Виктор неопределенно дернул здоровым плечом и поморщился, придерживая пальцами повязки на месте порезов.
— Да ладно. Знаю твою ранимую душонку. Он винит себя, а ты винишь себя, что он винит себя, ведь благородный рыцарь клялся не причинять…
— Хватит, — попросил Виктор, вперившись взглядом в стену. — Я сам знаю, в чем и кому клялся.
Кир закатил глаза.
— Да отойдет он, отойдет. Не нервничай. Ты ж себя простил, когда руку мне сломал? — Кир хмыкнул. — Тоже правую, кстати, судьба нас поквитала.
— Я знал, насколько ты толстокож в этой степи.
— О да-а, — хмыкнул Николсон. — Ты тогда все разнес и покромсал веревку на куски. Это зрелище перекрыло любые минусы перелома. Да и всегда плюсы есть — откройся фобия в иной ситуации — что бы было? Хуйня была бы. А рука — срастется. Не парься, он тоже отойдет.
— Меня наверняка оставят на день минимум, — сменил тему Хил. — Ты пробивал варианты отбелить документы заочно?
— Ну да. Бабла запросят, но это единственное препятствие, они согласятся на мою схему. Вопрос цены.
— Вечером отвезешь Эштона в клинику… Нет. Не отвози. Договорись с Рональдом и срочно — слышишь? — срочно пробей свою схему.
— Да что за спешка? — недовольно дернул плечами Ник, удивительно похожий в этот момент манерами на Эштона. — Поясни.
— Прошлое аукается, — выдохнул Виктор. — У Эштона. В теории, после встречи с ним, Эш может и на тяжелую наркоту прыгнуть, и даже самоубиться.
— А на практике?.. — скептично поинтересовался мужчина, сложив руки на груди.
— Я не хочу рисковать практикой.
— А. Рыцарь поклялся…
— Заткнись, а?
— Ладно. Карту давай.
— Бумажник в джинсах, отец Эштона уже перевел ту половину. — Виктор кивнул на свои вещи.
— Заплати Рональду, чтобы сместил наш выезд на два дня, вроде как мы завтра уехали. И используй эти два с половиной дня с толком.
— Все для тебя, родной, — улыбнулся Николсон, копаясь в карманах друга. — А с твоим что?
— Если не останется — отвези домой. Пусть мобильник вернет только. С деньгами на документы — к нему тоже. Господи, какого ж…
— Не матерись в одном предложении с именем Господа, — вклинился Кир со смешком.
— Иди нахуй, — хмыкнул Виктор и тяжко вздохнул.
— Успокойся, блин, — фыркнул Николсон. — Я все сделаю.
Темы ушли в другое русло.
Подумав, Эштон направился на поиски врача. Все-таки он хотел убедиться в том, что ему сказала медсестра. Врач, который до этого разговаривал с ним, был в кабинете, о местонахождении которого ему подсказала медсестра.
— Здравствуйте, — парень постучался и вошел в кабинет. — Я по поводу Виктора Хила.
— Да? — мужчина посмотрел на него.
— Хотелось бы уточнить по поводу его зрения. Нет никакой надежды на его возвращение?
Мужчина за столом вздохнул, снял очки и потер переносицу.
— Шанс есть, — сказал он. — Но очень маленький. Я бы не хотел, чтобы вы на него сильно надеялись.
— Говорите, — требовательно заявил Эштон.
— Операция дорогостоящая и не факт, что она будет удачной. Искусственный хрусталик не всегда приживается в подобных количествах.
— Но удачные случаи были? — уточнил Эш.
— Были, — кивнул врач.
В палату к Виктору он вернулся в более хорошем расположения духа. Но пока он не хотел говорить ни о чем Виктору, чтобы не тешить надеждой еще и его.
Николсон все еще был там и трепался за жизнь, декламируя монолог некоего Джейкоба, собиравшегося, судя по всему, жить где-то в кольцах Сатурна и бухать с Ктулху. Виктор слушал с интересом, улыбался, кривя губы, чтобы не тревожить раны, и в целом был достаточно весел.
— …и он, говорит, будет щупальцами бутылками пива жонглировать. Джордж к тому моменту забился в угол и считал на листочке что-то, доказывающее невозможность всей этой затеи с физической точки зрения. Но потом к нему подсела эта, из клиенток Уильяма. Оставшееся время Джейк говорил спокойно, пока Джордж с барышней ржали над какими-то графиками. Ну я их понимаю, мы так же смеялись, когда балансы рассматривали и отчетность учебную.
— Сокращения? — уточнил Виктор, смотря, тем не менее, на любовника и кивая ему снова на кровать.
