Парень хмыкнул, давая себе мгновение на обдумывание следующего действия. А следом выскользнуть из рук любовника, но не в сторону, а вниз. Ладони проползли по внешней стороне ног, сам же Эштон не отводил взгляда от лица Виктора, задрав голову. Назад он возвращался еще медленнее, руками по внутренней стороне бедер, прихватив пах, легко сжав его и, задрав футболку, лизнув низ живота. Еще мгновение и он уже стоял на ногах, вернув руки в исходное положение.

Но Виктор с усмешкой продолжил движение любовника вверх, опуская на ягодицы обе руки, сцепляя их и подхватывая парня под бедра. Рывок — и Хил прикусывает сквозь футболку оказавшуюся вровень с лицом кожу на груди Эштона, нащупывает губами сосок, касается языком яремной впадины и ключиц, не забывая при этом не активно, но двигаться под музыку. А затем мужчина медленно выпустил любовника, прихватывая бедра под самыми ягодицами и окончательно возвращая Эша в исходное положение. Снова прижав его пах в пах, Виктор двинул тазом, заставляя любовника повторить.

Сопротивляться Эштон не стал. Более того, он отклонился назад, прогнулся, давая прекрасный вид на себя. А когда вновь был вплотную прижат к любовнику, то закинул ему руки за шею, двигая бедрами так, чтобы потереться о пах любовника своим пахом.

Нельзя было сказать, что физически он был сильно возбужден — хотя это присутствовало, игры даром не прошли, — но эмоциональное возбуждение было гораздо более сильным. По парню это было видно — глаза горели, на щеках проступал румянец — не от смущения, совсем нет, — а если бы он начал говорить, то голос у него наверняка бы подрагивал.

Виктор, мягко погладив ягодицы парня, чуть склонил голову, рассматривая Эштона, а потом приблизился, чтобы поцеловать: вопреки поддразниваниям, глубоко и привычно открыто. Хил поднял ладони на талию, прижимая, чтобы любовник прогнулся в этом месте, и одной рукой скользнул по изогнувшемуся боку, разрывая поцелуй и шумно — от возбуждения — выдыхая Эштону на ухо, следом прикусив мочку.

— Вот это бы снять, чтобы ты посмотрел, — крикнул он, перебивая музыку, и затянулся воздухом, как будто курил сейчас.

— Попросим у Мартина запись с камер скрытого наблюдения, — таким же криком ответил Эштон и взял Виктора вновь за запястье. — Пойдем отдохнем немного, — кивнул он в сторону диванов. Не сказать, что он устал, но перерыв определено требовался.

Виктор согласно кивнул и перехватил руку любовника, направляясь к диванам. Перевести дух было необходимо, пока возбуждение не ушло в стадию, когда терять его зря было бы очень обидно.

— По поводу кайфа я переборщил, конечно, — сказал Хил, усевшись на диване и приобняв Эштона. — Эффект близко не стоит ни по силе, ни по сути. Я с басов в медитацию ухожу. Как в клинике время коротал в палате, только гораздо быстрее за счет ритмичных сабвуферов. Тем более, когда один на танцполе.

— Ты был не один, — Эштон упал на диван. — Там вообще-то я еще был, если ты не заметил. Но выглядел ты на самом деле жутковато. Один в трансе среди танцующей толпы.

— Тебя уже не было, — смешливо хмыкнул Виктор, зарывшись любовнику пальцами в волосы и покачав головой. — Ты отключился. Я буду контролировать себя, — пообещал он затем, — и “уходить в транс” там, где не буду выглядеть жутко.

Эштон дернул плечами — мол, да похуй. В принципе, Виктор его пугал только тогда, когда съезжал крышей. В остальном было все равно.

Выпитый алкоголь уже не давал в голову, клонило больше в сон и парень съехал по дивану немного вниз.

Виктор спад энтузиазма у любовника заметил и, чуть притянув его к себе, предложил поехать домой. Свежий воздух должен был немного привести в чувство обоих — Хил сам уже все больше и больше “залипал” на басах, перестав слушать высокие мотивы.

— Поедем к тебе, например, — предложил он, рассудив, что родной дом Эшу будет более приятен, учитывая короткую, но явно напрягающую жизнь в клинике. — Там можем еще выпить.

С одной стороны, Эштону уезжать не хотелось. Все же он черт знает когда попадет снова в Руно. С другой, он явно медленно отключался, что было верным знаком ехать.

— Хорошо, — кивнул он, поднимаясь. — Поехали. Завтра обратно в клинику?

— Да, — кивнул Виктор, поднимаясь следом, — под вечер. Она тебя все же сильно напрягает, верно?

— А как ты думаешь? — обернулся к нему парень.

— Если бы я действительно знал, я бы не спрашивал, — вздохнул Виктор. — Это можно считать ответом?

— Я терпеть не могу больницы. Клиники для наркоманов входят в ту же категорию, — фыркнул Эштон, махнув рукой Мартину в знак прощания, но тот не обратил внимания. — Даже если мне нужно в них просто находиться.

— Хуже, чем я полагал, — хмыкнул Виктор. — Тогда будем надеяться на лучшее. Николсон мастер плести языком и строить планы, думаю, он договорится, чтобы твое присутствие было все-таки необязательно.

— С чего вдруг такие поблажки?

Эштон обернулся. Они уже были на улице и говорить можно было спокойно.

— С обещания тебя не покалечить, — выдохнул Виктор пожимая плечами.

— Я не думаю, что клиника меня покалечит в том смысле, в котором ты имеешь в виду, — пожал плечами Эштон, подходя к машине.

— Ты почти сбежал, — ответно пожал плечами Виктор. — А я не знал, что делать. Я боюсь, что рано или поздно все станет слишком критично, и я не смогу тебя остановить. Ты ведь сам сказал, если тебе что-то взбредет в голову, оно взбредет разом. Ты не сможешь предупредить меня, не расскажешь. Ты просто сотворишь хуйню. Я не могу так рисковать. Если только это не будет единственным вариантом. А пока есть вариант все-таки договориться. Ты разве не хочешь вернуться к привычной жизни? Не хочешь воспользоваться шансом выбраться? Официально.

— Естественно, хочу, — Эштон сел в машину и подождал, пока сядет мужчина, прежде чем продолжить. — Больше всего сейчас я хочу именно этого, а не сидеть в лечебнице, а если и выходить из нее, то только под чьим-то надзором.

Эштон вставил ключи в замок зажигания. — Но до этого говорил, что это невозможно сделать, что-то там про документы и так далее.

— Я говорил “невозможно, потому что они не хотят связываться”. Хотят, чтобы все было чисто, число больных совпадало со списками и еще какие-то внутренние нюансы. На момент моего разговора, они не хотели связываться категорически. Возможно, Николсон выведет их из этой категоричности. Это будет дорого, полагаю; чтобы предусмотреть взятки. Но это лучше, чем… Лучше, чем.

— Лучше чем что? — Эштон выехал на дорогу, но потом посмотрел несколько настороженно на Виктора. Его напрягала такая смена собственных убеждений.

— Я буквально минуту назад говорил об этом “что”, Эш, — устало вздохнул Виктор, расслабленно глядя за окно. — Понимаешь, то, что произошло между нами позавчера, не нормально для меня. По большей части, это из-за клиники. Я не могу оставить тебя в ней одного, но и быть рядом как-то плохо выходит. Плюс, если тебя там сорвет, это будет иметь худшие последствия, чем если сорвет дома. Я буду идиотом, если пойду на это, учитывая уже произошедшее. Если ты способен не принимать сам и не собираешься быть в этом слабым…

Виктор покачал головой.

— В общем, я действительно боюсь вероятных последствий. Если есть возможность их избежать, я заплачу за это столько, сколько будет нужно.

— У меня есть деньги, — Эштон поджал губы, упрямо щурясь. — Я сам способен за это заплатить, — проговорил он, хмурясь.

В конце концов, он зарабатывал гораздо больше Виктора в свое время. И не все деньги шли на развлечения и кокаин. Кое-что осталось на банковских счетах, а кое-что наличкой. Плюс были еще кредитки, что тоже можно было назвать каким-никаким, но капиталом, пусть и не собственным. — Скажи только сколько надо.

— Тоже вариант, — кивнул Виктор и протянул руку Эштону. — Если Николсону удастся, я скажу тебе.

Эштон глянул на руку, потом закатил глаза и пожал ее, сжимая пальцы Виктора.

— Без всяких недоговорок, Виктор. Я оплачу все расходы, — очень серьезно сказал он.