— Да, бабушка, — согласился парень, подходя к женщине и обнимая ее за плечи. Тут же наклонился и поцеловал в щеку. — Я все делаю своим языком. — Он бросил хитрый взгляд на Вика, тут же отворачиваясь.

Виктор с удивлением приподнял бровь, рассматривая Эштона. Замечание показалось ему слишком не в тему, чтобы не вызвать хотя бы невинный вопрос: “что ты имеешь в виду”. Мужчина по взгляду смысл понял, но Маргарет?.. Потому что Вик понял пошлый смысл, перекликающийся с ранними разговорами, а что должна была понять под этим женщина?

Впрочем, Эштон мог отделаться репутацией знатного трепла, хотя Хил на месте бабушки и не поверил бы; не та формулировка.

Но кто он, чтобы судить человека, едва не ушедшего из дома со светящимися засосами…

— И при этом работает языком великолепно, — ввернул Виктор, смотря на Эштона, и добавил (спустя едва заметную паузу), — иначе не был бы настолько востребованным сотрудником.

— Спасибо, Вик, — Эштон поморщился. — Именно это я и имел ввиду.

Он слегка нахмурился, поняв, что, как обычно, сначала сказал, а потом подумал. На работе его спасало только то, что там он был гораздо более внимательнее к своим словам, чем в компании бабушки и любовника.

— Иногда он слишком востребован, — вставила свое слово Мег. — Раз даже времени на девушку нет. А представь, Эш, какие бы ты букеты ей тут собирал. Настоящие живые цветы, а не забальзамированные трупы, что продают в цветочных лавках в городе.

Эштон предпочел промолчать. Лучше на это вообще никак не реагировать, чтобы дальше не разводить дискуссию.

— Не каждая девушка выдержит его график работы, — отозвался вместо любовника Виктор, присев на корточки около одной из клумб и аккуратно поддев прибитый собратьями к земле цветок. — Прошла Великая Эпоха, в нынешнюю пору дамы иногда даже слишком требовательны и нетерпеливы, миссис Бонне, — с сожалением поведал Виктор. — Многие поверх лака покрывают ногти ядом — фигурально выражаясь, конечно — а отличить и не ошибиться сейчас слишком сложно. В позиции Эштона я с ним полностью солидарен: он подходит к этому вопросу более чем разумно.

Настолько разумно, что решил вообще не рисковать. Среди гомосексуалистов тоже достаточно сук и паскуд, ориентация тут не критерий, зато мужчин, не носящих маникюр, не в пример больше женщин даже в процентном соотношении. Так что в словах своих Виктор не соврал ни разу.

— Ох уж эта современная мода… — Маргарет качнула головой, вздыхая. — Мой муж в возрасте Эша уже был женат и имел двоих детей. Ценность семьи совершенно сошла на нет.

Эштон отвел взгляд и, замыкаясь в себе, как обычно, в этих разговорах, сложил руки на груди, отходя чуть в сторону.

— У тебя есть семья, Виктор? Девушка? — спросила тем временем Мег.

— Я был женат, но это было давно и неправда, — улыбнулся Виктор, поднимаясь. На Эштона он даже не покосился. — А на данный момент я один, и темное мое небо не освещает ни одна даже тусклая звездочка.

Он развел руками.

— Зато я вокруг смотрю, — доверительно сообщил он. — Несмотря на обесценивание семьи, современным рыцарям есть, за что бороться. По мне, вульгарность из моды выходит, и даже на совсем юных девушках под косметикой и слоем новомодных трендов все же можно разглядеть их красоту. А вы, Маргарет, — тут же словил и перевел тему Виктор, — весьма вовремя вышли замуж. Боюсь, иначе очень многие сложили бы голову в битвах за ваше расположение. Эштону очень повезло с вами.

Эштон замер. Он услышал из всего этого только одно слово. “Женат”. Женат? И почему он об этом узнет одновременно со своей бабушкой?!

— Так ты был женат? — Эш даже слова не дал вставить Маргарет, влезая в разговор моментально, не пожелав это откладывать. — И как давно? Почему не говорил? — парень старался не говорить слишком напряженно.

На самом деле, реакции Виктор удивился. Он был уверен, что Эмили, раз спрашивала про девушку, не упустила возможности и это пояснить. У Хила язык не поворачивался сказать “растрепать”, в конце концов, он знал ее натуру и знал беззлобный нрав; но уверен был — ибо та присутствовала на свадьбе и знала все доподлинно. И раз Эш промолчал…

…то, выходит, попросту был не в курсе.

— Ты не спрашивал, — весьма резонно заметил Виктор, все же бросив на любовника взгляд. — А сейчас немного не то время для неприятных подробностей.

В тот момент мужчина очень сильно надеялся на чуткость Маргарет, которая — Вик был уверен — не даст внуку продолжать терроризировать его друга на неприятную, как тот сам пояснил, тему, и переведет разговор в другое русло. Обсудить все они смогут потом.

Глаза Эша сузились, как обычно бывало, когда он злился. Маргарет мельком глянула на внука, начиная чувствовать повисшее напряжение.

— Давайте не будем бередить прошлое, — она негромко хлопнула в ладоши. — Не злись так, Эштон, ты же сам наверняка не все о себе рассказываешь друзьям, зная твою натуру. Пойдемте лучше покажу вам свой розарий.

Эштон прожег взглядом любовника и прошел мимо него вслед за бабушкой.

Виктор, выдохнув, покачал головой. Помассировав переносицу, выдохнул еще раз и только потом двинулся следом за процессией. По его мнению, Эш был не прав. Тот не упомянул не то что о самоубийстве (попытке, поправил себя Вик с усмешкой), но и об аллергии. А ведь знать об этом мужчине нужно было куда больше, чем Эштону — о бывшей жене: та, по крайней мере, не была смертельно опасна, а вот кормил Эша часто Виктор, и кто знает, чем однажды все могло закончиться.

Впрочем, с тем же успехом парень мог так злиться на себя. Например, потому что не догадался поинтересоваться, или чувствуя иррациональную в такой ситуации ревность.

Да и хуй с ним, раз уж так получилось. Скоро сам все вывалит. Зато вывалит уже остывшее, проще разгребать будет.

Шевельнув плечом, Виктор переключился на розы.

Розы Маргарет показывала долго. Эштон улыбался, в который раз хваля труд бабушки, но время от времени все-также убийственно смотрел на любовника, явно давая тому понять, что от предстоящего разговора никто не уйдет.

— Еще чай? — еще минут через пятнадцать спросила Маргарет, закончив с розами.

— Нет, спасибо, бабушка. Я уже наелся, — Эш запустил в волосы пальцы, выдохнул и подумал, что в следующий раз к бабушке будет приезжать точно один.

— А ты, Виктор? Будешь еще?

— Нет, спасибо вам, — вежливо отказался он. — Боюсь, это будет для меня перебором. И нам, наверное, пора? — покосился Виктор на Эштона.

— Да, — кивнул головой парень, в этот раз даже не смотря на любовника. — Прости, что в этот раз я был у тебя так мало. Но мне завтра на работу. Нужно еще многое успеть.

Маргарет улыбнулась ему.

— Конечно, приезжай чаще. Скоро День Благодарения. Я бы хотела, чтобы ты приехал.

Эштон вновь поцеловал ее в щеку и пошел в дом первым.

Виктор последовал за ним. К двери не спешил, еще раз поблагодарил женщину за гостеприимство и выдал пару комплиментов ее хозяйству, включая готовку и розарий. А потом напомнил об обещанных чайных сборах и лишь затем подошел к двери, где набросил на плечо ремень сумки.

— До свидания, Маргарет, было очень приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, приезжай вместе с Эштоном как-нибудь, — Мег ему тепло улыбнулась и обняла внука. — Не забудь про День Благодарения, Эш.

— Не забуду, — кивнул парень.

Он вышел за двери и тут же помрачнел, идя к машине.

Виктор настроение Эштона уловил почти сразу. Отчасти потому что предстоящий разговор не имел под собой ни единого даже по-токсикомански бензинового радужного пятна, не говоря уже о просто светлых моментах.

Что и говорить, мысль о том, что Эштон тактично промолчал, услышав все от Эмили, была куда более приятной.

Сняв автомобиль с сигнализации, мужчина уселся на водительское, против обыкновения перебросив сумку назад уже оттуда, а не открыв сначала заднюю дверь.

Первым начинать он не планировал.

Эштон молчал. Он смотрел прямо перед собой, плотно сжав губы и не выражая ни единой эмоции. Минуты через две он все же подал голос. Он звучал ровно, просто вопросительно.