Маргарет улыбалась и с восторгом рассматривала баночки.

— Вы мне уже нравитесь, Виктор, — сказала она, заваривая чай. — Эштон, почему ты до сих пор не знакомил меня со своими друзьями? Если они все такие, как Виктор, то я согласна принимать гостей чаще.

— Бабушка, — Эштон сидел уже за столом и жевал кусок пирога — сон совсем прошел и есть теперь хотелось, как обычно, до умопомрачения. Да и стесняться было нечего. — Ты и так согласна принимать гостей как можно чаще. Как твоя поездка во Францию?

— К корням всегда приятно возвращаться, — отозвалась Мег. — Ты должен поехать как-нибудь со мной. Может, в рождественские праздники? Алиссия спрашивала о тебе, она тебя с пятнадцати лет не видела.

— И еще долго не увидит, — под нос буркнул Эш — сестру бабушки он терпеть не мог. Та сочетала в себе все качества, которые Эштон терпеть не мог в людях. — Боюсь, что не получится, — сказал он уже громче. — В Рождество у меня всегда много работы, ты же знаешь. Самый сезон для рекламы.

Маргарет лишь вздохнула — по ней ясно было видно, что в эти рассказы она не верила, но предпочитала не лезть в то, что ей не хотели говорить. Именно это в ней Эштон больше всего и ценил.

— Виктор, а вы были когда-нибудь во Франции? — спросила Маргарет, наливая в кружку чай гостю.

— Не доводилось, — покачал головой Виктор, подставляя ближе под чайник остальные чашки и переставляя сахар на более близкое место. — Хотя побывать желание есть, — Хил улыбнулся, будто вспоминал моменты из детства, — все-таки родина готики, и самые шикарные соборы в этом стиле находятся именно во Франции.

— Так уговори Эша поехать туда на Рождество и у тебя будет там бесплатное жилье на все время праздников, — улыбнулась Маргарет.

Эштон посмотрел на Виктора взглядом, в котором читалось “только попробуй это сделать и я тебя заживо закопаю в этой самой Франции под самым готичным собором”.

— Полагаю, Эштон слишком правильно питается для того, чтобы я смог его уговорить, — улыбнулся Виктор, поймав взгляд любовника.

— Я не люблю Францию, бабушка. Мы говорили с тобой уже об этом, — Эштон решил прервать тему. Сколько можно обсуждать одно и то же.

— О, конечно, детка, — Маргарет кивнула, но было ясно — тема не закрыта. — Виктор, чем вы занимаетесь? Вы простите, что я так много задаю вопросов, но, кажется, Эш никого не приводил знакомиться со мной с самой школы. Как звали того мальчика, Эш? Гарри? Ларри?

— Барри.

— Он был славный мальчик, — Мег улыбнулась. — Они с Эшем в школе были не разлей вода, правда, мой мальчик?

Эштон кисло ответил:

— Конечно.

Если бабушка сейчас достанет фотоальбом, то будет совсем весело. Барри и был той самой причиной, почему он внезапно решил себя покромсать. И сейчас он не знал, как перевести тему с не очень приятной на более радужную. Мег, воодушевленная слушателем в виде Виктора, продолжала:

— Они постоянно приезжали ко мне на выходные…

“Потому что за городом травка дешевле…”

— И почти не бывали дома.

“Бывали, только трахались в комнате…”

— Разве это не чудесно? Эштон тогда намного больше проводил времени на воздухе.

“Безумно чудесно. У меня от марок были чудесные круги перед глазами…”

— Кстати, куда он пропал? — это было явно вопросом. Эштон глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию, и ровно ответил:

— Уехал учиться куда-то в Швейцарию, да так и не вернулся, — наглое вранье, но для него уже привычно. Наверняка, Барри прошел через все наркологические клиники. — Бабушка, ты спросила Вика, чем он занимается. Дай ему возможность ответить, — Эш сделал несколько больших глотков уже немного остывшего чая. Ромашка? Что ж, пусть успокаивает эта ромашка.

Улыбка на лице Виктора была столь же любезной, но сам мужчина, по большей части, внимательно следил за ходом разговора. Имя Барри он запомнил; интересоваться у Эштона личностью лучшего школьного друга или нет — пока не решил, уж очень парень красноречивые лица строил, слушая бабушкин рассказ.

Значит, со школы Виктор первый, кого Эштон знакомит с Маргарет. “Почему-то” Хил сомневался, что из личных отношений со школы он тоже первый, так что положение дел льстило.

— О, — Вик поставил чашку на блюдце, включаясь в разговор, — я сейчас один из управляющих конным клубом “Песочные часы”, по ту сторону города. Эш изъявил желание мне там компанию составлять иногда. Так что на свежем воздухе он бывать будет чаще прежнего, здесь можете за него не волноваться.

Виктор принял немного извиняющийся вид, предупреждая возможный вопрос.

— Я прослежу за ним. А то Эштон говорил, что уже занимался и тогда неудачно упал. Много времени у него ушло на реабилитацию тогда?

— Пару месяцев. Нехорошая травма руки была, — покачала головой Мэг.

— Обычный перелом, — вставил Эштон. — Сейчас все в порядке же. В этом клубе, бабушка, у них костюмированные побоища. Меня в этот раз посвятили в мир индейцев.

— Это, должно быть, весело?

— Специфично, — усмехнулся парень, радуясь, что тема ушла в другое русло.

Виктор с готовностью поддержал разговор о костюмированных побоищах, прошелся по таланту Эштона к луку и помянул чудесные чайные сборы Андреса, пообещав, при надобности, привезти несколько пакетов миссис Бонне.

Иными словами, разговор пусть и был по сути рассказом Вика с комментариями Маргарет, радостно слушавшей о подвигах внука, тем не менее, не застаивался и не спотыкался на неловких паузах. Виктор, редко говоривший так много, но поймавший самую благодатную для того тему — конюшню — был собой доволен.

— Маргарет, — восхищенно закончил мужчина, доливая из чайника заварку в чашку миссис Бонне, — пирог просто потрясающий! Эштон совершает преступление, так редко балуя вас своим вниманием, но его можно понять: сложно было бы работать с людьми, у которых завистливые слюнки текут от окутывающего его вместо парфюма запаха выпечки. Там уже не до рекламы.

Вик улыбнулся, вырезая из пирога очередной кусок. Скромничал, отрезая тонкие куски, но зато брал количеством съеденных ломтей.

— О, Виктор, вы даже не представляете, насколько приятно слышать подобное, — Мег совсем расплылась в улыбке. Она радостно засуетилась, вновь нарезая пирог и подкладывая Виктору печенья.

Эштон смотрел на все происходящее с легким недоумением. Он впервые видел Виктора таким учтивым. И, честно говоря, его немного удивлял тот факт, что эти двое так просто сошлись в общении. В вежливости и радушии Маргарет он был уверен, а вот Вик его поражал. Эш был уверен, что он будет сидеть и молчать.

— Не хотите прогуляться по моему садику? Он не очень большой, но я вырастила отличный цветник в этом году. Он до сих пор цел.

— С огромным удовольствием, — склонил голову Виктор. — А Эш составит нам компанию? — он бросил на парня взгляд.

— У меня нет выбора, — сказал Эштон, поднимаясь со стула и взяв со стола пару печений. Настроение у него заметно поднялось, когда они ушли на более интересные чем он темы.

— Бабушка обожает цветы. Раньше у нее была целая оранжерея.

— Где же теперь целая оранжерея? — полюбопытствовал Вик, понемногу отставая от женщины, чтобы поравняться с Эштоном.

— Бабушка ее продала, потому за ней слишком тяжело ухаживать, — шепотом сказал Эштон. — Только не говори это при ней. Она любит, когда считают, что ей просто надоело, и все дело не в возрасте.

Виктор кивнул услышанному, а сам прихватил водолазку парня на уровне талии и дернул, смещая Эштона так, чтобы они соприкоснулись боками.

Один из жестов привязанности.

— Миссис Бонне, — подал голос Виктор, отстраняясь от любовника. — Я не силен в ботанике… Что это за вьющееся растение оплетает дом? — Хил, обернувшись, указал на интересующую его стену.

Эштон сделал страшные глаза, но не успел даже ничего в ответ фыркнуть, как между ними снова повилось расстояние.

Маргарет обернулась и удивленно посмотрела на Виктора.

— Это виноград. Посмотри на его листья и там висят грозди, — она улыбнулась. — Жаль, что в нашем регионе поганый виноград — кислятина сплошная, иначе я бы вас угостила. А с той стороны, — женщина указала на другу сторону дома. — Там вьющиеся розы. Мы сажали их вместе с Эштоном несколько лет назад. Они еще так не разрослись, но я ни за что не дам им погибнуть. В конце концов, Эш слишком редко что-то делает своими руками.