Эштон снова взял паузу. Он вылез из ванной. Взял полотенце и начал вытирать тело.

— Тогда было часто, — через несколько минут сказал он. — Почти каждый день. Сейчас намного реже. Не думай об этом. Я понял уже, что такое зависимость.

“И так от нее не избавился”, — додумал он. Вслух говорить не стал.

Виктор все это время внимательно наблюдал за любовником.

— Эш, — позвал он, стоя между парнем и дверью, чтобы тому сложнее было уйти от разговора. Голос был спокоен, мужчина сейчас просто хотел узнать всю картину. — Как часто ты принимаешь?

Все слова сказаны с расстановкой, весь вопрос задан медленно и мягко.

— Эштон? — повторил Виктор, подцепляя его голову пальцами за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

Эштон не стал отводить взгляд, хоть и очень хотелось. Лгать можно было, но нужно ли?

— Пару раз в неделю, — он все же немного преуменьшил. Принимал он всегда, когда был в клубах. А там он бывал чаще пары раз в неделю. — Это допрос? Ты решил нарушить наш гармоничный вечер? — он вернул на лицо привычную усмешку.

— Это называется “редко”? — риторически переспросил Виктор, которому цифра не понравилась категорически. Он притянул любовника к себе, снова — в уже въевшемся в натуру желании держать все в своих руках хотя бы физически, если из пальцев категорически уплывает контроль над ситуацией.

— Идиот, — рыкнул Вик Эштону на ухо, сжимая в пальцах пряди его волос. Слово не звучало оскорбительным, не было направлено непосредственно на парня, и это было слышно.

— Ты пробовал НЕ принимать? — все так же рыкнул мужчина, пытавшийся осознать масштабы проблемы, которая теперь была проблемой не только Эштона.

Если парень вообще считал это проблемой.

Эштон немного поморщился — волосы Вик в этот раз потянул не слишком нежно. Да и не располагал разговор сейчас на получение удовольствия от подобного.

— Не пробовал, — отозвался он. — Прекрати, Вик. — Эш поморщился и уперся руками в грудь Виктора. Слишком тесный контакт. Слишком жесткий голос. — Это не так уж плохо на меня влияет. По крайней мере, я меньше сплю, — парень попытался улыбнуться.

Когда руки любовника уперлись в грудь, Виктор отстранился, отпихивая Эштона от себя в сторону стены. Мужчина прижал парня к холодному кафелю предплечьем поперек горла, колено протиснулось между ног Эша, а свободная ладонь улеглась на живот.

— Не прекращу, — прошипел он, касаясь губами уха, а потом прорычал: — Ты _вообще_ перестанешь ширяться. Да или нет?!

Кажется, мирный вечер катился к чертям.

— Или что? — Сразу стал на дыбы парень, все так же с силой уперся ему в грудь ладонями. — Решишь не возиться дальше и пошлешь? — процедил сквозь зубы парень. — Я не подсел. У меня даже ломки как таковой нет. Прекрати вести себя так, словно я ширяюсь героином в вену.

— Когда тебе взбредет в голову попробовать героин, будет уже поздно так себя вести! — рявкнул Виктор, продолжая прижимать Эштона к стене. — Нет зависимости — так докажи это!

— Зачем я что-то буду доказывать? Потому что тебе так хочется? — Эштон прищурился. Он уже не так яростно упирался руками, поняв бесполезность попыток.

— Потому что этого хочется тебе, — ответил Вик, перестав дожимать, когда почувствовал, что Эштон не пытается сопротивляться. Взглядом он сверлил любовника.

— Мне не хочется, — Эштон скривился. — Меня все устраивает.

Он смотрел теперь на него совершенно прямо. Во взгляде было исключительно упрямство.

— Тогда ты бы солгал, — произнес мужчина, снимая хватку, и, поправив едва не свалившееся с бедер полотенце, вышел из ванной на кухню. Когда в любовнике поднимался дух противоречия, а на голове завивались мощные бараньи рога, спорить дальше было бесполезно.

Эштон остался в ванне, осознавая, что Виктор прав. Наверное, он правда хотел от всего этого избавиться, только не знал как. И признаваться в этом не хотелось.

Он обернул полотенцем бедра и прошел в спальню. Говорить с Виктором дальше не хотелось. Обсуждение этой темы было слишком щепетильным.

Виктор в спальню пришел с двумя чашками свежезаваренного ромашкового чая — взял с собой несколько пакетиков из коробки Эмили. Ромашковый чай очень любил Андрес из группы Залесски, кое-какие сборы он даже готовил самостоятельно, но пакетики, естественно, были покупными — их периодически заваривала себе сама Эмили, ромашковый чай так же таскали ребята из группы Уилла, а Виктор выносил несколько штук, когда нужно было расслабиться да помедитировать. Или когда кому-то светил болезненный массаж, например.

— Держи.

Эштон успел натянуть на себя штаны и сосредоточенно смотрел в окно, распахнув его. Он курил, невзирая на то, что спальня не так хорошо проветривалась.

Когда Виктор дал ему чашку, парень удивленно бросил на него взгляд.

— Что это? — он взял чашку и подозрительно глянул в нее.

— Ромашковый чай, — пояснил Виктор, отпивая из своей чашки и вставая рядом с любовником. — На ночь — самое то. Сигарету можно? Мои в сумке.

— Бери, — дернул плечами Эштон. Он еще раз посмотрел на содержимое кружки, понюхал и сделал глоток. — Вроде бы не мне нужно успокоиться, — буркнул парень.

— У меня тоже есть, — продемонстрировал Виктор свою чашку. — Об этом потом, — поморщился, откладывая тему до лучшего времени и поджигая сигарету.

— Как тело после ванной, еще размять? Обещаю не домогаться.

— Не стоит, — покачал головой Эштон. Настроение на любой массаж уже пропало. Хватит с него ощущений. И приятных, и неприятных. Он сделал глоток чая, вновь задумчиво покусал губы, но не стал ничего говорить на тему прошедшего разговора. Наверняка это было бесполезно. Вик останется при своем мнении, что Эша надо лечить, а Эштон — что ему совсем не требуется чужой помощи. Признавать свою зависимость он не желал. — Какие планы на завтра? — спросил он после небольшой паузы.

Виктор свой чай выпил почти залпом, несмотря на температуру. Отставив чашку и затянувшись, мужчина забросил руку на плечо любовника и, согнув в локте, притянул того к себе. Этот жест носил уже чисто эмоциональный характер выражения отношения.

— Не знаю, — пожал плечами Вик, выдыхая дым в сторону. Такое состояние для него было нехарактерным. — Групп нет, а куда время деть решу утром.

Спрашивать в ответ Хил не стал: зная Эштона — будет спать, пользуясь уже заказанной справкой. Вечером куда-то выйти, вероятнее всего, ему будет влом. А если нет… Виктор не стал напрашиваться на правду, все еще надеясь на честность и открытость любовника и не желая, если что, лезть туда, куда пускать его не планировали.

— Я могу завтра познакомить тебя со своей бабушкой. Помнишь, я обещал? — Эштон не стал поворачиваться. Просто задал вопрос, стараясь не напрячься в ожидании ответа на него. Он впервые кому-то сам предлагает познакомиться почти с родителями. И обидно будет услышать “еще рано” или “я занят буду все-таки”.

Вместо этого парень попытался расслабленно откинуться на грудь Виктора, закрывая глаза. Сон уже прошел, но дремота периодически накатывала.

— Воу, — Виктор не ожидал, что Эштон предложит подобное. Тот и правда обещал, но мужчина по формулировке решил, что до этого далеко. Вик затянулся.

— Хорошо, — кивнул он, зарывшись носом в волосы откинувшегося Эштона и коснувшись губами виска. — Где она живет?

— За городом. Час где-то ехать, — сказал Эштон, уже чуть менее разборчиво. Он постепенно погружался в сон. Конечно, таким образом, в объятиях он засыпал впервые, но ванна и чай его разморили окончательно.

— Тебя будить завтра? — с хриплым смешком поинтересовался Виктор, затушив сигарету и начиная оттаскивать любовника от окна к кровати.

Эштон почувствовал движение и приоткрыл глаза, сбрасывая сон.

— Не думаю, что я буду завтра долго спать. Сегодня мне было достаточно, — хмыкнул он.

— Понял, — ответил Виктор, отпуская Эштона, чтобы натянуть белье вместо размотанного полотенца. — Подниму, если переспишь все разумные рамки.

— Я не медведь, Виктор, чтобы спать все время, — закатил глаза Эштон, вытягиваясь на кровати и подтягивая ближе подушку.