Захлопнув дверь, Вик накинул капюшон и двинулся в обратном направлении — ловить такси или общественный транспорт.
Эштон фыркнул, морщась. Конечно, Виктор снова начал показывать характер. Конечно, ему есть с чем сравнивать. Он же такой опытный в отношениях. Парень вновь фыркнул и надавил на газ, срываясь с места. Виноватым себя он нисколько не считал, впрочем как и полностью правым. Состояние вообще было подвешенным.
Ситуация пахла бредом.
Эштон легко сошелся с Барри, хотя чуть раньше трясся от одной мысли о нем.
И точно также легко отказался от упрямого “остаюсь в клинике”.
Хил решил не трогать парня, пока тот сам не захочет, или пока не будут готовы документы о выписке, потому что в одно мгновение осознал, что как-то совсем нихуя не понимает в происходящем. Домой он попал не скоро, где, несмотря на недосып, сон не шел совершенно. Мужчина пытался объяснить события и связать их, но у него совершенно ничего не выходило. Реакция на чертового Барри была за рамками понимания. Эш сам говорил, что что-то переломилось, когда он осознал, что им попросту пользуются и помыкают. Не жертвенную же безответную любовь он собрался разыгрывать?
В любом случае, завтра Вик планировал снять остатки наличности и на перекладных добраться до клиники, чтобы проплатить не только отсутствие Эша на территории, но и ускорение оформления всех бумаг.
Эштон мог бы логически это объяснить, если бы немного покопался в себе. Но он этого терпеть не мог, потому даже для самого себя у него не было адекватных пояснений собственного поведения.
Дома он принял душ, гораздо более холодный чем обычно, и достал виски из шкафа в кухне. Налив себе почти полный стакан, он сделал несколько глотков, а потом достал мобильный телефон.
Мартин звонил несколько раз. Но телефон был в бесшумном режиме, потому Эш и не слышал. Покачал головой, парень отложил трубку, вновь отпивая из стакана. И вновь кидая взгляд на телефон.
Рука сама потянулась к нему и пальцы быстро набрали сообщение.
“Дай номер Барри”
Эштон снова не мог себе объяснить, зачем он это делает. Но ему хотелось разобраться со всей этой ситуацией, с Барри, в самом себе. Окончательно.
И в одиночку он этого сделать не мог. И с Виктором не смог бы. Тот слишком плохо понимал, насколько смешанные и смещенные чувства у любовника. А Барри… Эштону казалось, что как раз с ним, с помощью контакта с ним он поможет поставить самому себе все точки в нужных местах.
Экран засветился и телефон завибрировал, высвечивая новое сообщение.
“Зачем?”
Эш фыркнул самому себе, осушил стакан до дна и написал.
“Просто дай телефон. С тебя все равно должок за молчание”.
Видимо, это подействовало на Мартина. И уже через пару минут у Эштона был номер телефона бывшего, слишком бывшего, любовника.
Выпив еще один стакан виски, он написал сообщение уже Барри.
“Это Эштон. Нужно встретиться. Завтра в четыре часа дня в Центральном парке у Главного фонтана”.
И только после того, как пришло короткое “ок” парень пошел спать, удивительно быстро вырубившись после подобной нервотрепки.
***
— Мне уже опасаться твоего сумасшедшего любовника? — спросил Барри, ухмыляясь, когда подошел к Эштону.
Тот только пожал плечами, выкидывая окурок уже третьей за пятнадцать минут сигареты в урну.
— Он не знает, что я здесь. Хотел извиниться за вчерашнее.
— Ты мог это сделать по телефону, — Барри смотрел на него с легкой оценивающей усмешкой. — Необязательно было вытаскивать меня в парк. Тебе-то вообще, смотрю, не досталось.
— Не за что было доставаться. Я не принимал наркотики и ни с кем не заигрывал, — дернул плечами Эш. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Рядом с Барри было как-то неспокойно, несмотря на всю внутреннюю уверенность в том, что он делает все правильно.
— Кроме меня, — хмыкнул Барри, а потом вновь глянул на Эштона тем самым оценивающим взглядом, от которого раньше мурашки по спине табунами бегали. Да и сейчас тоже, честно говоря. — В среду в клубе “Лотос” будет закрытая вечеринка. У меня есть возможность тебя протащить. Хочешь?
— Очередная закрытая мажорская вечеринка? — выгнул брови Эш. — Хорошо. Позвони мне в среду, я пойду. А теперь извини, мне пора.
Он и в самом деле развернулся и ушел. Возможно, его решение пойти вместе с Барри на какую-то вечеринку было очень неправильным, но он не собирался его менять. Действуя, как всегда, инстинктивно, Эштон полагался на интуицию в своих решениях.
Оставалось только решить хочет он рассказать все Виктору или нет. И чаша весов перевешивала в сторону второго варианта.
========== Глава 23 ==========
На следующий день под вечер Виктор звонил в дверь Эштона, увешанный несколькими крупными сумками — это были все вещи, которые за два с лишним месяца перекочевали в палату клиники. По большей части — вещи Эштона, лишь одна небольшая сумка принадлежала Виктору; со всем этим добром он ехал на такси из клиники прямо к Эшу.
Эш открыл двери и кивнул любовнику, здороваясь.
— Сколько я тебе должен? — спросил он, пропуская Виктора в квартиру.
Мужчина аккуратно сбросил сумки на пол. На вопрос он отмахнулся, имея более насущные темы для разговора и обсуждения.
— Прости, Эш. Я не мог знать, что все… — на слово “хорошо” язык не повернулся, — …что все нормально. Предполагал худшее. Не вижу причины извиняться за свое решение, но прости за его последствия.
— Все в порядке, — покачал головой Эштон, принимая свои вещи. — Никто не знал, что так будет. Даже я. Так что расслабься.
— Во время разговора… В общем, все нормально с тобой? — Виктор, кажется, впервые слабо представлял, какими словами справиться о состоянии Эштона. — После того, что в клинике было… Короче, я сейчас совсем нихуя в тебе не понимаю, а это неприятно. Как минимум.
Хил напряженно повел плечами, обрывая желание притянуть парня ближе. Это был тот рефлекс, по которому Вик держал в руках то, что упускал в понимании или осознании; но сейчас мужчина сомневался, что Эштон нормально или хотя бы просто без напряжения на это среагирует.
Парень чувствовал себя виноватым. За встречу с Барри, за то, что согласился идти с ним в Лотос. Потому сам немного сторонился Виктора, понимая, что он хочет и хотел только лучше сделать, а Эш всячески отрицает это лучше.
— Все в порядке, — повторил он. — Хочешь чай? Кофе? Компенсации?
— Компенсации? — непонимающе хмыкнул Виктор. — Предлагаешь потрахаться, чтобы все сгладить?
— А ты знаешь другие способы налаживания отношений в нашем случае? — выгнул брови Эштон. — И дай мне свои банковские реквизиты.
— Я вышлю их тебе, — отозвался Виктор без особого энтузиазма и все-таки притянул любовника к себе.
— Раз все в порядке, полагаю, ты можешь снова “сам подойти” к нему, — поделился назревшими за два дня мыслями Хил, вполне понимая, что Барри тоже вряд ли устрашился одной только угрозой. — Если так — я не могу противиться этому. Если только ты себя контролируешь, и это не выйдет тебе боком.
— Не думаю, что тебе стоит из-за этого волноваться. Барри после твоих предупреждений вряд ли станет со мной общаться, — пожал плечами Эш. Он понимал, что откровенно лжет, но ситуация не располагала к откровенным разговорам. — Так что, чай?
Виктор выпустил парня из рук, не чувствуя отдачи, и почти сокрушенно кивнул.
— Не думаю, что мои предупреждения возымели на него эффект, — отозвался Хил, первым проходя на кухню. Там он сел у окна и вытащил из пачки сигарету.
— Так что если тебе это нужно — имеет смысл попробовать. Хороший предлог, — хмыкнул Вик, выпуская дым, — “извини за произошедшее, мой любовник — ревнивый мудак; нет, он не знает, что я тут, хочу отдохнуть от него, в твоей компании; пусть бесится, ему полезно”. Это всегда и всем льстит. Правда, возникнет вопрос “почему вы до сих пор вместе”. Но я столько разнообразных ответов на него слышал, что можно не считать это проблемой.
Виктор, учитывая его обычное поведение, такими словами, по сути, хамил. Неосознанно. Скорее даже, не имея возможности остановиться из-за ощущения смутной тревоги, ревности. Когда Барри был однозначным врагом — было все ясно. Теперь он превратился в то, что Хил даже охарактеризовать не мог. Он не был конкурентом в прямом смысле, но Виктор подозревал, что если Эштону больше по нраву будет именно эта безответная принадлежность и слепое виляние хвостом, как было десять лет назад, Барри вряд ли не воспользуется случаем, а у Хила просто не хватит сил с этим бороться. Это было нервирующее ощущение потери контроля, и Виктор снова начинал творить хуйню, как раньше собирался запереть Эштона в подвале на период ломки или предложил съесть рубашку.
