— Слишком стар для этого дерьма? — не удержавшись, хохотнул Виктор.

— Вроде того, — хмыкнул Эштон. — Дружба дружбой, но показывать на сцене Мартин будет то, чего хочет зритель. Так что все мои стриптизы отныне только твои. Можешь совсем расслабиться.

Виктор изобразил весьма похотливый взгляд, рассматривая Эштона, а потом с ухмылкой взялся за флакон, подливая спиртного и с удвоенным рвением поедая запеканку.

— Я расслабился, — кивнул он. — Правда, думаю, это не отменяет “разовых” выступлений, “человека из зала”, м?

— Не отменяет, — согласился Эштон. — Но люди из зала могут быть тоже разные. Твоя чечетка, кстати, покорила не только меня. Так что Мартин тебе еще предложит повторить.

— Заодно и ты на сцену выйдешь, — кивнул Виктор. — А если предложит, пусть предлагает.

Хил пожал плечами и опять приложился к стакану, отставив пустую тарелку.

— Не сказать, чтобы я очень проникся…

— Ты можешь отказаться, но Мартин человек настырный. Еще более упрямый, чем я, когда дело касается Руно, — предупредил Эштон, поднимаясь и составляя тарелки в раковину — тоже внезапно и недавно образовавшаяся привычка. — Но на сцене ты смотрелся шикарно.

— Я не очень проникся, но под настроение почему нет, — закончил фразу Виктор, хмыкнув. — Спасибо. Только если с предупреждением, — мужчина ухмыльнулся, вспоминая тот раз, — не хочу опять манжеты у тамады спрашивать.

— Хочешь подготовиться? — Эштон взял со стола бокал с виски и одним махом допил, чтобы долить еще и подойти плавной походкой к любовнику — словно подкрадывался. Уместившись на его колени, он обхватил шею Виктора руками и внимательно на него глянул.

— Признаться, даже я успел соскучиться по обеим твоим рукам.

Ладони Хила прошлись по бокам любовника, слегка задирая футболку, затем Виктор поднялся выше, будто изучая на ощупь тело Эштона. Тем он и занимался, нагоняя упущенное.

— Неужто надоело быть сверху? — полюбопытствовал мужчина, дойдя ладонями до плеч любовника, а затем сцепив пальцы замком за его шеей.

Эштон наклонил голову набок, усмехнулся и хмыкнул.

— Можно сказать и так. Но вообще меня тянет на разнообразие просто. Опробуем сегодня повязку или наручники? — он не мог не предложить, сам не зная, к чему больше склонялся, потому что и первое, и второе его одинаково напрягали своей неизвестностью.

— Лучше повязку, — выбрал Вик, снова спускаясь ладонями ниже и поглаживая бедра Эштона.

— Наручники будут следующим ходом. А лучше через один, потому что сначала ты меня придушишь. Для этого тоже придется связать тебе руки. Наклонись, — предложил Хил, вполне открыто намереваясь добраться до шеи любовника.

— Зачем мне связывать руки, когда я буду тебя душить? — тут уж совсем не понял Эштон. Он считал, что его руки должны быть совершенно свободны,чтобы он чувствовал себя комфортнее и увереннее.

— А ты меня пальцами собрался душить? — хмыкнул Виктор. — Ты ведь сам боялся, что придушишь слишком сильно. Или не додушишь. И ты в этом очень прав.

— И как мне в этом помогут связанные руки? — выгнул непонимающе брови Эштон. — Я не буду чувствовать нужной уверенности, когда буду связан, понимаешь?

— Уверенность тебе не понадобится, — отозвался Виктор. — Свяжем кисти, поясом от халата, на расстоянии. А расстояние такое, чтобы тебе было достаточно упереться руками по обеим сторонам от моего горла, чтобы придушить, но при этом без перебора. Тебе не нужно будет ничего контролировать, кроме того, чтобы убрать руки во время оргазма.

Хил, уставший ждать, сам и насильно склонил Эштона, чтобы коснуться губами шеи любовника.

— Заодно, длины тебе хватит, чтобы чувствовать себя достаточно свободно, — добавил он, целуя под ухом.

— Я все время думаю, как ты умудряешься продумать абсолютно все детали, — проговорил Эштон, который так не умел. Он всегда действовал наобум, полагаясь полностью на инстинкты. Но не был уверен, что инстинкты ему помогут в придушении любовника.

— Позволь только уточнить — ты хочешь, чтобы я придушил тебя именно поясом? Не руками? — спросил он, склоняясь к уху любовника и прикусывая хрящик, а потом забираясь языком за ухо и втягивая кожу уже на том месте.

— Естественно, — отозвался Виктор, не шевелясь, чтобы не мешать любовнику. Пальцами прошелся по телу парня, ощупывая ребра. — Не хочу, чтобы ты случайно вмял мне кадык в позвоночник.

— А поясом, думаешь, я не смогу этого сделать? — весьма скептично спросил Эштон. — Руки ты хоть быстро оторвать сможешь, а пояс нет, — он продолжил спускаться губами по шее, отвлекаясь только на разговоры.

— Не сможешь, вот увидишь, — ответил Виктор. Может, парень не совсем верно все понял, может, сознательно разводил треп — в любом случае, поощрять это Хил не хотел. Несмотря на развлечения любовника с шеей, Виктор потянулся к столу, забирая оба стакана и вручая один парню.

— В любом случае, сегодня у нас повязка. Держи.

— Да, по поводу повязки. Пообещай мне одну вещь — если я начну нервничать, ты не станешь ее снимать, — Эштон серьезно посмотрел на любовника. — И не позволишь сделать этого мне. Я на самом деле хочу попробовать. В истерики я впадать не буду, приступов паники тоже не будет, просто могу захотеть снять в процессе. Потому я предполагал, что буду связан.

Он говорил действительно серьезно, потому что знал себя и свою мнительность, а еще знал, что на самом деле будет нервничать.

— Именно потому связан и не будешь, — отозвался Виктор, вкладывая стакан в пальцы Эштона. — Лучше я не дам тебе воспользоваться возможностью снять маску, чем возможности не будет вообще. Пей.

Эштон глотнул виски, подавляя уже подступающую от одних разговоров нервозность. Одно дело — когда он просто предложил и это было абстрактно нарисовано в будущем, другое — когда это начнется в скором времени. Абсолютно несовместимые чувства сейчас разрывали его в две разные стороны.

— Ладно. Сойдемся пока на этом, — согласно кивнул он, снова допивая виски до дна и вновь потянулся за флаконом.

— Мы ведь не единожды трахались в темноте, — напомнил Виктор, допивая свой виски и подставляя стакан любовнику, чтобы тот его донаполнил. — Сейчас разница лишь в том что я буду видеть чуть больше тебя.

— Точнее, ты будешь видеть все, а я _вообще_ ничего, — сказал Эштон. Он налил виски обоим и дернул головой, отгоняя мысли. Знал, что если Виктор сейчас забеспокоится, то секс отойдет на второй план. Не стоило лишний раз заставлять любовника дергаться.

— Пей, — хмыкнул Вик, невозмутимо выливая почти весь свой виски в стакан любовника. План действий он уже наметил. Для начала, парня стоило чуть больше напоить.

— Допивай; потом перерыв, чтобы захмелел, — мужчина допил остатки из своего стакана и уложил руки на бока Эштона, поглаживая, как делал это всегда, — тебе нужно успокоиться и расслабиться.

— У меня четкое впечатление, что ты хочешь меня напоить, а потом все-таки иметь бревно в кровати, — в голосе Эша слышалась огромная доза сарказма. — Если хочешь, чтобы я был менее адекватен, то тебе было бы лучше подрулить мне наркоты. Не кокаина, а что-нибудь с расслабляющим эффектом. Позвонить тому, кто может? — это снова было шуткой, но несколько нервной. Эштон уже больше месяца ничего не принимал и его немного дергало от этого. Не то чтобы хотелось, но он бы не отказался.

— Прикуси-ка язык, — серьезно попросил Виктор. — Тебе не нужны наркотики. До бревна я тебя спаивать тоже не буду. Просто допей виски, расслабься. Пей.

Хил двинул руку парня, намекая, что стоит выпить.

— Я тебя ни к чему не принуждаю, ты сам этого хочешь. Помни об этом; помни, что я ничего тебе не сделаю, что постоянно буду рядом, и что до этого еще дохуя времени. И выпей этот ебанный виски, пока я не заварил тебе ромашковый чай.

Эштон отпил виски, потом еще раз и только после этого заговорил.

— Я знаю, что не принуждаешь, — честно говоря, ему было бы проще думать, что именно Виктор его просит об этом. — Из-за этого я и несколько дерганный. Не обращай внимания, — он вновь вылил в себя виски, наполнил следующий бокал и задал вопрос любовнику, меняя тему, чтобы отвлечься. — Как день прошел? — вообще, Эш никогда подобным не интересовался, но все бывает в первый раз.