Приди мне на помощь! Мне тяжко,

Я гибну в плену без тебя,

Здесь холодно, жутко и страшно!

Лишь любовь спасти может меня.

Закончив чтение, Эвелин взглянула на меня. Может, я сильно ошибался, но в этом стихотворении я снова услышал какое-то скрытое признание, и это безжалостно схватило меня за сердце.

— Прекрасно, — только и смог выговорить я и грустно улыбнулся.

— Тебе понравилось, Логан? Это сильно радует. Мне важен тот факт, что моё стихотворение нравится его адресату.

Потом она замолчала и ничего больше не говорила. Я тоже не знал, что сказать, поэтому принялся гладить Эвелин по волосам — безмолвно и нежно. Мы лежали так не известно, сколько времени, и вскоре я понял, что она уснула. У меня уже страшно затекли ноги, но я не двигался и жутко боялся даже вздохнуть, чтобы не разбудить её. Она задрожала, и я осторожно накинул на неё одеяло. Потом я уснул тоже, но ни на минуту не переставал думать о ней.

Комментарий к Глава 8. “Тоска по-испански”

*Нej, stilig — “Привет, красавчики” (шв.)

**Varför är du tyst? — “Почему вы молчите?” (шв.)

***Vi inte… — “Мы не…” (шв.)

****Före mötet — “До встречи” (шв.)

****Lycka till — “Удачи” (шв.)

========== Глава 9. “Если она умрёт молодой…” ==========

Считаешь, забота о других ведёт к смерти? Я думаю, она заставляет жить.

Оливер Куин (“Стрела”)

Меня не покидало неприятное ощущение — ощущение, будто кто-то внимательно на меня смотрит, будто кто-то непоколебимо не спускает с меня пристального взгляда. Это ощущение, собственно говоря, и заставило меня проснуться.

Медленно открыв глаза, я увидел Уитни. Лучи яркого солнца, стремительно пробивающиеся сквозь не занавешенное окно, ударяли в спину девушки, и из-за этого казалось, что её силуэт источает свет, приобретая при этом какие-то небесные черты. Но несмотря на эту воздушность и лёгкость, что придавали ей сверкающие лучи, Уитни не выглядела радостной или счастливой. Между бровями девушки обозначилась глубокая морщина, лоб был напряжён, казалось, до предела, руки — скрещены на груди.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что сегодня ночью я спал в одной кровати с Эвелин. Спросонья я почти ничего не соображал, и это обстоятельство заставило меня насторожиться.

Заслонив глаза от яркого света, я с недоумением взглянул на Уитни.

— Ты безмозглый кретин, Логан, — тихо проговорила девушка, но затем повысила тон: — Ты просто самая последняя сволочь!

— Заткнись, Уитни, — сердито прошипел я, всё ещё не до конца осознавая, что здесь происходит, и вовсе не пытаясь себя контролировать. — Ты разбудишь Эвелин.

Эвелин отвернулась от меня и поджала колени к груди. Пока я со слабой улыбкой любовался ею, Уитни схватила меня за руку и силой вытащила из спальни.

— Грубость, которую ты себе позволяешь, переходит все границы! — закричала она, плотно закрыв дверь в спальню Эвелин.

Я смотрел на Уитни, сонно прищурившись, и понимал, что от её небесно-воздушного образа не осталось и следа. Она выглядела как человек, только что обманувшийся в своих надеждах, или как человек, готовый испепелить любого одним только взглядом.

— Удивительно, — вяло произнёс я, — но тебе мне хочется сказать то же самое.

Лицо Уитни вытянулось, стало ещё худее, приобрело какой-то землистый цвет, и она злобно проговорила:

— Я просто, чёрт возьми, не понимаю, как мужчина смеет называть себя мужчиной, если он не держит данного им слова.

— Что, прости? — не понимал я. — У вас с Дейвом снова проблемы, или…

— С какой стати ты решил, что можешь касаться в разговоре наших с ним отношений?

Равнодушно взглянув на Уитни, я вздохнул и сказал:

— Или. — Затем крепко зажмурился, надеясь стряхнуть с себя последние остатки сна, и добавил: — Как бы ты ни была зла, как бы ни сердилась и что бы мужчина не натворил плохого, никогда, слышишь, никогда не принижай его чувство мужского достоинства. Особенно при нём самом, потому что нас это сильно оскорбляет. Надеюсь, в следующий раз, Уитни, ты будешь умнее и сначала пошевелишь мозгами, а уже потом поработаешь языком.

Собеседница не изменилась в лице, и тогда я произнёс:

— Теперь вопрос. С какой стати я не могу называть себя мужчиной?

Уитни подошла ко мне почти вплотную, и я нахмурился, смотря в её пылающие серые глаза.

— Однажды, Логан, мы говорили с тобой насчёт Эвелин, и ты, чёрт возьми, пообещал мне, что в отношениях с ней не зайдёшь дальше дружеской близости. Ты говорил, что Эвелин для тебя просто друг, ты говорил это! Говорил! Говорил!

— Говорил, — удивлённо произнёс я, — так оно и есть, Уитни. Объясни мне наконец причину своей агрессии!

— А ты сам ничего не понимаешь? Или для тебя это стало таким обыденным, что ты даже перестал замечать это, а? Господи, как же я тебя ненавижу!

Она ударила меня по лицу, и я, схватившись за щёку, удивлённо уставился на Уитни. Да, этот удар заставил меня, наконец, проснуться, и вдруг все кусочки пазла сами собой встали на свои места, и вся картина явилась передо мной так ясно, как если бы я в действительности увидел её перед собой.

— Да ты с ума сошла! — закричал я, уже не беспокоясь о том, что Эвелин может проснуться, и яростно, с непреодолимым гневом вдруг схватил Уитни за горло. — Мы с Эвелин спали, просто спали, чёрт побери! Между нами ничего не было!

Она смотрела на меня как на предателя, и я, читая во взгляде все её мысли, ещё сильнее сжимал её горло. Девушка корчила гримасы от боли, её глаза блестели, хотя и смотрели испуганно; из горла вырывались непонятные хрипы.

— Отпусти! — разобрал я слова среди её прерывистых хрипов. — Отпусти меня, Логан! Мне больно!

Я, только сейчас опомнившись, разжал пальцы, и Уитни отошла от меня на несколько шагов. Она дышала глубоко и часто, прижимая руку к покрасневшей шее, и смотрела на меня ненавидящим взглядом.

— А я тебе не верю, — сказала она тихо, но затем повысила тон. — Я не верю ни одному твоему паршивому слову!

— О, дьявол! Не веришь мне — спроси об этом у Эвелин!

— Может, ты забыл, но Эвелин б… — У Уитни чуть не вырвалось это слово, но она вовремя себя остановила. — Эвелин может попросту этого не вспомнить. А я не переживу, если ты причинил боль моей сестре! Я просто не вынесу!

— Мне плевать на это, Уитни, мне абсолютно всё равно. Я не вру, и я знаю это, а правду не доказывают. А то, что ты думаешь, не трогает меня ни в одном месте. Мы говорили с Эвелин — говорили весь вечер, и я, как и обещал, не переступал обусловленную нами черту! У меня даже в мыслях этого не было, нет и сейчас!

Уитни заправила за уши волосы, выбившиеся из наспех сделанной причёски, и глубоко вздохнула.

— Убирайся, Логан. Я однажды уже сказала тебе не возвращаться сюда и сделала огромную ошибку, вновь разрешив тебе появиться здесь. Теперь же я хочу, чтобы ты ушёл — раз и навсегда.

— Но Эвелин этого не хочет.

— Да кто ты такой? — продолжала горячиться Уитни. — Ты знаешь её без году неделю, а я была рядом с ней всю её жизнь и прекрасно знаю, чего она хочет, а чего нет! А ты плохой друг, плохой человек, просто ужасный во всех отношениях! Твои мысли пошлые, намерения — самые дурные, а про твои поступки мне даже говорить не хочется! Ты просто дьявол рядом с ней, ты не достоин Эвелин, и вам обоим это известно!

— Хватит уже! — сердито закричал я и с силой схватил Уитни за руку. — Хватит, хватит, хватит, Уитни! Хватит прятать её от этого мира. Хватит думать, что она не способна жить среди других людей, дружить с ними, хватит воображать, что Эвелин навсегда останется здесь и будет жить под твоим чутким присмотром! Перестань контролировать каждый её шаг, иначе скоро Эвелин просто возненавидит тебя за это. И тебе не кажется, что она прекрасно знает о своих желаниях сама?

Она долго смотрела мне в глаза, словно понимала, что я прав, но ни за что на свете не хотела этого признать.