Не было… Зарыдав с ещё большим отчаянием, я зарядил пистолет и снял его с предохранителя. Лучше я тысячу раз умру в нестерпимых муках, чем буду жить без неё! Лучше я буду гореть в аду, а она — нежиться в раю, пусть мы будем порознь, но только бы ни дня не прожить без неё! Только бы ни разу не проснуться с мыслью о том, что её больше нет!
Я подполз обратно к Эвелин и убрал с её лица прилипшие волосы. Застывшее выражение её лица почему-то вызвало у меня улыбку, и я, взяв её холодную руку, вложил в неё тяжёлый пистолет.
— Я так и не понял, что такое мужество, — вполголоса проговорил я, глядя на неё, — то ли смелость поднять руку на любимую, то ли готовность принять всю силу удара на себя… Не знаю. Но смотри, моя милая, сейчас я совершу, наверное, самый мужественный поступок в своей жизни.
Взяв её указательный пальчик, я положил его на курок и заставил Эвелин поудобнее взять пистолет. Руки мои сильно дрожали, поэтому не каждое моё движение было чётким и точным.
— Давай, — прошептал я и лёг рядом с ней, — разбей мне сердце. — Я нацелил дуло пистолета на свою левую грудь. — Разбей снова, только теперь по-настоящему.
Пальчик Эвелин спустил курок. Выстрел оглушил меня, а потом наступила темнота.
Боль в груди была невыносимой. Я боялся пошевелиться, потому что знал, что любое движение принесёт мне целый океан неприятных ощущений. Дышать было невероятно трудно. Я лежал на спине неподвижно и видел только темноту. В голове царила пустота, точно кто-то забрал все мои мысли и все воспоминания.
Но я что-то слышал. Сначала звуки были мало разборчивы и непонятны, но с каждым мгновением они обрисовывались отчётливее. Прошло, наверное, около двух минут, и я ясно услышал чьи-то яростные всхлипы.
Открыть глаза мне удалось с трудом, яркий свет сразу резанул по ним. Я зажмурился, издал стон и сразу почувствовал, как заныло в груди. На мою грудь будто давило что-то тёплое, липкое и тяжёлое.
Собрав в кулак последние силы, я открыл глаза и поднял голову. Терпя невыносимую боль, я оглядывался вокруг и совершенно не понимал того, что происходило.
Я лежал весь в крови, она уже порядком запеклась. Яркий солнечный свет пробивался в комнату, освещая довольно знакомые мне предметы, но я, кажется, не мог вспомнить названия ни одного из них. Футболка на мне была насквозь пропитана кровью. Метрах в трёх от меня сидели два человека. Один парень, вторая — девушка. Он обнимал её и беспрерывно плакал, а она была неподвижна, как кукла. Лица обоих были очень и очень мне знакомы, но я никак не мог вспомнить имён…
— Ты сумасшедший! — кричал парень, почему-то глядя на меня. Он не мог успокоиться, его колотило в истерике. — Дурак! Я говорил тебе, я говорил, а ты… Ты всё-таки убил её! Всё-таки убил! Убил бедную Эвелин… О, Эвелин…
«Эвелин», — пронеслась в моей голове первая достаточно ясная мысль. Прижав ладонь к левой груди, я с трудом поднялся на ноги. Голова была тяжёлой, затылок будто тянуло вниз.
— Почему я не мёртв? — спросил я, холодно глядя на парня. Мой голос шёл как будто не из меня, а откуда-то снизу.
Он поднял на меня полные горечи зелёные глаза и молча поцеловал Эвелин в лоб. Я, шатаясь, выжидающе смотрел на него.
— Поверить не могу, что столько лет дружил с самоубийцей, — вполголоса проговорил парень. Его подбородок дрожал так сильно, что парень говорил, слегка заикаясь.
Я посмотрел на пол. Возле Эвелин лежал пистолет, вымазанный в крови.
— Люди решаются на самоубийство не из глупости, — тихо ответил я и зажмурился от боли, пронзившей мою грудь. — Ты… не понимаешь. Они делают это только из мудрости.
— Нет! — закричал он и сильнее прижал к себе Эвелин. — Они решаются на это из бесконечной слабости… слабости и жалости к самим себе! — Он зарыдал и спрятал лицо в волосах девушки. — Может, ты и хотел уйти из этого мира, но причём тут Эвелин? Чем она заслужила такое, чем, чем?! Неужели ты решил, что вправе забрать её жизнь? Она была ещё так молода!
Я растерянно смотрел на него. В голове был один туман, из чувств осталась только тупая боль.
— О, если бы я только мог приехать немного раньше, — бормотал парень, не отпуская от себя Эвелин, — ты бы ещё была жива, я бы ещё мог посмотреть в твои глаза, Эвелин…
Отвернувшись от них, я медленно побрёл к окну. На подоконнике стоял горшок с каким-то растением, но я не думая столкнул его на пол.
— Логан… — послышался сзади испуганный мужской голос, — что ты…
— Для меня другого выхода из этой комнаты не существует, — оборвал его я и, открыв окно, не без усилий забрался на подоконник.
— Только подумай, что ты делаешь!.. Давай поговорим, всё ещё можно исправить…
Я посмотрел вниз. Очень высоко. Кажется, мы жили на двадцать четвёртом этаже… Взявшись за раму, я медленно повернулся и взглянул на парня. На его лице изображались его душевные муки, его разрывало на части: он не хотел отпускать Эвелин, но в то же время не мог позволить мне сделать это.
— Только ты знаешь правду, — тихо сказал я, и он, всё-таки оставив Эвелин, испуганно поднялся на ноги. — Сам реши, расскажешь ты её остальным или придумаешь свою собственную… менее жестокую.
— Нет-нет, Логан, нет же, нет…
Уже не слушая его, я бросил на свою любимую прощальный взгляд, отвернулся и сделал шаг — последний в своей жизни.
Дурак… И всё-таки убил!
Комментарий к Глава 25. “Счастье — это когда ты не можешь уйти”
Ещё одна законченная история, ещё один анхеппи энд… ещё два убийства на моей совести.
Если вы дочитали этот фанфик до конца, то огромное-огромное вам спасибо! Я очень тронута вниманием к моей писанине. (Всё-таки 600 с лишним страниц!) Надеюсь, концовка не сильно вас шокировала, но лично я, придумав её ещё почти два года назад, теперь очень ею довольна. Я люблю этот фанфик, надеюсь, что вы любите его не меньше и… что не перестанете читать меня после всего этого ;)
Теперь, закончив работу, писавшуюся полтора года без остановок, я решила немного отдохнуть. У меня в голове уже есть несколько идей для следующего фика, так что в скором времени, думаю, я смогу взяться за их разработку. А пока что буду тосковать по героям этой истории.
Ещё раз спасибо, спасибо, спасибо! ♥
