Так, выбирая из двух зол меньшее, я всё-таки выбрал молчание. Я один взвалил на свои плечи это бремя и тем самым не позволил Эвелин когда-либо узнать о том, что творилось в моей голове. Да… Она так об этом и не узнала.
Двенадцатого сентября, когда до моего дня рождения оставалось два дня, мы с парнями собрались в «Погоне». Я, Карлос и Джеймс не пили; Кендалл же, снова оставив Скарлетт за бармена, пил виски, только за счёт Маслоу. Дело было в том, что их жестокий спор ловелас в отставке всё-таки проиграл, а Шмидт, с охотой принявший вызов Джеймса, сумел соблазнить Скарлетт…
— Ещё одна участница клуба, — недовольно хмыкнул я, глядя на барменшу.
— Какого клуба? — не понял Кендалл.
— Клуба тех, чьи сердца ты безжалостно разбил! — резко ответил я. — В нём и Кайли, и Мэрилин, и Брук — та, с которой ты гулял этим летом, — а теперь ещё и Скарлетт!
Я не знал, чем именно была вызвана моя агрессия к той позиции, которую немец занял уже давно. Конечно, здесь была вполне естественная неприязнь к его бесчеловечному обращению с прекрасным полом, но я чувствовал, что что-то другое, более личное, заставляло меня так злиться из-за этих «побед» Кендалла. Может быть, всё сводилось к его общению с Эвелин. Я не знал наверняка, сохранились ли в нём чувства к ней, да и не желал об этом спрашивать; но мне отчего-то казалось, что Эвелин для него — это такая же легкомысленная и наивная девушка, как и все остальные, с которыми он был знаком. А она была не такая, она была лучше и несравненно прекраснее всех их!
— С чего это в тебе заговорила справедливость? — нахмурился владелец «Погони», смерив меня холодным взглядом. — Я что, похож на маньяка, который только и делает, что ищет себе новую жертву для забавы? — Он засмеялся. — Да я же даже ничего не делал! Эти девки сами мне на шею вешаются!
— Особенно Скарлетт, наверное, — не меняя сердитого тона, сказал я, — так и вешалась на тебя!
— Я готов признать, что инициатива была с моей стороны, но ведь она мне не отказала…
— А попробуй отказать тому, кто платит тебе зарплату, — оборвал я друга.
Шмидт опустил глаза и на какое-то время замолчал.
— Но я не разбил ей сердце, — сказал он, будто пытаясь хоть чем-то оправдать себя, — Скарлетт я безразличен, стало быть, и особой вины мне чувствовать не за что…
— Значит, вину ты всё-таки чувствовал? — уточнил я. — Это радует. Остатки совести уже прочно обнадёживают.
— А Мэрилин знает об этом? — быстро спросил Карлос, заметив, как мои слова повлияли на Шмидта.
Немец посмотрел на него и, глотнув виски, кивнул.
— Это Скарлетт ей рассказала?
— Нет, я, наверное! — взмахнул руками Кендалл. — Конечно, конечно, это была Скарлетт. Удивительная невозможность держать язык за зубами…
— И что Мэрилин? — продолжал интересоваться испанец. — Дай угадаю. Она не выдержала такого предательства, дала тебе, подлецу, пощёчину и уволилась, так?
— Вообще нет, — усмехнулся Шмидт. — Вы же знаете, Мэрилин почти ничем невозможно обидеть; она может вынести всё что угодно…
— Чем ты и пользовался, — быстро вставил слово я, угрюмо глядя на стол.
— И это тоже вынесла, — продолжал владелец «Погони», словно не заметив моей реплики. — Да и на что она могла обидеться? Я ей парень? Нет. Я должен спать только с ней и больше ни с кем? Тоже нет. О, я не удивлюсь, если она вообще предложит нам со Скарлетт попробовать втроём!
— А я и рад, что проспорил, — улыбнулся Джеймс. — Да, сейчас у меня пустой кошелёк, зато никаких проблем с совестью.
— Какой же я бессовестный, оказывается, — с усмешкой произнёс Кендалл, бултыхая виски в стакане. — У меня никогда с совестью проблем не было.
Вскоре парни заговорили о чём-то другом, и я выпал из этого разговора, совершенно перестав слушать друзей. В голове мешались самые разные мысли, но в основном они были о Шмидте. Я вспоминал его подлые поступки, то, как он обошёлся с Кайли, как пытался отобрать у меня Эвелин, как грубо обращался с Мэрилин… Странный вопрос сформировался как-то сам собой: а предел ли это? Если нет, то как далеко может зайти Кендалл?
— Логан, ты вечером улетаешь? — спросил Джеймс, выдернув меня из размышлений.
Я вздрогнул и, посмотрев на него, задумчиво покивал.
— Да…
Я намеревался встретить свой день рождения в родном Далласе, самолёт улетал из Лос-Анджелеса как раз сегодня вечером. Мы с Эвелин намеревались провести в Техасе три дня.
Кендалл, порядком опьяневший, внимательно глядел на меня, прищурив глаза.
— Эвелин летит с тобой? — спросил немец, как-то особенно выговаривая каждое слово.
Я бросил на него испепеляющий взгляд, возвращаясь к ужасной, уничтожающей изнутри ревности. Зачем он спросил об Эвелин? Неужели, неужели он всё ещё…
— Да, — выговорил я не своим голосом. — Она летит со мной.
— Стой, она так и думает, что летит с тобой? — спросил Шмидт, заинтересованно нахмурившись.
Я бросил на него недоумевающий взгляд и неуверенно кивнул. Что всё это, чёрт возьми, значило?
— Значит, вы летите не вместе, — сказал владелец «Погони» с какой-то грустью в голосе и облокотился на спинку стула.
— Да что ты несёшь? — не понимал я, и это начинало раздражать мои нервы. — О чём ты?
— Да о том, о чём мы и раньше тебе говорили и что ты благополучно пропустил мимо ушей! Чёрт, вы с Эвелин вместе уже два года, а ты так и не научился относиться к ней как к своей второй половинке, как к неотъемлемой части тебя!
Я смотрел на него злобно-удивлённо и чувствовал, как невыразимая ярость на Кендалла поднимается в моей душе. Мне было непросто слышать это от него, потому что я всё-таки очень хорошо понимал, что он говорил правду…
— Ты не знаешь и сотой доли того, как я отношусь к Эвелин, — выговорил я сквозь зубы. — И я, честно говоря, вообще не считаю тебя достойным обсуждать это.
Я удивился своему холодному тону и тому, что вообще сумел сдержать себя в руках и не на орать на Шмидта.
— Парни, ну, парни, — отрезвляюще начал Джеймс, украдкой оглядываясь по сторонам, — опять вы спорите… Может, будете делать это не на людях?
— Я не буду спорить с ним, — сказал я, глядя в пол. Всё это будто возвращало меня в прошлое, на два года назад, и я снова начинал считать Кендалла подлецом. Нет, не было в нём ничего человеческого! — Я просто хочу попросить тебя заткнуться и больше никогда не возвращаться к этой теме.
— Твой старый добрый подход к обсуждению важных проблем, — улыбнулся Шмидт, опустив голову, — пытаешься уйти от разговора, потому что знаешь, что я прав. Я прав!
— С каких пор наши с Эвелин отношения стали для тебя важной проблемой? — вскипая, спросил я.
— Тш-ш-ш, — зашипел Карлос, положив руку мне на плечо. — Ребята, остыньте.
Владелец «Погони» развёл руки в стороны с таким выражением лица, точно вовсе не понимал, как я посмел задать ему такой вопрос.
— С каких пор! — возмущённо воскликнул он. — С тех самых, как впервые встретил её, с тех самых, как в неё влю…
Он прервал себя и, сделав глубокий вдох, выпил ещё виски. Карлос и Джеймс отрешённо пялились на стол, чувствуя себе лишними в этом диалоге, но не видя возможности встать и уйти. Сердце в моей груди стучало со страшной силой, так что отдавало даже в ушах; я не мог слушать.
— Хватит говорить об этом, — как-то нервно засмеялся я, качая головой из стороны в сторону, — хватит, хватит… Я не выдержу.
— Но я ведь как-то выдерживаю.
— Выдерживаешь, — сердито прошептал я, сжав кулаки, — выдерживаешь, купаясь в обществе всяких шлюх.
— Да лучше так, — злобно усмехнулся Кендалл, но я заметил, что моя реплика всё же задела его, — лучше так, чем постоянно изводить собой свою возлюбленную!
Я затаил дыхание, услышав это, и так вцепился в стол, что пальцы побелели. Джеймс сжал моё предплечье, чтобы хоть как-то попытаться избавить меня от этого невыносимого напряжения. Шмидт смотрел на меня пьяными глазами, нахально улыбаясь.
