— Осторожнее со своими выходками, — сказал я холодным голосом, глядя прямо в улыбающиеся глаза друга. — Не забывай, что на тебя смотрит твоя девушка.
— Брось, Логан, это элементарная вежливость. Всё на приличном уровне.
Он снова нагнулся, чтобы сесть, но я, сердито сморщив нос, сильнее впился пальцами в его плечо и слегка оттолкнул друга от машины.
— Ты меня, наверное, не услышал, — продолжал я всё тем же тоном. — Прекращай. Иначе всё это для тебя может плохо кончиться.
Кендалл посмотрел на меня слегка напуганными глазами, но потом улыбнулся, точно принял мои слова за шутку, и сказал:
— Ладно, не нервничай. Я перестану.
Весь путь до дома Джеймса я следил за Шмидтом. Лицо его утратило то шуточное и весёлое выражение и приняло теперь необыкновенную серьёзность. Временами мне даже становилось жаль, что я так грубо обошёлся с ним, но мысленно я подтверждал правильность своего поступка. «Моя Эвелин, моя, моя. И чёрта с два я позволю кому-нибудь ухаживать за ней!»
Мы очень удивились и вместе с тем разозлились, когда Джеймс открыл нам дверь. Конечно, наше негодование заставило нас наброситься на него с расспросами и упрёками; за этим негодованием мы поначалу даже не заметили состояния Маслоу. Я обратил на него внимание, когда первое впечатление, произведённое на меня нахождением Джеймса дома, отступило. У друга был понурый вид и такой растерянный взгляд, точно он вовсе не понимал, что делал здесь; более того, глаза его были красными.
— Почему ты не брал трубку? — злобно хмурясь, спрашивал Карлос. — Для тебя наш сюрприз — пустое слово?
— Да и что бы было, если бы мы не приехали? — поддерживал друга я. — Ты бы просто остался дома и лёг спать?
Джеймс слушал нас, зажмурив глаза и сжимая двумя пальцами переносицу.
— Ладно, стойте, хватит, — прервал нас он, показав ладони. Он обвёл нас усталым взглядом. — Парни, девчонки, простите… я очень рад, что вы всё это устроили, правда, спасибо… только я не виноват в этом… всё так неожиданно вышло…
Он крепко взялся за дверь, чтобы, наверное, не упасть. Я взял его за плечи и посадил на стул, стоявший рядом.
— Извини, что мы так, — видимо переживая за Джеймса, сказала Алекса. — Мы ведь не знали, что у тебя что-то случилось…
— Мы с Изабеллой поругались, — не своим голос выговорил Маслоу, бессмысленным взглядом упершись в пол. — Приезжал её бывший и хотел забрать Санни… Они так орали друг на друга, я не мог этого вынести… А потом этот её взгляд и злость… Боже, я никогда не забуду этих слов, никогда не забуду, как увидел её в первый раз… мне кажется, я всё знал ещё с самого начала…
Мы обменялись настороженными взглядами. Джеймс нёс какую-то околесицу, так что даже слушать было страшно.
— По-моему, тебе нужен отдых, — с заботой и сожалением произнесла Эвелин и коснулась плеча Маслоу. Он испуганно вздрогнул от её прикосновения и дико посмотрел на неё.
— Я не могу видеть её! — сказал Джеймс. — Мне не нужен отдых, я просто хочу немного забыться…
— Так поехали на вечеринку, — воскликнул Кендалл, сделав взмах руками. — Гости и подарки ждут тебя!
— На вечеринку? — переспросил хозяин дома, точно это слово ему было незнакомо. — Оставить Изабеллу одну?.. Она не в лучшем расположении духа. Я боюсь, что-то случится…
— Мы в какой-то степени предугадали, что ты не вернёшься с нами на яхту, — с ноткой грусти в голосе произнёс Карлос. — Мы привезли тебе бренди, самый дорогой, который сумели найти в городе.
Испанец быстро сбегал к своей машине и принёс Джеймсу бутылку бренди. Тот с глуповатой улыбкой читал надписи на этикетке. Глядя на друга, я понимал, что он посвятил нас не во все подробности их с Изабеллой ссоры; что-то он явно утаил от нас. Вопрос об этом, как мне казалось, мог вовсе свести Маслоу с ума; поэтому я оставил свои догадки при себе.
— Что же нам делать? — сморщив лоб, спрашивала Мэрилин. — Оставить гостей одних невежливо, а возвращаться туда без тебя как-то не хочется…
В этот момент в прихожей появилась Изабелла и обвела нас шестерых таким взглядом, точно мы были самыми неприятными гостями из тех, которых только можно было вообразить. Вид у неё был почти такой же, как у Джеймса: Изабелла выглядела уставшей, растрёпанной, глаза и нос её были красными, будто она плакала часа два подряд.
— Гостей мы не ждали, — сказала она охрипшим голосом, явно надорванным из-за мучившего её кашля. — Зачем вы приехали?
— У Джеймса день рождения, если ты помнишь, — грубо выговорил я, смерив Изабеллу ледяным взглядом.
— Забудешь такое. — Она опустила презрительный взгляд и заметила бутылку бренди в руках её избранника. — А это, как я понимаю, подарок?
— Конечно, с твоим подарком не сравнится, — сказал Джеймс и, встав, внимательно посмотрел Изабелле в глаза.
— Ты не будешь пить это, — властным голосом проговорила она и хотела взять бутылку, но Маслоу крепче сжал её и потянул на себя. Изабелла приложила ещё некоторые усилия, чтобы отобрать бренди у Джеймса, и в итоге бутылка, выскользнув из рук обоих, упала на пол. Этот треск до невозможности раздражил мой слух.
Сердито стиснув зубы, Маслоу смотрел на разбитую бутылку. Потом он медленно поднял глаза и, глядя на Изабеллу, сказал довольно сдержанным тоном:
— Они зовут нас на вечеринку-сюрприз, которую устроили для меня. Поедем?
— Поедем! — злобно улыбнувшись, сказала Изабелла. Брови её были высоко подняты. — Конечно, поедем, давай поедем!
И она, обступая лужу разлившегося бренди, вернулась на второй этаж. Мы озадаченно смотрели на Джеймса.
— Да какого чёрта между вами творится? — спросил Кендалл.
Маслоу посмотрел на него со слабой улыбкой.
— Я поеду, — сказал Джеймс уверенным голосом. — Поехали.
— Ты уверен? — сомневался Карлос. — После такого «разрешения» Изабеллы я бы не стал…
— Мне всё равно. Поехали. Надеюсь, я потом не пожалею об этом… Впрочем нет, жалеть не о чем. Едем.
И мы вернулись на яхту, где гости встретили припозднившегося виновника торжества с криками и улыбками. Обстановка праздника, веселья немного расслабила Джеймса, и он начал с искренностью улыбаться и смеяться. Но мысли сомнений по поводу его ссоры со своей избранницей всё же не шли у меня из головы.
В самом начале вечера я предложил Эвелин выпить вина, и она согласилась. Я налил ей один бокал, но сам пить не стал: из осторожности. После третьего бокала поведение моей спутницы слегка изменилось. Это был первый раз, когда я увидел её пьяной. Взгляд Эвелин стал довольно легкомысленным и беспечным; она смеялась над каждой моей шуткой так, как не смеялась никогда, и практически не переставая улыбалась. Поначалу меня забавляло непривычное мне состояние Эвелин, но потом, когда она начала улыбаться нечастым шуткам Кендалла, я сильно насторожился и уже не смог расслабиться.
Но Кендалл не всё время обращал внимание на мою спутницу. Сначала он проводил время с Мэрилин, которая, как я сразу заметил, находилась под действием марихуаны. Шмидт, в отличии от своей спутницы, был трезв в этом смысле; мне казалось, ему даже нравилась Мэрилин в таком состоянии. Только, временами наблюдая за ними, я не видел в друге того Кендалла, которого знал столько времени. С Мэрилин он вёл себя по-особенному, так, как не вёл себя ни с одной другой девушкой. Целуя свою спутницу, немец с силой брал её за волосы, иногда наматывая их на кулак. Во время поцелуев Мэрилин обычно тихо стонала, видимо, от боли, но Шмидта это вовсе не заботило. Разговаривал он с ней обычно не очень мягко, а смотрел ещё жёстче. Очевидно, ей казалось, что он такой есть на самом деле, но я-то знал его уже столько лет…
Действие марихуаны обычно заканчивалось для Мэрилин страшной сонливостью и, наконец, глубоким сном. Поэтому часа через два после начала вечеринки она покинула Кендалла и ушла на покой.
Я испугался, что Шмидт, заскучав без своей спутницы, подступится к Эвелин, и потому подошёл к нему прежде, чем он успел сделать хотя бы шаг в сторону моей возлюбленной.
