— Почему ты просто не спросишь её об этом? — спросил я угрюмо. — Боже, почему просто не поговорить? Неужели ты хочешь тупо молчать всё это время и мучиться?

— Я не хочу спрашивать у неё, — задумчиво проговорил он, — потому что её ответ… А что, если она ответит, что спала с другим? А? Что я тогда буду делать? Я не хочу ни о чём говорить! Не хочу этого слышать!

— Хватит отвечать мне строчками своих песен, Джеймс. Тут всего два варианта: либо ты говоришь с ней обо всём, либо продолжаешь унижаться. Выбирай сам.

— Не понима-ае-ешь, — завыл Маслоу, пряча лицо в ладонях, — не понимаешь меня, Логан… Как же ты не понимаешь?..

Я, потеряв надежду на то, что сумею переубедить друга, грустно опустил глаза. Это разочарование всего немного уступало по силе тому, которое я ощутил в Мексике; в одно мгновение это разочарование переросло в отчаяние, и я, мало обдумав свои намерения, вдруг выпалил:

— У неё есть дочь.

Я прижал ладонь ко рту, будто испугался, что скажу ещё что-нибудь ужасное. «Ну куда, куда ты с этим? — мысленно упрекал себя я. — Разве не видишь, что ему и без того не очень хорошо, хочешь совсем добить его? Вправе ли ты был вообще рассказывать ему об этом? Боже!»

Мои ожидания непредсказуемой реакции Маслоу не оправдались: услышав моё признание, он печально улыбнулся и сказал:

— Я знаю.

— Знаешь? — округлив глаза, переспросил я. С одной стороны, мне немного полегчало от того, что эту не самую радостную новость Джеймс узнал не от меня, но с другой… — Ты не рассказывал нам об этом… Ты молчал!

— Да! — внезапно повысил голос он. — А что мне нужно было сделать? Заказать огромную рекламную вывеску с надписью «У моей девушки есть дочь», так, что ли? — Он помолчал и, нахмурившись, спросил: — Стой, а ты откуда знаешь?

— Она мне сама рассказала. После вечеринки в честь её дня рождения. Но Джеймс, как ты относишься к этому? Это же так… я даже не знаю, это так… странно.

— Санни — дочь того молодого человека, с которым у Изабеллы не сложились отношения. Это был незапланированный ребёнок, они оба были так молоды для детей… Всё вышло сложно, и Изабелла, хотя давно не любила своего бывшего, не стала убивать ребёнка. Ну, он, по крайней мере, не стал отказываться от него… Санни, как оказалось, нужнее отцу, чем матери. Я думаю, Изабелла просто ещё не созрела, в ней ещё не проснулась настоящая мать… Кто знает, может быть, мы с ней когда-нибудь обзаведёмся долгожданным и любимым ребёнком, но теперь я не чувствую, что она готова…

Я попытался представить эту семью, но у меня ничего не вышло: плохо представлялся Джеймс в роли отца, но ещё хуже — Изабелла в роли матери.

— И что, ей совсем не нужна дочь? — поинтересовался я.

— Совсем? Нет, нет… Она почти каждый день говорит о Санни, звонит своему бывшему, спрашивает, как она там… Она её любит. И, вообще-то, в это воскресенье её бывший пообещал привезти Санни в Эл-Эй. Изабелла видится с ней раз в два месяца, им обеим, как мне кажется, эти встречи необходимы.

— Она будет жить в твоём доме?

— Это всего на пару дней. К тому же мне интересно посмотреть на неё, я уверен, что Санни — это уменьшенная копия Изабеллы!

— И у тебя нет никаких неприятных чувств к этому ребёнку? — спросил я, думая, что, наверное, не сумел бы так же благосклонно относиться к дочери своей возлюбленной, как это делал Джеймс.

— Чем Санни заслужила эти чувства?

— Ничем, просто…

— Просто мне должен быть неприятен тот факт, что я у Изабеллы не первый, — с лёгкой улыбкой проговорил Джеймс. — Да? Ты это хотел сказать?

Я молча взглянул на него.

— Не сравнивай меня с собой, — произнёс друг, не прекращая улыбаться, — у нас с тобой на это, кажется, противоположные взгляды. Ребёнок — это ещё не самое страшное, что может случиться с человеком, правда.

На следующий день, в субботу, я утром же поехал к Блэкам: уж очень сильно я истосковался по Эвелин, уж очень сильным было ощущение, что я должен видеть её. Миссис Блэк, открывшая мне дверь, поприветствовала меня сухим кивком и, бросив торопливое «Заходи», села за кухонный стол, на котором были разложены бумаги.

— Эвелин дома? — спросил я с уже знакомой робостью, заглядывая на кухню. Эту робость я ощущал каждый раз, когда приезжал к Блэкам: мне казалось, что я мешаюсь родителям Эвелин, что моё присутствие сильно напрягает их.

— Да-да, она у себя в спальне…

Ни слова больше не сказав, я поднялся на второй этаж. Когда я вошёл в спальню к Эвелин, она сидела за столом и писала что-то в тетради.

— Уже не спишь? — улыбнулся я, увидев её. Присутствие моей возлюбленной могло развеять все заботы, которые рождались в другом, внешнем мире. Она была солнцем, освещавшим мрачный путь моей жизни и разгонявшим тучи, ежедневно сгущавшиеся над моей головой. Когда я был с Эвелин, то оказывался будто в другом мире, в котором не было подлости и корысти, но в котором были только добро, честность и благородство.

— О, Логан, — в свою очередь обрадовалась моя возлюбленная и, подойдя ко мне, обняла меня, — как хорошо, что ты приехал, как хорошо…

И она поцеловала меня сначала в одну щёку, потом в другую.

— Мама ещё не уехала? — спросила Эвелин, снова сев за стол.

— Нет. Мистер Блэк не дома?

— Он уехал ещё ранним утром, — сказала она таким тоном, точно жаловалась мне на своих родных. — Мама осталась, она обещала отвезти меня к доктору… но я хочу, чтобы она тоже уехала, я лучше поеду в больницу одна, чем с кем-то из них.

— Почему? — грустно спросил я, присев рядом с ней. Каждый раз, когда она злилась на своих родителей, я вспоминал своих, которые были за многие километры от меня, и думал, что никогда не сумел бы говорить о них таким тоном. Не знаю, в чём именно было дело: во мне или в моих родителях.

— С тех пор, как уехала Уитни, они начали подстраивать свои графики так, чтобы я ни на минуту не оставалась одна; будто они сидят дома с заболевшим ребёнком!

— Разве это плохо?

— Плохо то, что они раньше этого не делали. Да и теперь они относятся ко мне так, будто я являюсь помехой, мешающей им жить и заниматься тем, что им действительно нравится! Действительно, кто я такая, чтобы отвлекать их от работы, важнее которой нет ничего на свете? Всего лишь дочь!

Я взял её за руку, чтобы дать понять, что поддерживаю её.

— Боже, почему я не живу одна? Их мнимая забота давит на меня сильнее, чем на меня давила искренняя забота Уитни! Я мечтаю, чтобы она вернулась обратно, чтобы она жила здесь, в соседней комнате, а не на другом конце города!

— Скучать по прошлому бывает опасно, Эвелин…

— А как по нему не скучать, если в нем было гораздо лучше, чем теперь?

— Тебе не хорошо со мной? — спросил я оскорблённым тоном и отпустил её руку. Вообще-то, по правде сказать, я не собирался задавать таких вопросов, я их не любил.

Эвелин взглянула на меня, и её рассерженный взгляд смягчился.

— Нет, Логан, прости, прости, — заговорила моя возлюбленная, схватив меня за руку, — я обожаю тебя. Извини, я просто не подумала перед тем, как сказать…

Прежде, чем я успел ответить что-то, с первого этажа послышался голос миссис Блэк:

— Эвелин, дорогая, долго мне ещё ждать, пока ты соберёшься? Моё время не резиновое.

— Вот видишь? — шёпотом спросила Эвелин, взглянув на меня с сожалением в голубых глазах. — Я не тот человек, которому она добровольно может уделить внимание. Я лишь та, кто занимает её время против её воли…

— Давай я отвезу тебя в больницу? — предложил я, немного подумав. — Миссис Блэк не придётся тратить свои рабочие часы, а мы с тобой проведём больше времени вместе.

Эвелин печально улыбнулась и, положив руку на моё плечо, нежно поцеловала меня в щёку.

— Спасибо, дорогой. Так… О чём мы сейчас говорили?

— О том, что ближайшие часы проведём вместе. — Я, обрадованный обращением «дорогой», тоже поцеловал свою возлюбленную и улыбнулся. — Поехали?

Около получаса я просидел в коридоре, ожидая, пока закончится сеанс невролога. Но когда Эвелин вышла из кабинета, она сказала, что впереди у неё ещё электросонтерапия.