Не найдя во взгляде Эвелин того, что могло бы удовлетворить мою просьбу, я устало взглянул на Алексу. Она была настроена решительно и действительно всем сердцем желала, чтобы я отстал от Эвелин, и очень хотела защитить её от меня. Что ж… Воля твоя, Алекса.

Я молча отпустил руку Эвелин; на ней после моих пальцев остались белёсые следы. Бросив на девушек взгляд, наполненный сожалением и горечью, я не спеша спустился по ступенькам веранды и, пошатываясь, направился к воротам.

Откуда же взялась моя непоколебимая уверенность в том, что она любит меня? Что именно заставило меня так думать? Стихотворения, наверное… Чёрт, как же это глупо! Я был абсолютно уверен в том, что она действительно любит меня, я лишь хотел услышать это от неё… Почему она молчала? Почему, почему нельзя было прямо сказать обо всём?

Я понял почему, когда мой разум немного остыл. Она промолчала и прямо не призналась во всём потому, что она меня не любит. Нет! Эвелин меня не любит! Эта мысль часто посещала мою голову, но я никогда не позволял себе думать, что это правда. Наверное, я старался зачем-то убедить себя, что она никогда не сумела бы полюбить меня, – так обычно поступают до беспамятства влюблённые люди: придумывают себе недостатки, изъяны, чтобы доказать непонятно кому, что таких людей, как они, любить нельзя. Эта мысль вновь появилась в моей голове, когда я слушал слова Кендалла. Я допускал мысль о том, что она не любит меня, – всего лишь мысль. Эта мысль сладко мучила меня, ныла где-то в области сердца, и я позволял себе думать об этом лишь потому, что не хотел сойти с ума от счастья. Сердце же моё, в отличие от разума, твёрдо знало, что Эвелин любит – любит горячо и отчаянно. Но после того, как она промолчала в ответ на мою просьбу, сердце предательски оттолкнуло своё твёрдое знание и сказало: «Я всегда знало, что она не любит тебя».

От этого происшествия на веранде в душе моей остался неприятный осадок, и я мычал от чувства безысходности, разрывающего меня изнутри. Я ехал домой, домой, к Дианне. Она, верно, не оттолкнёт меня теперь. Я знал это наверняка! Она не промолчит, когда я скажу, что люблю её, и признается в любви в ответ. Да, мне нужно было к Дианне! И мне было абсолютно всё равно, что до этого мы поссорились. Нужно было любым способом погасить в себе вспыхнувшие чувства.

Дианна не спала, когда я приехал. Я нашёл её в спальне: моя девушка сидела в кресле с ноутбуком на коленях.

– Я не ждала тебя сегодня… – растерянно выдала она, и я улыбнулся, поняв, что в её душе всё ещё был осадок от нашей последней ссоры.

– Знаю, что обещал вернуться только утром, – проговорил я, расстёгивая запонки, – просто решил не дожидаться рассвета, чтобы вернуться к тебе.

Дианна ничего не ответила, лишь безучастно перевела взгляд на экран ноутбука.

– Что ты делаешь? – поинтересовался я, подойдя к плотно занавешенному окну. – Ищешь фотографии, где я иду рука об руку с чужой девушкой?

Моя девушка издала звук, похожий на смешок, но ничего не ответила. Я посмотрел на неё через плечо.

– А ты не выглядишь весёлой, – тихо сказал я.

– А ты не выглядишь трезвым, Логан.

– Ну, Диа-а-анна, – протянул я, устало нахмурившись. – Что тебе с того, что я пьяный, а?

Дианна снова ничего не ответила, и я вздохнул.

– Но я тебе любым нравлюсь, так ведь?

– Не хочешь прилечь, Логан? Тебе бы выспаться…

– Не укладывай меня в постель, Дианна! И перестань злиться, в конце концов. Знаю, что ты всё ещё помнишь нашу ссору, и сердишься, но… Всё, что я могу предложить, это вытеснить из Интернета мои старые фото, заменив их новыми.

Дианна засмеялась, и я искренне улыбнулся, услышав её смех.

– Как ты себе это представляешь? – спросила она с прелестной улыбкой.

– А так. – Я раздвинул занавески в разные стороны, и янтарный свет из окна пролился в тёмный двор. – Так! Пусть все видят, чем мы с тобой занимаемся!

Моя девушка вновь рассмеялась, и я, тоже рассмеявшись, оказался рядом с креслом, в котором она сидела. Затем я поднял Дианну на ноги, а в следующее мгновение она оказалась прижатой спиной к стене. Я посмотрел в её глаза и поцеловал её с такой страстью, с какой раньше никогда с ней не обходился.

Когда я разорвал этот дышащий страстью поцелуй, Дианна, задыхаясь, посмотрела на меня.

– Что с тобой? – спросила она с удивлённой улыбкой на губах. – Я тебя таким ещё не видела…

– Ну, смотри же! Я просто невероятно счастлив рядом с тобой.

Я прижался носом к её, и мы простояли так какое-то время, стараясь перевести дыхание.

– Но от тебя ужасно пахнет, Логан, – с усмешкой заметила Дианна.

– Да? А ты меня не любишь такого, любимая, а?

Она игриво смотрела на меня и молчала, но я испугался этого молчания и, отчаянно впившись пальцами в её талию, чуть ли не криком спросил:

– Любишь или нет?!

– Что за глупости? – рассмеялась она, приняв мой испуг за шутку. – Ты знаешь, Логан, ты очень-очень хорошо знаешь, что я люблю тебя любого.

Услышав это, я улыбнулся и снова поцеловал её, теперь ещё более страстно, чем прежде.

– Мне так не хватает тебя по ночам, – прошептала Дианна, на мгновение разлучив наши губы.

– О, мне тоже, тоже, тоже… – задыхался я, выговаривая это. – Мне тоже, любимая…

Я согнул её правую ногу в колене и, плотнее прижавшись к Дианне, с силой сжал заднюю поверхность её правого бедра. Наши губы на несколько минут слились в долгом и проникновенном поцелуе.

– И каждая наша ссора убивает что-то внутри меня, – тем же шёпотом говорила моя девушка, прижимаясь ко мне, – клянусь, я ненавижу, когда мы друг на друга кричим…

– О Дианна… – прошептал я и принялся покрывать горячими поцелуями её шею. – Дианна… Ты не знаешь, насколько сильно я люблю тебя.

– Кажется, знаю.

Я поднял на неё вопрошающий взгляд, и она с улыбкой ответила:

– Ты уже давно упираешься в моё бедро, Логан.

Я рассмеялся и подхватил Дианну на руки. Моя девушка, обвив руки вокруг моей шеи, нежно и осторожно поцеловала меня в ухо, от чего по всему моему телу пробежало стадо мурашек. Это было невообразимо прелестное мгновение, и мне ни за что не хотелось портить его так больно уязвляющими воспоминаниями.

На следующий день я чувствовал себя просто ужасно. Во-первых, похмелье отзывалось в моих висках острой болью и вызывало невероятную жажду; во-вторых, мне было стыдно перед Эвелин за то, что я позволил себе вчера, на веранде; и в-третьих, я почему-то чувствовал себя виноватым и перед Дианной. Мысль о том, что моя девушка стала для меня отчаянной попыткой заглушить бушующие в моей душе чувства, добивала меня окончательно. Я не знал, каким будет мой первый шаг на пути к возвращению в прежнюю жизнь, но точно знал, что позвоню Эвелин. Даже если она и не помнила всего того, что я сказал ей вчера, я собирался понять всё по её голосу и извиниться.

Но когда я услышал её голос, все слова, что я собирался сказать ей, вылетели у меня из головы; по интонации её голоса мне ничего определить не удалось, и я вовсе забыл, что хотел попросить прощения. Я слышал сумасшедшее биение своего сердца и понимал, что не прощу себя, если не предложу ей встретиться.

– Эвелин, – неуверенно проговорил я, когда с начала нашего разговора прошло чёрт знает сколько времени, – а… а предложение о семейном ужине всё ещё в силе?..

– Конечно, – ответил её голос на том конце провода, – родители будут рады тебе.

– Так… когда мы сможем увидеться?

– Завтра вечером, если ты не будешь занят.

Моё лицо вспыхнуло при одной мысли о том, что я чуть ли не целый месяц упорно избегал любых встреч с Эвелин.

– О, я не буду занят, – поспешно ответил я. – Жду не дождусь завтрашнего вечера.

– Я тоже. – По её интонации я понял, что она улыбнулась, и улыбнулся тоже. – Приезжай к семи, Логан. И постарайся без опозданий.

– Ну, когда я опаздывал, Эвелин?

Весь ужин я сидел как на иголках, порой с трудом впихивая в себя еду, порой запинаясь и невпопад отвечая на вопросы. Я видел только лицо Эвелин перед собой и не понимал: как раньше я мог жить без неё? Как мог видеть её рядом с собой чуть ли не каждый день и не думать о том, что больше всего на свете хочу поцеловать её?