Нардакс сидел за столом мрачнее тучи, а Мальва, наоборот, светилась удовольствием, словно отполированная серебряная ложка. Она улыбалась и свысока посматривала на своего младшего брата.
Когда обед закончился, все поднялись из-за стола и прошли к камину, где удобно расселись в мягких креслах и приняли от слуг кофе. Паргар, по-видимому, уже передал жене и матери основные сведения о гостях, потому что те не стали расспрашивать, кто они и откуда, а заговорили о погоде. Все единодушно согласились, что сейчас самая пора для путешествия – ни дождей, ни холода, на постоялых дворах и в харчевнях подают первые овощи. Разговор плавно перетёк на планы гостей, кто и куда намерен продолжить путь.
– Я, ваше величество и ваши высочества, намерен отбыть завтра в Мард-Мирам, – заявил Вестебрас. – Сами понимаете, я на службе и из-за отсутствия попутного судна вынужден был потерять сутки.
– А вы уверены, что завтра будет корабль? – спросила Сильма.
– Да, ваше высочество, я узнавал на пристани: завтра ожидается шхуна из Кон-Ферца, часть груза снимут, и она поплывёт дальше вверх по течению. Рано утром меня уже здесь не будет.
– Понятно, – кивнула Сильма и, обернувшись к мужу, предположила: – Может быть, завтра мы получим твой заказ?
– Надеюсь, – пожал пухлыми плечиками Паргар.
– Я уже в предвкушении, – вздохнула Сильма. – Нам с Мальвой давно пора обновить гардеробы, если привезут ткани, нужно будет вызвать портниху.
– Дорогая, давай сначала дождёмся судна, – оборвал супругу Паргар.
Сильма недовольно поджала губы и перевела взгляд на Грана, тот сидел как истукан и не сводил с неё взгляда. Приосанившись, бывшая наследница престола постаралась подать себя в самом выгодном свете. За двадцать лет Сильма ещё больше похорошела, хотя куда ещё больше, но, видно, этой женщине природой было дано лишнее и, скорее всего отнятое у брата, и теперь этой красоты было в избытке. Сильма изводила мужа, мать и детей частыми капризами и истериками, что не может блистать при королевских дворах.
А ещё Сильма полыхала ненавистью к Слаю за отнятый у неё альрийский престол. Тот указ, где были прописаны условия их ссылки, вставленный в рамку, висел в кабинете Паргара на самом видном месте, и Сильма каждый раз, когда начинала очередной скандал, тыкала в него пальцем и обвиняла Паргара в малодушии, глупости и жадности. А тот невозмутимо указывал пальчиком туда же и повторял одну и ту же фразу: «Думай, Сильма, думай». Женщина от этого бесилась ещё больше, потому что не только думать, но и просто соображать не могла от гнева. Она выкрикивала бред о том, что наймёт армию и отобьёт у королей Шамброз, что сорвёт свой венец вместе с головой с лже-принцессы, что отдаст половину Альрии тому, кто поможет взойти ей на трон.
Паргар только молча слушал эти крики и ел конфеты. Некоторые даже думали, что он получал от этих сцен какое-то извращённое удовольствие, но это было не так – Паргар переживал за свою вспыльчивую жену и даже опасался, как бы ту однажды не хватил удар. Но ни пообещать исполнить её желания, ни поддержать бредовые идеи он не мог, поэтому терпеливо выслушивал потоки слов и молчал.
С некоторых пор у Сильмы появилась горячая сторонница – Мальва: девушке надоело сидеть в глуши, и она рвалась в свет. Отец свозил её несколько раз в столицы соседних королевств, но проблема так и не разрешилась – девушке хотелось жить там постоянно, иметь кучу поклонников и выйти замуж не ниже, чем за наследного принца. Хотя в Мард-Мираме принцу было уже за пятьдесят, и у него были внуки, а в Кон-Ферце принц был женат и в который уже раз ждал появления наследника. Но идея обставить мать и самой надеть корону крепко засела в хорошенькой головке, и выбить её оттуда не было никакой возможности.
– Как обстоят дела в Шамброзе, кавалер? – подала голос Кордэлия.
Сильма с Мальвой, а за ними Нардакс, одновременно закатили глаза в знак невыносимости темы, но перебивать королеву не посмели, та всё-таки владела половиной Пульза и половиной всего состояния. Кордэлии было шестьдесят пять, но она хорошо за собой следила и не выглядела на эти годы.
– Всё благополучно, ваше величество, – почтительно ответил Вестебрас. – Когда я выезжал из столицы, почти все были в добром здравии.
– Что значит «почти»? – подняла брови Кордэлия.
– Э, я не хотел поднимать эту тему, – замялся кавалер, – она слишком трагичная…
– Что с ним?! – королева впилась пальцами в подлокотник кресла и даже не обратила внимания на нетактичность своего вопроса.
Все за столом поняли, о ком шла речь, кроме, наверное, одного Грана – тот продолжал пялиться на Сильму и мало что слышал из разговора.
– Э, я даже не знаю, как сказать, – продолжал мяться кавалер.
– Просто скажите мне, он жив? – женщина потеряла терпение.
– Да.
– Слава небесам! – перевела дух Кордэлия и откинулась на спинку кресла. – Тогда что там случилось?
– Умерла принцесса Далия, и господин Зэфус овдовел.
Общий возглас удивления заглушил конец фразы.
– Как это умерла? – Сильма поспешно поднялась с места и шагнула к Вестебрасу. – Она же… ей же было только сорок.
Кавалеру пришлось встать – сидеть в присутствии дамы было для него невозможным.
– С вашего позволения, ваше высочество: принцесса Далия неожиданно заболела и умерла тем летом. Я бы вам ещё в прошлый свой визит рассказал, но не застал вас в замке, а управляющему, сами понимаете, столичные новости ни к чему.
– Но почему мы ничего не узнали? – развела руками Кордэлия. – Ведь за минувший год мы посетили обе столицы…
– Я догадываюсь, почему, – заговорил Паргар. – Всё дело в том, что… Когда именно умерла принцесса, Вестебрас? – обратился он к кавалеру и тот назвал дату. – Вот! Мы тогда уехали в Мард-Мирам, а когда возвратились, то разминулись с королевским порученцем. Зимой же, когда мы ездили в Кон-Ферц, новость эта уже устарела, и об этом никто не вспомнил, а, следовательно, не узнали и мы. А наш вечный странник Вестебрас, как он уже сказал, не застал нас дома.
– Но письма, сын мой, – снова развела руками Кордэлия, – разве ты не переписываешься с обоими дворами?
– Переписываюсь, – кивнул Паргар, – и что? Мы не обсуждаем в них Шамброз, у нас совсем другие темы. Дорога обратно в столицу Альрии нам заказана, поэтому, кроме вас, маменька, никто о нём и не вспоминает.
– А я вспоминаю, – заявила вдруг Сильма и прошествовала к своему месту, – и мне не даёт покоя тот старый указ, что висит в твоём кабинете.
– Сильма, дорогая, – Паргар обречённо прикрыл глаза, – я прекрасно тебя понимаю, но и ты пойми, что Слай казнит тебя, понимаешь, голову твою красивую отрубит, если ты хоть раз пересечёшь ту черту, которую он обозначил на карте. Для нас с тобой восточнее Пульза земли не существует, так что успокойся уже.
– А я согласна с мамой, – встряла в разговор Мальва, – я тоже считаю этот указ несправедливым.
– Внучка, ты же знаешь детали прошлого, – попыталась урезонить девушку Кордэлия, – я вам с Нардаксом не раз уже рассказывала события двадцатилетней давности.
– Ни и что! – заупрямилась принцесса. – Мало ли что тогда было, нас с братом это не касается.
– То есть?
– Я внимательно читала тот указ, там говорится лишь о вас троих, – девушка обвела взглядом старших родственников, – о нас, то есть о потомках, речь не идёт. Мы с братом можем спокойно ехать в Шамброз, и нам за это ничего не будет.
Сильма некрасиво разинула рот, не в силах сказать ни слова, Кордэлия хлопала глазами, а Паргар потянулся к вазочке с конфетами. Прожевав одну, спросил:
– Вестебрас, насколько я понял, после смерти Далии, что-то пошло не так, верно?
– Да, ваше высочество, господин придворный маг сильно убивался, но сейчас с ним всё в порядке.
– Я помню, что у них с Далией родилось трое детей, верно? И они сейчас должны быть одного возраста с нашими.
– Да, ваше высочество.
«Вот как – дети», – вполголоса проговорила Мира и незаметно ущипнула за руку Грана, тот, уже давно очнувшийся от гипноза красоты хозяйки замка, согласно кивнул.
