– Стервы! Убью гадин! – грохнул кулаком по столу Зэфус. – Сынок, быстро говори, кто они, я сам их в клочья порву.

– Погоди, отец, – вскинул руки Борцэус, – дело в том, что все они уже наказаны.

– Все? Ты уверен? – тяжело дышал маг. – А не то я весь Шамброз переверну…

– Все, можешь не сомневаться.

– Да? – постепенно успокаивался маг. – Тогда что там было дальше?

– А дальше, когда морок поймал падающую Миру…

– Я был неправ, – забухтел маг себе под нос и плеснул в кубок ещё вина, – прости меня, червячок, с меня кляча, нет, десять кляч.

Зэфуса услышали все и едва сдержались, чтобы не рассмеяться, а Борцэус, погасив на лице улыбку, вновь заговорил:

– Итак, морок спас Миру, но дамы на этом не остановились. Видя, как я забочусь о пострадавшей девушке, они её унизили.

– Так, я не понял, – вновь встрял Зэфус, – они что, они мою дочь унизили? Говори, что они сделали!

– Папа, успокойся, – Ликс положил ладонь на плечо сидящего рядом мага, – просто я упала в лужу – голова закружилась, – а дамы наверху стали смеяться.

– Смеяться?! – взревел маг и вскочил со стула. – Смеяться над моей дочерью?! Борцэус, немедленно…

– Да сядь ты уже, – прикрыл глаза Канцлер, – ты так орёшь, что мы тут все уже оглохли. Я же сказал, что всех давно наказал, всех до одной.

Зэфус бухнулся обратно на стул и обиженно надулся, а Борцэус продолжил рассказ:

– С помощью морока мы отыскали тех дам, одна из них под пыткой выдала остальных и ту, что была у них главной. Девиц я искупал в навозной жиже, а их предводительницу скормил мороку.

– Надо было всех скормить, – повеселел Зэфус, – но навоз – тоже неплохо.

– Вот именно, отец, – кивнул принц. – Дело в том, что все эти дамы – дочери очень важных особ при нашем дворе, тронуть их – это заполучить себе неприятностей лет на десять вперёд. А купание в зловонном озере я так обставил, что выглядело это случайностью, и никто как бы не виноват, зато те дамы уже никогда здесь не появятся, потому что им сразу припомнят это унизительное приключение.

– Ты у меня умница, сынок, – стукнул кубком о стол Зэфус и с обожанием посмотрел на Борцэуса, потом наклонился к Ликсу и, дохнув вином, похвалился: – Видишь, какой парень у меня, умный, не передать! Береги его.

Ликс кивнул и прижал палец к губам, а маг согласно закивал, хлопком ладони закрыв себе рот.

– Итак, с дамами я разобрался, но они не желали успокаиваться, пылая злобой, они решили всё же досадить мне, убив Миру.

– Что?! – вновь дёрнулся маг.

– Папа, со мной всё хорошо, – Ликс положил ладонь на плечо Зэфуса, и тот схватил её и прижал к груди. – Дай дослушать, я про этот случай сама мало что знаю.

Борцэус между тем продолжал:

– Не далее как вчера, когда Мира направлялась во дворец, её остановили две кареты, в одной из которых сидела опозоренная дама и с ней наёмные убийцы. Просто чудо, что Мире удалось от них сбежать, а та дама погибла от кинжала, ей не предназначавшегося, остальных убил я.

– Что?.. – выдохнул Ликс. – Так это был ты?!

Борцэус обернулся к нему и покачал головой.

– Прости, Мира, если я тебя напугал, но сейчас я скажу то, что уже давно обещал и так долго тянул. – Обернувшись к Слаю, спросил: – Ты ведь сразу это понял?

– Разумеется.

– В общем, вот: я – вампир.

Ликс дёрнулся всем телом, словно собрался сбежать, но Зэфус сжал его руку и загудел в ухо:

– Испугалась? Ну и зря, он же совсем ручной, у нас тут все вампиры ручные.

– Все?! – задохнулся от ужаса Ликс. – И ты?

– Я? – отстранился маг. – Да что ты такое говоришь, дочка, я просто маг, а вампир у нас Слай. Был ещё Грэйш, но тот давно умер. Теперь вот сынок мой пробудился.

Пока Зэфус всё это говорил, Борцэус неотрывно смотрел на Ликса, он молчал, давая тому возможность собраться с мыслями и пережить потрясение. Заговорил Слай:

– Борцэус – самый стойкий из нас двоих, я завидую его самообладанию. Уверен, что его жертвами пали одни лишь кролики, человеческую кровь он не пьёт.

Ликс нервно сглотнул и спросил:

– А как же те, в карете?

– Я убил их ради тебя, – тихо проговорил принц. – Любой вампир, даже такой мирный, как я, станет убивать врагов своих возлюбленных.

– Он прав, – вновь кивнул Слай. – Для вампира его возлюбленный – самое дорогое на свете, – и встрепенулся: – Борцэус, ты что, укусил его… её?!

– Да, я ею кормился, – кивнул тот. – И это действительно самое сильное чувство, ему совершенно невозможно противиться.

Ликс как во сне коснулся пальцами горла, где когда-то видел четыре точки, и выдохнул:

– Чёрт возьми… меня кусал вампир!

– Дочка, девушке не пристало так выражаться, – заявил вдруг Зэфус. – Ну, укусил, ну и что, меня вон каждый день кусают… – и осёкся под диким взглядом Ликса. – Э, я хотел сказать… э… а что я хотел сказать? Ты не слушай меня, я, кажется, перепил, да ещё дорога эта…

Вновь заговорил Слай:

– Зэфус – мой возлюбленный, и, как видите, Мира, он жив, здоров и в своём уме, так что…

– Ну вот зачем ты это сказал, – досадливо поморщился маг и осторожно взглянул на Ликса. – Совсем девочку смутил, посмотри, вогнал её в краску. Может, её такие отношения шокируют.

Молчавший всё время Ниэль громко расхохотался, следом в беззвучном смехе затрясся Слай, даже Борцэус коснулся носа, скрывая улыбку.

– Меня не шокируют такие отношения, папа, – наконец пришёл в себя Ликс, – и я бы тебе сказала, почему, но, боюсь, ты не переживёшь нового удара.

– То есть? – озадачился маг и обежал взглядом сидящих за столом, а, зацепившись за Каллина, обратился к нему: – Ну хоть ты, друг, скажи, о чём тут разговор? Я что-то ничего не понимаю.

Каллин лишь пожал плечами и развёл руками. Тем временем Ликс обратился к Борцэусу:

– Знаешь, ты действительно умеешь удивлять, и мне нравится это в тебе. У меня от всех этих открытий каждый раз сердце подпрыгивало, даже пальцы подрагивают, хотя обычно я себя контролирую, да и с мечом не справиться, если руки дрожат.

– Так значит, ты не сердишься? – просиял Борцэус.

– Ни капли, – замотал головой Ликс, – просто мне требовалось время, чтобы с этим свыкнуться.

– Я безумно рад, – шепнул принц, пожирая взглядом Ликса, – и уже жду вечера, чтобы…

– Так-так-так, погодите, дети, – встрял Зэфус, – я не понял про пальцы и меч, что там имела в виду моя красавица?

Ликс бросил взгляд на королей и спросил принца:

– Сказать?

Борцэус подмигнул Стасису, тот без слов всё понял, поднялся со своего места, обошёл стол и склонился над магом.

– Как себя чувствуешь, дорогой друг?

– Хорошо я себя чувствую, – насторожился тот, – а что это вы так надо мной?

– Мира хочет тебе что-то сказать, отец, – серьёзно посмотрел на него Борцэус, – но мы думаем, что тебе от этого снова станет плохо.

– А что она мне может такого сказать? – недоумённо пожал плечами маг. – Я сегодня уже узнал новость, пережил её, так что всё остальное – мелочи.

Но тут поднялись со своих мест и Слай с Ниэлем, подошли и встали рядом. Вот когда Зэфус занервничал всерьёз, он оглянулся по сторонам и спросил:

– Вы хотите сказать, что Мира… мне не дочь? Или она тоже вампир? Или она какой-нибудь, хе-хе, оборотень?

– Вот, последнее будет ближе к истине, – шепнул Слай Ниэлю, а Зэфус услышал и разинул рот от ужаса.

– Папа, ты только не волнуйся, но я и правда, не дочь тебе, – Ликс старался говорить быстро, чтобы Зэфус снова не потерял сознание, – я твой сын – Ликс. Просто для путешествия я переоделся девушкой, так было легче замаскироваться. И потом, такой маскарад спас нам с Граном и Мальвой жизни, когда на нас разбойники напали.

– Отец, – встрял Борцэус, – я обязан Ликсу жизнью, если бы не он, меня бы убили те разбойники, что пытались ограбить дворец.

– Убить… моих детей убить… – прошептал Зэфус и уставился на Ликса. – Но… но… как же моя Мира?..

– Зэфус, вот, выпей, – Стасис поднёс к магу кубок с лекарством, и тот опрокинул в себя всё, не в силах оторвать взгляд от девушки, нет, теперь уже парня. – Невероятно, я, собаку съевший на этом деле, не различил… но ведь ты по-прежнему моё дитя, правда?