– Это чтобы вы не забрызгались, ваше высочество, – пояснила она, – вы же в первый раз сырое мясо едите, да?
– Угу, – кивнул Борцэус, поднимая для удобства подвязывания подборок и жмурясь от удовольствия.
– Идёмте в зал, сядете за стол, вам так будет удобнее, – Розалин подхватила блюдо и понесла из кухни, – а я пока ещё подрежу.
Борцэус последовал за блюдом, хватая куски на ходу, послушно опустился на стул и принялся есть нормально. Кухарка повздыхала немного, глядя на завтракающего вампира, даже отважилась погладить того по плечу, эдак по-матерински, и покатилась на кухню дорезать оставшийся кусок мяса. Она подумала, что теперь свежего мяса нужно будет заказывать вдвое больше. Одно утешает, что короли за него щедро платят, да ещё вот плиту не надо каждый раз растапливать, чтобы его готовить.
========== Глава 3. ==========
Первый день в гостях у Стасиса прошёл для Ликса как в тумане – голова болела, переломы ныли, и вообще мутило. Из-за последнего он не хотел есть, оставалось пить воду и разные снадобья, которыми, не скупясь, пичкал его лекарь. Из-за тугой повязки на груди трудно дышалось, но без неё было бы ещё хуже, так что приходилось терпеть. Ликс старался меньше шевелиться, понимая, что кости так быстрее срастутся.
Остаток дня юноша проспал – видимо, снотворное Стасиса было исключительно действенным. Уже вечером юноша запросился в туалет, а потом вновь задремал, предварительно напившись мутного и терпкого «чаю», принесённого ему Лили.
Несмотря на такое своё полусонное состояние, Ликс запомнил, как звали девушку и кто она Стасису. Она ему сразу понравилась своей серьёзностью и педантичностью, все её движения и слова были лаконичными и чёткими, будто тщательно выверенными, и это подсознательно внушало доверие и очень располагало. Сам Ликс любил отточенные движения и законченные действия, не сказать, что он был таким уж страстным приверженцем порядка, но он ему нравился, а люди, придерживающиеся его, законно вызывали уважение.
Когда стемнело, принесли свечи и ужин, но Ликс есть отказался, сославшись на плохое самочувствие, тогда Стасис вручил ему письмо от Борцэуса и деликатно вышел из комнаты. Парень повертел бумагу, не сразу поняв, от кого она, но когда рассмотрел печать, тут же её сломал и развернул листок. Записка оказалась короткой, видимо, Борцэус спешил, он сообщал, что ему – Ликсу – придётся пожить пока у Стасиса, что сломанные рёбра – это не шутка, да и сиделки там очень хорошие, это жена и дочь лекаря. К тому же они доверенные лица королей и в курсе всех событий.
Ещё Борцэус просил не падать духом, и что он найдёт тех дам с веерами и накажет – возлюбленного наследного принца никто не смеет и пальцем касаться. В этом месте Ликсу сделалось жарко, он вспомнил, что они вытворяли с Борцэусом и каким страстным любовником тот оказался. А дальше… в записке ничего не было, ни обещаний встретиться, ни ожидания ответа, одна лишь подпись. Ликс задумался, а не бросил ли его Борцэус таким вот ловким манёвром, сослав из дворца под благовидным предлогом? Парень вновь прочёл записку, а потом вновь и вновь, выискивая скрытый смысл, но, так ничего и не найдя, сдался и вновь позвал Стасиса.
Лекарь пришёл, утирая рот салфеткой – вся семья ужинала, – и спросил, не случилось ли чего? Почему-то краснея и отводя взгляд в сторону, как бы между прочим, Ликс поинтересовался, а не передавал ли принц что-нибудь на словах? Передавал, конечно, и мудрый лекарь сделал лицо попроще, он просил гнать к нему слугу, если больной решит ответить на письмо. От услышанного Ликса чуть на кровати не подбросило, он закивал и слегка заикаясь, пообещал написать ответ.
Стасис довольно заулыбался и осадил горячего пациента, заявив, что писать тот будет, когда поужинает, иначе вообще не получит ни бумаги, ни чернил, и никто в доме ему этого не принесёт, даже Гран. Ликс взвыл от отчаяния, и хотел было уже вылезти из кровати и самому отправиться на поиски бумаги и хоть какого-нибудь огрызка карандаша, как изверг-лекарь заявил, что Борцэусу нужны не письма, а сам Ликс, желательно здоровый и крепкий.
Ликс вспыхнул и вновь отвёл взгляд – трудно спорить с человеком, посвящённым во все тайны королевской семьи. Обречённо вздохнув, парень принял из рук лекаря поднос с едой, пообещав выполнять все, что от него потребуется. На том они и порешили.
Кое-как протолкнув в себя несколько ложек каши и отпив полстакана молока, Ликс, наконец, получил обещанные бумагу и чернила. Текст ответного письма уже был готов – в голове, – оставалось только его записать и отправить. Парень как можно аккуратнее написал, сложил лист и запечатал. Слуга забрал конверт и ушёл.
Вот тут для Ликса началось новое испытание, он лежал и прикидывал в уме скорость передвижения пешего слуги, расстояние до дворца, сколько там посыльный будет искать, кому передать послание, да и пропустят ли его. Парень весь извёлся, пока слуга наконец не вернулся и не доложил, что передал письмо королевскому слуге. А ответ? Ответа не было. Ликс откинулся на подушку и вяло поблагодарил.
Стоящий за дверью Стасис, хитро прищурившись, следил за всем происходящим в комнате, и оно его очень порадовало. Потирая руки, он ушёл на цыпочках к себе, а Ликс попросил слугу погасить свечи и оставить его одного.
Всю ночь ему лезли в голову разные видения, как Борцэус отворачивается от него и уходит под ручку с какими-то дамами, толпа придворных девиц в одинаковых нарядах с веерами вместо лиц ровной стеной стояла между ним и принцем. Какой-то незнакомец, похожий на Борцэуса, но только старше, грозно сверлил его взглядом и что-то при этом говорил, наверное, плохое, потому что вокруг сверкали молнии. Двое близнецов, точнее, двое Борцэусов, также что-то ему кричали и размахивали руками, будто гнали прочь. Отчего-то стало обидно и тоскливо, хотелось плакать, как когда-то в детстве, когда мать, забыв о нём, бегала по комнате и, театрально заламывая руки, жаловалась своим придворным подругам на несчастную судьбу и бесполезный довесок, полученный от неё. Когда подрос, Ликс узнал, что означает это слово, и ему стало невыносимо горько и одиноко. Сейчас же, повстречав человека, так неожиданно ставшим ему самым близким и родным, оказался с ним разлучён, и ещё неизвестно, получится ли им быть вместе, ведь на свете столько людей, стоящих между ними.
Всхлипнув, Ликс проснулся. Было уже утро, кругом стояла тишина, только с улицы доносились звуки просыпающегося города. Стук в наружную дверь, казалось, был слышен во всём Шамброзе. Наверное, это к Стасису – кто-то заболел. Но шаги по коридору, замершие у самой двери, заставили сердце Ликса остановиться. Ручка двери тихо повернулась, и в комнату заглянул сам Стасис.
– Вы уже проснулись, молодой человек? – распахнутые глаза пациента были ему ответом. – Тогда вот, вам письмо от Борцэуса.
Сердце Ликса бухнуло с такой силой, что зашумело в ушах. Отбросив покрывало, не чувствуя боли, парень слетел с кровати и выхватил конверт из руки лекаря. Тому показалось, что в комнате что-то мелькнуло, и вот уже покрывало медленно опадает на пустую кровать, а сам он как дурак, стоит с протянутой рукой. Моргнув, Стасис опустил руку, взгляд его обежал комнату и замер на напряжённой спине Ликса, стоящего возле окна.
– Хорошие новости? – поинтересовался он у парня, не особо надеясь, что ему ответят.
– Да, хорошие, – кивнул Ликс и обернулся. – У Борцэуса всё хорошо, он ищет тех дам, что столкнули меня, и он просит быть осторожнее и не приближаться к дворцу, чтобы не спровоцировать ещё одно покушение.
– Вон оно что, – протянул Стасис, входя в комнату и прикрывая за собой дверь. – Разумно, ничего не скажешь. Борцэус всегда просчитывает все партии на много ходов вперёд. Не сомневаюсь, что он отыщет злодеек.
– Просчитывает? – переспросил Ликс, прижимая письмо к груди.
– Да, – кивнул лекарь. – По сути, он тут самый умный.
– Тут?
– В Шамброзе, я имел в виду, – Стасис заложил большие пальцы за жилет и покачался на пятках, исподлобья заглядывая в лицо парня, – и в Альрии. А если взять историю, то и во всех пограничных королевствах.
