* *
Было сложно сказать, сколько продлилось молчание после фактического приказа миссис Петрелли.
С самого начала её разговора с мужем, Мэтт предпочитал делать вид, что ничего не видит и не слышит, лишь продолжая разбираться с наручниками, но теперь не столько надеясь разъединить их, сколько прячась за этими механическими действиями.
- Мне больше не опасны твои сны, – произнёс, наконец, мистер Петрелли, слишком скучающим для того, чтобы это было правдой, голосом.
И всё закончилось.
====== 94 ======
Гудящую от напряжения тишину разорвал звук разомкнутых и обрушившихся на пол наручников, оглушая и дезориентируя, и следующее, что осознал Мэтт Паркман – что он снова находится в одной из палат лабораторного блока Прайматек; что вокруг покой и тишина, и что ему катастрофически не хватает воздуха, как будто всё то время, что он провёл в ментальной клетке миссис Петрелли, он не дышал.
Подкинувшись со стула, он шумно вдохнул слишком большую порцию воздуха и, едва не подавившись ею, хрипло попытался вытолкнуть её обратно из лёгких. Господи, после всего, во что он сумел ввязаться за последний год, ему не хватало только задохнуться по собственной глупости. Осторожно выдохнув, он медленно позволил кислороду снова наполнить свои лёгкие, неся энергию в затёкшие члены и ясность в замороченный разум.
- Детектив Паркман? – раздался со стороны кровати слабый, но победный голос миссис Петрелли, заставляя Мэтта вздрогнуть и в который раз пообещать самому себе никогда не вставать на пути этой женщины. Даже находясь на одной стороне, он не мог не взводиться в бесконечном ожидании от неё какого-нибудь подвоха.
И, тем не менее, он не смог сдержать облегчения, спрашивая:
- Вы в порядке? – и кидая беглый взгляд на подключённые к ней приборы. Не то чтобы он в них что-нибудь понимал, но те определённо не показывали ничего критического в состоянии пациентки.
- Где… где Питер? – сочтя его вопрос риторическим, спросила она в свою очередь и, не дожидаясь ответа, попыталась приподняться, скашивая глаза вниз, на тёмную макушку младшего сына, сидящего на полу за её кроватью.
Тот сидел, вжавшись шеей в ребро кровати и упираясь руками в пол, как будто от чего-то отстраняясь, и, сосредоточенно сдвинув брови, слепо моргал. Он словно всё ещё находился не здесь, глядя на что-то, существующее лишь в его воображении, но когда Мэтт протянул к нему руку с намерением успокоить и вернуть в реальность, резко увернулся от неё.
- Нейтан… – заморгав ещё чаще, просипел Питер, и Мэтт уже начал сомневаться в его рассудке, когда лёгкое движение у двери привлекло его внимание.
- Слава Богу, Нейтан, хорошо, что ты… – застрочил Мэтт, но тот оборвал его словоизлияние одним взмахом руки, не отрывая взгляда от младшего брата, как будто прочищая ему этим взглядом путь для возвращения обратно.
Чёртовы Петрелли! Да ну и хрен с ними! В нём полыхнула обида, хотя в ней не было ничего логичного, но просто… чёрт… после всего, что только что произошло, и пониманием своей собственной в этом роли – пусть всего лишь проводника, но без него они бы даже не попали туда! – вдруг почувствовать себя категорически лишним… Это было несколько обидно, да!
Эти двое, казалось, не видели никого и ничего – ни застывший ледяной статуей в дверях Нейтан, ни тяжело дышащий, прозревающий Питер – и Мэтт, чувствуя себя при этом всё менее уютно и не зная куда смотреть и где спрятаться, мог только удивляться беззастенчивости миссис Петрелли, даже и не подумавшей отвести от сыновей взгляд и, судя по повороту головы и тени удивления, промелькнувшей в её глазах и тут же сменившейся глубокой задумчивостью, увидевшей нечто, доступное только её пониманию.
И Мэтт и знать не хотел, что бы это могло быть.
Он хотел только, чтобы это нечто, заставляющее его злиться, сдерживать дыхание и отводить взгляд, поскорее исчезло.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом Нейтан – Мэтт не понял, почему он сделал это не раньше и не позже, а именно в тот момент – в два шага преодолел расстояние до Питера, сразу делая всё происходящее обыденным и простым, схватил его за протянутую навстречу руку и дёрнул на себя, помогая брату встать.
* *
Возвращение было тяжёлым.
Тяжелее, чем Питер мог бы подумать. Кажется, он всерьёз собирался остаться там, в уже опустевшем, покинутом мамой и Мэттом мире, только потому, что не мог оставить там Нейтана, не будучи уверенным до конца – реальность это или выдумка, жив тот или мёртв. Вероятно, он выбрался бы оттуда и сам, но новое, куда более живое, чем тело под ним, присутствие Нейтана помогло ему оторваться от тёплого фантома и, отвернувшись, отшагнуть от него, изо всех сил вглядываясь в темноту, туда, где – он был уверен – ждал его брат. Он увидел его раньше, чем окончательно покинул ментальный мир. Только глаза, но ему было достаточно и этого, хоть он и испугался в какой-то момент, что, не сумев выбраться, наоборот, утянет Нейтана за собой. Но тот был непреклонен и, не делая навстречу ни шага, продолжал смотреть, не оставляя Питеру не единого шанса увильнуть от его призыва.
Он вытащил его, он помог ему подняться на ноги, он небрежно хлопнул его по плечу – то ли убеждаясь, то ли подтверждая, что теперь всё в норме – и сразу же отошёл в сторону, закрытый на тысячу и один засов, как будто не он только что выдернул Питера из кошмарной ловушки одним только своим желанием.
Нейтан отошёл – и остальной мир сомкнул вокруг Питера свои объятья, и он увидел стены палаты, разрумянившегося нервного Мэтта, и маму. Живую и, кажется, здоровую, в полном сознании и с таким знакомым своим проницательным взглядом.
Или слишком уж проницательным?
Нет, он просто устал, они все только что выбрались из передряги, ему просто кажется, что любой, кто захочет, может посмотреть на него и на Нейтана, и всё понять.
Особенно мама.
И Мэтт…
По спине Питера побежал холодок при мысли о том, чем может грозить излишняя проницательность матери и ментальные навыки Мэтта, и он уже начал краснеть, но тут мать перевела взгляд с него на Нейтана и без церемоний сообщила:
- Это ваш отец. Он жив.
- Я знаю, – немедля ответил тот, – я говорил с ним сегодня.
* *
Никто не знал, чего ему это стоило.
Да он и сам, кажется, пока этого не знал. Полное ознакомление с расплатой, как всегда, обещало наступить после и, видит бог, Нейтан искренне желал, чтобы это наступило как можно раньше, лучше этой же ночью, лучше каждую ночь понемногу, чем когда-нибудь потом, одним разом, которого он может не вынести. А он очень боялся, что когда-нибудь он может всего этого не вынести.
Не ради себя боялся, совсем не ради себя.
Никто не знал, чего ему стоило увидеть Питера, самозабвенно льнущего к какому-то гостеприимно распахнутому ублюдку; и чего ему стоило осознать, что этот ублюдок – он сам и, похоже, не слишком живой. Он смутно осознавал, что забрался туда, куда не должен был, но также понимал, что, с кем бы там ни обнимался Питер, его надо было оттуда вытаскивать.
Он и вытащил.
Только и всего. И ему было глубоко плевать, чем и как ему придётся за это расплачиваться потом, если сейчас на кону стоял рассудок брата.
Главное, самому теперь умудриться сохранить и рассудок, и лицо – в окружении провидицы, эмпата и менталиста, с трёх сторон сверлящих его взглядами. Постараться задвинуть как можно дальше в памяти то, что он успел увидеть там, за гранью: слишком сокровенное, ещё более чрезвычайное, чем то, что произошло между ним и Питером на крыше.
Он превзошёл самого себя, стараясь не замечать растерянности Питера и подозрительности матери.
Он выслушал всё, что она знала – о том, что отец активно разрабатывает украденную формулу, и что крах мира всё неизбежнее. Сосредоточившись на этом, было легче не думать о своей собственной трещащей по швам вселенной, но было сложно удержаться от того, чтобы не проводить параллели; и посреди всего этого загромождения слов, рисков, формул, действий, планов, защитных оболочек и неминуемости всего происходящего, в его разуме начала зарождаться мысль – ещё совсем слабая, безумная, болезненная мысль – о том, как можно и нужно ему поступить. Это был не самый лёгкий путь: конкретно для него, он, наверное, был настолько тяжёлый, насколько вообще можно было придумать. Но чем больше он об этом думал, тем больше осознавал отсутствие иных хоть сколько-нибудь приемлемых вариантов.
