Возможно, сама Клер никогда не дойдёт до подобной степени падения.

Но, возможно, она была не так уж и далека от неё.

Решительно поднявшись, она протянула Элль руку.

- Пойдём вместе. Если есть шанс, что там помогут – то идём вместе.

* *

- Спасибо, что помогла, – сказала ей Элль уже у самого входа в здание Пайнхёрст, – я всё время вела себя как стерва, а ты была такой… доброй со мной. И это меня ещё больше бесит, – не без усмешки буркнула она в конце.

А они могли бы быть подружками, синхронно и с удивлением подумали они обе, коротко переглянувшись.

Если бы отец Клер не прятал её всю жизнь от способностей и от мира. Если бы отец Элль не вздумал ставить на своей дочери опыты. Если бы у них были просто родители, а они были просто детьми.

Если бы…

- Нет, это я должна говорить спасибо, – Клер задрала голову, посмотрев на нависшее над ними здание, и снова вернулась взглядом к явно удивлённой её ответной благодарностью Элль, – я готова была всё бросить и сидеть дома, – откровенно, хотя и не очень легко, пояснила она, – потому что испугалась того, на что ещё способна.

- Ну, тогда… – кривая усмешка на лице Элль неожиданно расцвела, превратившись в самую настоящую, немного смущённую улыбку, – приятно знать, что я не одна такая повёрнутая, – вызывая у Клер ответную, с ямочками на зардевшихся щеках.

Эту идиллическую картинку нарушил звон стекла откуда-то сверху – страшный, пугающий – и ещё более кошмарный, глухой удар упавшего на землю тела.

- О боже, – кинулась Клер к неловко ворочающемуся посреди опавших вокруг осколков Питеру, испытывая и облегчение, что это был именно он – бессмертный, и недоумение – почему же он не взлетел, и нарастающую тревогу, причину которой она почему-то никак не могла определить. Да, на нём кровь. Да, его движения слишком странны для человека, обладающим даром регенерации. Да, вообще в этом всём происшествии что-то очень сильно не так!

Она уже вилась вокруг кряхтящего, упрямо пытающегося встать, изрезанного стеклом Питера, когда к ним подбежала Элль, и цепким взглядом охватила всё развернувшееся перед ней действо.

- Он не исцеляется, – сформулировала она все сумбурные мысли Клер в одном предложении, а после ответной фразы Питера о том, что у него забрали все его способности, и что надо уходить, рефлекторно сделала шаг вперёд, и странным взглядом посмотрела в сторону входа в здание.

Петрелли сжимал зубы, но всё равно шипел от каждого, самого мелкого движения, Клер обнимала его за талию и громко звала Элль помочь дотащить ей его до машины, всё это было так шумно и беспорядочно, с одним только стремлением убраться отсюда подальше, и звон стекла ещё стоял в ушах, но всё, что имело сейчас значение для Элль – это последняя фраза Питера.

Сделав ещё один, на этот раз сознательный, шаг к зданию, она, раздираемая между старым страхом и новой надеждой, прокричала вслед так и не состоявшейся своей подруге:

- Клер, ты слышала, что он сказал, там могут забрать способности, за этим мы и пришли!

Та даже остановилась, продолжая придерживать еле стоящего на ногах Питера.

- Ты же не знаешь, что там происходит, – Элль ведь больше всего боялась именно неизвестности…

- Прости, Клер, – чуть не плача, произнесла та, и, развернувшись, побежала ко входу. Так быстро, словно боялась передумать. Словно хотела обогнать свой страх, оставив его снаружи, успев хлопнуть дверью перед самым его носом.

- Элль! – Клер тревожно проводила её взглядом, но, подстёгнутая новым стоном пошатнувшегося Питера, снова направилась к машине.

Всё было как-то не так.

Не так, как бывает, когда кто-то, запутавшись, бежит не в ту сторону, или когда какой-нибудь шутник напяливает шиворот навыворот одежду и, хотя никто не смеётся над его неуместной дуростью, показывает язык и корчит рожи. А так, словно сам мир вывернулся как зонтик, и, того и гляди, люди побегут по небу, а время обратится вспять.

Всё было как-то не так, и ощущение безумия лишь нарастало.

Уже давно, но только сейчас это ощущение настигло её так ярко.

Она не должна была сочувствовать Сайлару за то, что её отец собирался убить его. Она не должна была переживать за не раз покушавшуюся на близких ей людей Элль. И помогать ей не должна была тоже. И Питер… он не должен был сейчас хромать и истекать кровью. Совершенно точно не должен был.

Он утратил способности – это почему-то не укладывалось в голове у Клер. На время – думала она – только на время, и так было легче признать действительность. И постепенное осознание этого факта вдруг открыло ей глаза на иное несоответствие, которому она совершенно не придала значения вначале: если он не исцеляется, то почему тогда не разбился, упав с такой высоты?

====== 89 ======

Не сдержавшись, Питер дёрнулся, когда Клер, сидя за его спиной, коснулась одного из самых глубоких порезов на его плече. Он отвык от такой долгой боли. Регенерация успела разбаловать его. И он даже не мог понять, ему и в самом деле так больно или это лишь капризы его не желающего возвращаться к смертному состоянию тела. Стараясь не демонстрировать страдания, он искусал изнутри все губы и щёки, его лицо от напряжения превратилось в маску, но Клер, кажется, было всё равно. Она бережно обрабатывала его раны, не пугаясь вида крови, как видавшая виды заправская медсестра, и всё ещё смотрела, как на героя – прямо навстречу кидаемым на неё из-за плеча косым взглядам.

И было в этом что-то такое уютное. Такое, чего он давно не испытывал. То ли отголосок прошлого, то ли аванс на будущее. Ощущение семьи, не надорванное ни всевозможными долгами, ни невозможными желаниями. Так хорошо…

Хорошо, что он успел навести порядок, когда отправился в Пайнхёрст, некстати подумал он, и прикрыл глаза. Порезы уже не столько пронзало, сколько жгло, и это было даже почти приятно.

Стресс потихоньку отпускал его, и, будто обрадовавшись его расслаблению, мысли заметались в хаотичном порядке. Но, нагулявшись по самым неожиданным уголкам подсознания, поворошив их и не обнаружив ничего особо нового, они постепенно начали возвращаться к последним событиям.

- Я всё думаю… почему выжил после того падения, – Питер повернулся к Клер, желая увидеть её реакцию на то, что он собирался озвучить, на то, во что он сам до конца не верил, но по-иному объяснить не мог, – может, Сайлар не хотел, чтобы я погиб? Хотел, чтобы я ушел живым?

- И решил выкинуть из окна?

- Он замедлил падение, – убеждая в этом Клер, Питер словно сам прорастал уверенностью, – говорю тебе, он спас мне жизнь!

Нет, всё-таки то, что делало Питера её героем, никак не зависело от наличия у него способностей. Но, если год назад это вызывало у Клер чистый восторг, то сейчас – ещё и мучительное беспокойство.

Боже, он ведь стал смертным!

Он сам это понимает?

Ему нельзя продолжать настолько доверять людям! И ведь даже если она ему об этом скажет, это ничего не изменит. Не изменит его. У бабушки и отца было много времени для слов, но и этого оказалось недостаточно. Он всегда будет таким…

Глядя в его взволнованные, транслирующие самую горячую убеждённость в не безнадёжности Сайлара глаза, Клер чувствовала себя старухой.

Ну уж нет, Сайлар – зло, и точка. Он не стоит оправданий. А то, что её собственные мысли и чувства в его отношении были совсем не однозначными – не имело никакого значения. Она ни секунды не собиралась размышлять о причинах его поступков, даже если её мысли так и норовили свернуть на эту скользкую дорожку. Он раздражал её, даже бесил – если быть совсем уж честной – и она точно знала: ни в каком качестве его не должно было быть в её жизни. Тем более в качестве члена семьи. Ну уж нет. Ей и появление отца далось непросто. Биологического отца. Нейтана. И в его реабилитации немалую роль сыграл Питер. Но с «дядюшкой» Сайларом вряд ли поможет даже он.

Угрюмо отмахнувшись от мыслей о том, о ком вовсе не хотела сейчас думать, она снова вернула всё своё внимание сидящему перед ней израненному «дядюшке» Питеру.