И не только к щеке.

Просыпаться и с ещё закрытыми глазами знать, что он рядом.

Засыпать, утыкаясь лицом не в подушку с уже совсем выветрившимся запахом, и даже не в кофту, а в голую спину, или плечо, или грудь, а ещё лучше в шею или макушку, сгребая в охапку не перекуроченное одеяло, а его… живого, тёплого, пробивающего чем-то родным насквозь его проклятую сенаторскую душу, через всю боль, через все страхи, через все года… господи… Пит… господи…

Всё стало просто катастрофическим.

В одном клубке – и худшее, и лучшее из того, что Нейтан ощущал в себе.

Как это всё могло сосуществовать в нём одном?

Как?!

Невыносимое.

Несопоставимое.

Распирающее настолько, что казалось, исчезни это – и его самого не станет: лопнет, истает, аннигилирует вместе с этим клубком материи/антиматерии, задохнётся в отраве, оставшейся после сожравшего весь кислород взрыва.

И он снова застёгивал до горла рубашку, затягивал галстук так, что внешнее передавливание хоть как-то отвлекало от внутреннего; упаковывался с ног до головы в свой модифицированный скафандр, выставляя наружу лишь блеск статусных украшений, улыбки и глаз, и избегал пересечений с Паркманом, единственным, кто мог пробиться через всю эту мишуру прямо в его мысли.

Единственным, кроме Питера и матери.

Но Питер не имел привычки нечаянно копаться в чужой голове, и прямо сейчас был далеко, и к его возвращению Нейтан всё ещё надеялся навести в самом себе хоть какой-то порядок.

А мать… Нейтан избегал бы и её, но, в свете произошедшего с Трейси, имел к ней безотлагательное дело. Он почти не сомневался в том, что компания Прайматек имела непосредственное отношение к деяниям доктора Циммермана, и намеревался всё досконально выяснить. Даже если ему придётся перевернуть всю эту компанию вверх дном.

====== 74 ======

Отрекаться от себя бесполезно. Истинная суть всё равно найдёт выход, и чем сильнее её игнорировать, тем оглушительнее окажутся последствия её проявления.

* *

Доктор Суреш прежде всего был учёным, и главным объектом его исследований, некогда начатых ещё его отцом, были люди со способностями. И когда перед ним замаячила возможность создания сыворотки, дарующей способности любому человеку, первым на этот прорыв откликнулся именно учёный-внутри-него, заставляя просиживать ночи напролёт в лаборатории над пробирками и аппаратурой. Хотя, возможно, именно тогда же в нём зародились ростки обычного человеческого желания из стороннего наблюдателя превратиться в объект собственных исследований.

Наблюдать изо дня в день за теми, кто может влиять на время, пространство, физические явления; кто обладает уникальными умениями и беспрецедентно развитыми органами чувств, как оказалось, было не так-то просто.

Точнее, до тех пор, пока Суреш и мысли не мог допустить о том, чтобы когда-нибудь стать таким же, он и не мечтал об этом, не испытывал обиду за собственную «обычность» и ревность тоже не испытывал. Нет, конечно, он и не думал о таком, так что о каких желаниях могла идти речь?

Но кого он хотел обмануть?

Едва на горизонте забрезжила возможность стать таким же, как они, он ринулся в это исследование с головой. Выделил взаимосвязь с эмоциональным состоянием «объекта» и проявлениями дара, взял в пиковые моменты кровь, и вывел первичную, сырую формулу.

И ввёл её себе, не дожидаясь промежуточных результатов тестирования.

Опрометчиво и безрассудно.

Действуя совсем не как учёный, но как человек.

* *

Сайлар не раздумывал слишком долго, после того как обзавёлся способностью Клер, и отправился на пятый уровень Прайматек – где был настоящий шведский стол для такого гурмана, как он – сразу вскоре после визита к дочурке мистера Беннета.

Как ни странно, первой его намерения предугадала Элль, опередив в этой догадке и собственного отца и даже мистера Беннета – наверное, сказалось некоторое её общение с Сайларом на заре его становления – но поделиться своими заключениями она не успела.

Она опередила всех в компании, но сам Сайлар успел опередить её.

Она нашла отца мёртвым, с характерным надрезом на лобной части черепа, и сразу же кинулась на пятый уровень. Ной оказался там же, очень кстати, и когда они вышли лицом к лицу к Сайлару, мистер Беннет не стал тянуть время или пускаться в пространные разговоры, а всадил в самого разыскиваемого их организацией преступника всю обойму.

Честно говоря, Сайлар прошёл через это абсолютно добровольно, исключительно для того, чтобы увидеть лицо Беннета в момент своего воскрешения. Было бы идеально, если бы это было его первое восстание из мёртвых, но у него на днях уже приключился один инцидент… впрочем, не важно, самое бесценное он успел поиметь: ошарашенный, окрашиваемый постепенным пониманием того, откуда и от кого у оживающего парня эта способность, взгляд Беннета и его дикий вопль:

- Сукин ты сын!

Сайлар допустил только одну ошибку: недооценил Элль. Точнее, её способность, отреагировавшую на попытку покушения мощнейшим электрическим разрядом, вырубившим Сайлара на время, достаточное для того, чтобы обездвижить его, ввести в искусственную кому, и поместить в одно из помещений пятого уровня.

В одно из освободившихся помещений.

Вспышка электроэнергии, испущенная Элль, оказалась столь велика, что обесточила всё здание, сбросив протоколы безопасности и позволив сбежать большинству из обитателей камер.

* *

Компания оказалась на грани развала

Возможно, мистер Бишоп был не лучшим руководителем компании за всё время её существования, но в последние месяцы он был единственным, кто вообще решился за это взяться.

А теперь он был мёртв и самые опасные преступники разгуливали на свободе, а из поколения детей своих отцов взяться за продолжение всего этого дела была готова только Элль. Молодая, с убитым детством и перекошенным опытом, девчонка, даже после смерти отца мечтающая доказать всем и каждому, как на многое она способна.

Миссис Петрелли не оценила её порывов и довольно беспощадным тоном уволила в тот же день.

Элль храбрилась, то отчаянно пытаясь быть хорошей девочкой, то, не менее отчаянно, принимаясь дерзить. Но первым миссис Петрелли было не пронять, а во втором она категорически выигрывала у – не умеющей отделять эмоции от намерений – Элль. Точно зная, на что давить, она обвинила мисс Бишоп в побеге заключённых и, заявив, что компания больше не нуждается в её услугах, посоветовала ей начать новую жизнь.

Эти слова выглядели откровенной и особо изощрённой издёвкой, но, по крайней мере, девчонка ушла оттуда не потерянной и трясущейся, а крепко сжавшей кулаки и зубы.

Миссис Петрелли искренне надеялась на то, что дала ей лучший совет за всю её совсем ещё короткую жизнь, и той достанет силы действительно начать всё заново.

Захочет – выберется. Всё в её руках.

Подтирать носы всем страждущим новой главе Прайматек было недосуг.

На кону стояла судьба компании.

И, возможно, всего мира.

Не без инициативы мистера Беннета, миссис Петрелли немедленно взяла узды правления в свои изящные твёрдые руки, с самого начала взяв с места в карьер, без суеты, но и ничего не откладывая, мгновенно охватывая удручающую картину и расписывая в мыслях необходимые меры и нетривиальные, но эффективные ходы.

Много лет компания была буфером между людьми со способностями и остальным миром взаимозащищая их друг от друга. И какими бы сомнительными ни казались некоторые её деяния, свою функцию она выполняла. И сейчас было нужно срочно её спасать. Восстановление должно было быть проведено в кратчайшие сроки.

Иначе могло случиться ужасное.

Новая волна снов, не дающих миссис Петрелли спать в последнее время, была пугающей. Хуже всего было то, что она не могла в полной мере прочесть их, они – как и всегда это бывало с такими снами – были о будущем, и на этот раз просто ужасном будущем, где мертвы окажутся почти все близкие ей люди, но там был один человек… которого никак не должно было быть.