— Спасибо. Сколько... ОЙ!!!
Он резко пригнулся. С высоченной клетки на голову Рона спрыгнуло нечто огромное, рыжее и с утробным фырканьем нацелилось на Коросту.
— ФУ, ЖИВОГЛОТ!!! НЕЛЬЗЯ!!! — завопила ведьма, но Короста, будто кусок мыла, выскользнула у нее из рук, и только мелькнули за дверью кривые лапки.
— Короста! — закричал Рон и вылетел вслед за крысой. Гермиона проводила его глазами.
- Какая лапочка! — восхитилась Гермиона, глядя на исполинского кота. Судя по всему, в его роду были книзлы.
- Его зовут Живоглот, – подсказала ведьма, – бедная киса. Глотик несколько веков провел в магазине. Никто его не покупал.
- Тогда я его забираю! – решила Гермиона.
Ледяные волны накатывали одна за другой. Несмотря на то, что на дворе было лето, море совершенно не прогрелось, и намокшая шерсть не спасала от ледяной воды. Из последних сил рванувшись, огромный черный пес сумел-таки зацепиться за каменистый берег и подтянулся, загребая задними лапами. Пройдя пару шагов от зоны прибоя, пес рухнул, тяжело дыша, на траву.
Ролар с удовольствием выслушал историю про василиска Сципиона. Костер, который Гарри привычно развел с помощью магии на берегу реки, то и дело выстреливал вверх снопом золотых искр, которые стремились поспорить с великолепием холодного звездного сияния. Полная луна, отражаясь в зеркальной глади воды, притягивала взгляд. Разговор постепенно сошел на нет, и Гарри отошел на несколько шагов от костра, чтобы полюбоваться на ночной пейзаж. Где-то неподалеку завыли волки.
Сначала один разразился тоскливым протяжным воем, от которого кожа Гарри разом покрылась пупырышками, как тепличный огурец. Волк старательно выводил гулкие рулады, подражая ветру, запутавшемуся в горлышке пивной бутыли. Вскоре его собратья посчитали своим прямым долгом подхватить затихающую ноту, ввести элемент разноголосья и огласить окрестности хоровым напевом. Они ни разу не сорвались на дискантах, не оборвали пианиссимо – они пели. Выразительно. Артистично. Как могут петь только чистокровные волки. Они вкладывали в пение всю душу, и душа Гарри, осмелев, была готова петь вместе с ними. Сейчас все его переживания вдруг отступили на второй план, показавшись мелкими и несерьезными. Полнолуние – волчье время. И кровь Хранителя, перехватывая инициативу у запутавшегося разума, вдруг расставила все по своим местам.
Ролар подошел к Гарри и положил ладони на плечи юного волшебника. Гарри знал, что вампир чувствует его, читая эмоции словно раскрытую книгу. От этого было и легче, и сложнее одновременно. Но сейчас юноша был благодарен вампирской природе: не нужно было подбирать слова, чтобы выразить свои чувства. Волшебник просто прислонился спиной к груди Ролара и прикрыл глаза.
Оборотень очнулся после обратной трансформации и огляделся. До боли знакомая обстановка Визжащей Хижины, правда, слегка более пыльная, чем раньше. Но как он здесь оказался?.. Как обычно, после трансформации Римус ничего не помнил про то, как провел ночь. Он попытался приподняться на скрипучей старой кровати.
- О, я вижу, ты наконец очнулся, мой мальчик? – приветливо улыбнулся Альбус Дамблдор, подходя и подавая Люпину чистую целую мантию и его собственную волшебную палочку.
- Альбус? Но как...
- Позволь мне оставить это в тайне, – Дамблдор подмигнул смутившемуся Люпину. – Я узнал, что твои дела совсем плохи, с работой не клеится вот уже не первый месяц, и решил, что у меня как раз очень кстати открыта вакансия преподавателя по ЗОТИ.
- ЗОТИ?! – Римус замер, так и не продев руку во второй рукав мантии. – Оборотень преподает защиту? Смешная шутка.
- Я все придумал, мой мальчик. Северус будет варить тебе антиликантропное зелье и в случае необходимости подменять тебя на занятиях. Мы составим расписание изначально таким образом, чтобы ваши часы не пересекались – вот и все.
- Снейп меня ненавидит, – глухо сказал Люпин, – он ни за что не согласится.
- Согласится. Предоставь это мне, мой мальчик.
====== Глава 25. Готов ли ты? ======
Проснувшись утром, Гарри первым делом подумал, что теперь не знает, что сказать Лену. Всю ночь они с Роларом проговорили о разных пустяках и заснули, обнявшись, возле догорающего костра. Ничего особенного не произошло, и в то же время Гарри отчетливо понимал, что случилось очень важное с ним самим. Перестав наконец врать самому себе, он перешел ту черту в своем сознании, которая отделяла ребенка от юноши. И юноша этот однозначно не интересовался девушками. Напротив, все его мысли занимал один очень пожилой вампир.
Гарри осторожно выскользнул из-под трансфигурированного им самим из куртки одеяла (мальчик заслуженно гордился своими успехами в освоении программных заклинаний более старших курсов), в очередной раз возблагодарив высшие силы за особенности вампирской природы: вампир лежал на спине, вытянув руки поверх одеяла, прекрасный и безнадежно мертвый. Блестящие волосы рассыпались по импровизированной подушке, на лице застыло спокойное мечтательное выражение, с каким надеются отойти в вечное царство правители мира сего. Гарри надеялся, что успеет привести свои растрепанные чувства в относительное равновесие прежде, чем Ролар проснется: сон вампиров был очень мало похож на человеческий.
Когда Гарри только начинал свое знакомство с вампирской долиной, он однажды очень сильно испугался, придя к Лену в комнату и обнаружив его, как впоследствии выяснилось, спящим: сон напоминал зимнюю спячку летучих мышей, способных понижать температуру тела на несколько градусов, замедляя обменные процессы. Повелитель лежал на боку, и Гарри позвал его, легонько потряс за плечо, а он… тяжело обвалился на спину, безжизненный, вялый, холодный. Губы посерели, в лице ни кровинки. Гарри в отчаянии сильнее тряхнул Лёна за плечо и снова окликнул по имени. Спустя пару секунд дыхание участилось, стало более заметным. Губы порозовели. Лён открыл глаза, минуту бездумно глядел в потолок, потом повернулся к мальчику и совершенно нормальным голосом спросил, что он хотел.
Гарри снова развел костер и подвесил над ним котелок, наполнив его при помощи заклинания. То и дело бросая взгляды в сторону Ролара, юный волшебник пытался для себя уложить в голове все открытия вчерашнего дня. Во-первых, Забини. Теперь Гарри отчетливо осознавал: он рад, что кондуктор помешал Блейзу произнести то, что он собирался. Возможно, ничего особенного он бы и не сказал, но если бы сказал... Гарри и так не знал, что делать с его привязанностью – очень не хотелось называть эти чувства “любовью”, – все было слишком сложно и без пафосных слов.
Гарри бросил в котел гречневую крупу и посолил. Во-вторых, Лен. Все эти открытия, безусловно, сразу же станут ему известны. Как он отреагирует? Не будет ли разочарован в нем, в Гарри?.. Готов ли Гарри к тому, чтобы открыто заявить о своих пристрастиях? Юный волшебник очень боялся потерять расположение своего приемного родителя, и вместе с тем не знал, как быть с внезапно проснувшейся природой. Или не внезапно?.. Ведь если вспомнить зеркало Еиналеж почти два года назад...
- Доброе утро, малыш, – хрипло проговорил вампир и откашлялся. – Выспался?
- Доброе утро, Ролар, – Гарри невольно улыбнулся, – сейчас будет завтрак.
Бродяга встряхнулся после сна, попил воды из ручья и продолжил свой путь. Несмотря на то, что ел он последний раз еще в Азкабане, самочувствие пса значительно улучшилось: свежий воздух и отсутствие темных тварей вокруг все-таки делали свое дело. Пес повел носом и уловил слабый запах человеческого жилья по направлению к северу. Туда он и направился, надеясь, что найденная деревня будет маггловской.
Уладив все дела с отказом от съемного жилья на окраине маггловского Лондона, Люпин зашел в непритязательное кафе возле автостанции. Заказав себе странного вида бурду, гордо именуемую здесь кофе, оборотень достал из кармана свежий выпуск “Пророка”, незаметно наложил на него маскирующие чары и углубился в чтение.
