- Крестный? – уточнил Гарри, и Блейз тоже с любопытством посмотрел на Малфоя.

- Ну да, – Драко самодовольно усмехнулся. – Так что, считайте, у нас тут привилегии.

Гарри и Блейз переглянулись.

- Посмотрим, – пожал плечами Забини. – Мне не кажется, что декан будет давать нам много поблажек.

Гарри был согласен с новым знакомым, но предпочел не злить Драко. Памятуя о своем избалованном кузене, он опасался, что Малфой не привык, чтобы ему противоречили. Поэтому мальчик молча устроился на постели и открыл первую попавшуюся книгу. Ею оказался учебник по зельям.

- Так наш декан – зельевар? – пробормотал Гарри. – Посмотрим, что тут у нас предлагают на первые полгода...

- Эй, Поттер, ты что, год еще не начался, а ты уже за учебник?.. – моментально среагировал Драко.

- Хочу посмотреть, что будет на первом занятии у декана, – пожал плечами молодой волшебник. – Ты против?..

- Да нет, – блондин смутился, – я просто... А, не важно. Я спать! – и за ним задернулся полог.

Несколько минут ничего не происходило, и Гарри погрузился в чтение. Неожиданно он почувствовал, что кто-то присел на его постель. Подняв глаза от учебника, Гарри увидел Блейза. В полумраке спальни его темно-карие глаза казались совершенно черными. Юноша пристально смотрел на Гарри.

- Что-то не так?..

- Определенно. Скажи, где ты жил до школы? Растиражированная история про магглов не прокатит, я чувствую, что с тобой что-то не так, – Блейз нервно дернул плечом. – Твой эмоциональный фон слишком ровный для волшебника, впервые попавшего к нам из мира магглов. Я эмпат, Гарри. И мне никак не удается тебя прочитать. Как будто... тебя нет. Не могу объяснить иначе.

- Ничего себе! Блейз, это же очень редкий дар! – Гарри взглянул на своего нового приятеля с восхищением. – Но ты, наверное, зверски устаешь... А в школе тебе и вовсе будет тяжело. Столько людей вокруг...

- Да, я сам с ужасом думаю, как буду учиться. Похоже, придется время от времени отсиживаться где-то. В больничном крыле или в библиотеке... Но ты не ответил, – заметил юноша.

- Прости меня, но я пока не готов говорить об этом. Скажу только, что ты прав и у магглов я уже некоторое время не живу. Это держится в строжайшей тайне, Блейз, и больше я пока ничего не могу тебе рассказать. Не обижайся, но мы совсем мало знакомы... и...

- Не доверяешь, – констатировал Забини.

- Нет. Пока нет. Прости.

- Да нет, это ты извини, что я с расспросами полез. Прошу тебя тоже никому не говорить про мой Дар. – Забини встал и еще раз пристально посмотрел в глаза Гарри.

- Само собой, Блейз, – Гарри улыбнулся, и Забини отвел взгляд.

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с блондином.

— Это который?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

Этот шепот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. Обостренный после трансформации в Хранителя слух сейчас, пожалуй, скорее мешал, чем помогал: возможно, до него долетали бы не все разговоры о его скромной персоне. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочел бы, чтобы они этого не делали, потому что это отвлекало, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета.

В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать.

С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена.

Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости, и, Гарри был убежден, стоящие в коридорах рыцарские латы способны бегать. Впрочем, обостренный слух и обоняние выручали мальчика: стараясь не привлекать лишнего внимания, он мягко подталкивал своих друзей в нужном направлении.

За завтраком в Большом зале первокурсникам раздали расписание занятий. Первым в списке значилась Защита от Темных Искусств. Все ждали урока профессора Квиррелла по защите, однако занятия скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Разговоры об этом смешили Гарри до невозможности.

Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому что когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. К огромному сожалению Гарри, запах, исходивший от профессора, невольно подтверждал эти догадки.

На некоторых предметах слизеринцы занимались совместно с гриффиндорцами, чему Гарри, в отличие от остальных однокурсников, обрадовался: ему нравились Невилл и Гермиона, несмотря на то, что у обоих были свои забавные недостатки. Мальчик чувствовал в них искренность, которой зачастую не хватало представителям его факультета.

После того первого разговора Блейз больше не проявлял к Гарри открытого интереса, держась отчужденно. Даже Драко был более радушен, что, в общем, было ему не свойственно. Гарри подозревал, что Забини обиделся на него, но открывать свою тайну едва знакомому волшебнику все равно опасался. Несмотря на большое количество людей вокруг, Гарри был непривычно одинок. Еще не прошло и недели с момента его отъезда, но мальчик уже очень остро ощущал, насколько ему не хватает его наставников. Решив, что напишет им письмо вечером, Гарри постарался отвлечься учебой.

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда холоднее, чем в самом замке — и, вероятно, с непривычки довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.

Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Блейза, только в них не было того тепла, которым светились глаза однокурсника. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.