От автора. Оружие, оставленное в ящике, могло бы натолкнуть на кое-какие мысли… Потому что это довольно СайлентХилловское оружие, по сути-то. Я разве что вместо планируемого пистолета вручила револьвер, потому что, на мой взгляд, он больше подходил Лави, а всё остальное уже было…
Я могла бы запихнуть в эту посылку ещё и радио, если вернуться к классическим истокам серии игр, но как-то не подумала, а потом решила, что и не надо. Нечего облегчать им жизнь и дальше.
*Линия отражений и зеркал будет иметь ещё своё продолжение.
====== Глава Двадцатая. Подступающая темнота. ======
Едва начавший пробиваться рассвет сменился полной темнотой. Не ночью, не плотным, перекрывающим их от всякого источника света пологом, а темнотой другого рода. Темнотой, обрушивающейся на город и сминающей всё, что попадается на её пути. Темнотой, в которой не было и намёка на возможность существования света. Даже та ночь, в которой Аллен побывал раньше, когда бежал без разбору к своему дому, казалась не такой. Она была так же темна, но в ней определённо не хватало жестковатого привкуса железа, который сейчас ассоциировался у мальчика только с отчаянием. Та тьма была полна звуков, шорохов и существ, но он сумел пробежать мимо. Эта тьма была тише. Эта тьма скрывала своих вскормышей, затягивала в себя и полностью чужеродных, неприспособленных, мелких и слабых людей. Эта тьма была куда страшнее, она была самым верным воплощением смерти из всех существующих. Куда там старушке с косой, крылатым ангелам и рогатым демонам, если вокруг невидимо вспенивалась и выгибалась эта убийственная сущность в чистом виде. На какой-то момент Аллен даже удивился, что всё ещё чем-то дышит, а не бьётся в предсмертных судорогах. Асфальт под ногами местами покрылся широкими трещинами, рассыпаясь мелкой каменной крошкой и пылью, обнажая глубоко сидящие в его основании железные решётки, которых, по мнению того же Аллена, в асфальте быть не должно было. Воздух уплотнился, сжимая все объекты коконом, невидимыми волнами сдирая с них внешнюю, ненастоящую, симпатичную картинку, превращая столбы и заборчики в ржавые железяки, покрывая бурой коркой рекламный плакат на стенде и прогрызая дыры, которых до этого не было, а тусклый луч небольшого фонарика не позволял усталому сознанию ухватить все детали. Вой сирен умолк резко, будто его обрубили в одно мгновение, в отличие от возрастающих раскатов, с которых начался этот тревожный сигнал.
Лави отступил на шаг назад, едва не падая, продолжая по сумасшедшему вертеть головой и фонариком по сторонам, Канда вполголоса выругался, хотя стоило заметить, что в этой темноте звуки казались куда более громкими нежели до этого, и только Тикки неподвижно стоял, отвернувшись от всех.
— И что это было? — выпустив раздражение или страх, наконец-то задал вопрос Юу.
— Тьма… Голос Тикки был пугающе пуст и отстранён. Аллену захотелось немедленно дернуть его за рукав, разворачивая к себе и убеждаясь, что этого мужчину никто не зомбирует. — Мы заметили, что стало темнее, — Канда был просто образцом терпения и благожелательности, — что произошло с окружающими нас предметами? — А сколько сейчас времени?
Аллен сунул руку во внутренний карман быстрее, чем Юу успел осыпать члена таинственной Семьи Ноя новой порцией ругательств.
— Два тридцать, — ответил юноша. — Значит мы в другом Сайлент Хилле, на его обратной стороне. Вопрос в том, ЧЬЯ это обратная сторона и по Чьим законам здесь всё происходит, — наконец-то обернулся Тикки, и Аллен на мгновение обмер — глаза мужчины вновь были ярко желтыми. — И не надо так на меня смотреть, подумаешь, глаза цвет сменили, я просто лучше вас буду видеть и всё. Никакие дары у меня не открыты. — Но их можно открыть…
— По части всякой хрени я слабее рядового мага, — в голосе Тикки явственно слышалось раздражение.
— Ого, у нас бывают разные маги, оказывается… — А ну, заткнулись оба! — рявкнул Канда, неожиданно напрягаясь и оборачиваясь в сторону лесных зарослей. А потом Аллен тоже услышал это.
Приглушённый хлопок. «Вшух», и новый хлопок...
Не тот хлопок, что получают люди, когда бьют ладонью о ладонь, а совершенно другой – рассекающий воздух. И не один. Они повторялись где-то в стороне, но Уолкер не спешил даже пытаться светить туда фонариком, потому что звук раздавался не только вдалеке. Сверху тоже, и больше всего это напоминало звук, который появлялся, когда выбиваешь старый ковёр от пыли, раз за разом наносишь как можно более сильные удары и получается лишь странный глухой звук и свист.
Звук размеренно повторялся и навевал мысли о чём-то очень крупном и... Летающем? Если здесь есть летающий противник, то существует ли в принципе способ остаться в живых? Это забывая о ружье и пистолете. Впрочем, Аллен не был уверен, что здесь кто-то умеет достаточно хорошо стрелять, чтобы подстрелить кого-то в небе. А ещё в темноте — тут же напомнил он самому себе, с удивлением осознавая, как быстро и легко привыкает к тому, что не видит и половины объектов вокруг. Оказывается, приютская жизнь навсегда привила ему ощущение, будто нехватка света — это норма. Хлопанье всё больше и больше напоминало большую птицу, и подросток попятился, ибо разум громко орал что уж он то — безоружный и беспомощный – явно ни на что сейчас не способен, и единственное, что сможет сделать, стоя впереди остальных, — словить пулю в затылок. А ведь тот же Лави может оказаться хреновым стрелком. А тот же Тикки Микк может грохнуть его умышленно, руководствуясь лишь ему известными мотивами. Поводов для паники было более чем достаточно, и не было ничего удивительного в том, что, заслышав шум огромных крыльев практически над собой, Уолкер умудрился, словно отключившись от этой реальности, рухнуть на землю, прикрывая руками голову... И он отчётливо услышал, как что-то тяжёлое пронеслось прямо над ним, и подумал даже, что упал очень вовремя. А потому практически не понял, что случилось. Хлопок, не слишком громкий (Аллен был уверен, что пистолеты стреляют гораздо громче), вскрик, разъярённый, хриплый, но громкий птичий вскрик, будто вопль неизвестного животного, и тишина. Только сердце нерешительно колотится о грудную клетку.
Аллен разлепил глаза и, приподняв голову, заставил себя сглотнуть тут же образовавшийся в горле ком: в паре шагов от него на асфальте валялась большая, размером побольше человеческой, голова. Суровая пародия на птичью, обтянутая желтовато-зеленоватой кожей, с раздвоенным по бокам клювом. А чуть дальше в стороне огромная, с развернутыми кожаными крыльями валялась птица, одним крылом накрывшая тяжело дышащего, сидящего на земле Лави. Перед ним и тушей птицы стоял Канда с катаной.
— Ты в курсе, что ещё чуть-чуть, и… — Лави неуверенно провёл рукой по собственному горлу. Юу хладнокровно отвёл катану и посмотрел на него, как на идиота, лишь через мгновение не сумев удержать усмешку, и резко отвернуться. — Блин, Юуу! Ты чуть меня не прирезал! — Тебя чуть не прибил этот птерадактельно-подобный монстр! — оказалось, что Тикки Микк стоял неподалёку от Аллена и бросал на него недовольные взгляды. Но Уолкер решил к себе внимания раньше времени не привлекать, его собственное поведение было несколько… смущающим. Он предпочёл продолжить смотреть за хиленькой и как будто наигранной разборкой между старшими парнями, судя по всему, Лави наконец-то заметил, что горло мёртвой птицы практически у него на коленях, и что на него натекло крови, которая даже на кровь до конца не была похожа и отвратительно пахла. Аллен потеребил воротник собственной куртки, проходясь пальцами по тёмным пятнам, оставшимся после навалившегося на него в больнице монстра. А парни умолкли в одно мгновение, вновь услышав пронзительный вопль, похожий на тот, что издала первая птица. — Вырубите свет и не шевелитесь.
Резкий голос Тикки звучал тоже не совсем так, как раньше, и казался нечеловеческим. В купе с жёлтыми, почти светящимися глазами, зрачок которых иногда казался Аллену слишком узким и почти кошачьим, Микк снова пугал и не вызвал ни единого желания ему перечить. Или, возможно, это всего лишь разыгравшееся воображение Уолкера? Тихий щелчок со стороны показал, что Лави с Кандой, к кому там был ближе их фонарик, тоже решили послушаться совета старшего в их компании мужчины. Мужчины, который мог иметь прямое отношение ко всему, что здесь происходит. Аллен пытался как следует разглядеть его, но различал лишь силуэт, который ему ни о чём не говорил, но напряжение которого ощущалось почти физически.
