Еще один взгляд, на этот раз любопытный, заставил вновь взглянуть в зал. Аманда дель Торревьеха, неужели еще жива? Андалусийская гадюка с ясным разумом и острым как бритва языком. Столько лет живет в Англии, но до сих пор верна себе — гребень, мантилья, шаль с бахромой. Безупречная стать.

- Миледи...

- Донья Аманда, приятная встреча.

- Неужели вы рады видеть книжную моль?

- Сомневаюсь, что вы на нее похожи, – улыбка, взгляд в сторону. – В целом вполне безвредная мошка. Не умеет жалить.

- Я еще в своем уме, миледи. Кто же рискнет жалить вас, леди Мунрок? Лишь безумец... Хотя существует много причин, по которым мы утрачиваем ясность ума. Возраст...

- Не в вашем случае, донья Аманда.

- Хвала Моргане, миледи. Есть еще и любовь... – загадочно улыбается.

- Любовь?

- Я думаю, даже вашей светлости она знакома.

Старуха смотрит куда-то за спину леди Селесты. Изящный поворот головы — снова это розовое недоразумение! Но смущало даже не само присутствие этой безвкусно одетой дамы, нет. Тут было другое — ее взгляд, выражение ее лица. Она уже видела такое... и слишком хорошо знала, что это означает.

Однажды она заметила его на лице дочери, когда та смотрела на старшего мальчишку Блэков. Увидела и испугалась! Конечно, она предполагала, что однажды Селена полюбит, но другого... Другого! Она верила, что все получится, что все еще можно исправить! Наверное, в тот момент она во второй раз в жизни была так близка к отчаянию, раз бросилась к своей тетке. Леди Гвиневра встретила ее холодно и в помощи отказала.

- Ты хочешь, чтобы я заставила твою дочь разлюбить?

- В зельях тебе нет равной! Наверняка существует способ...

- Я не стану этого делать в угоду тебе! Селена имеет право быть с кем захочет.

- Ты же знаешь, что он не ее мужчина!

- Тот, кого выбрала ты, тоже...

- Но ему она нужнее! Что же теперь будет? Я... должна все исправить!

- Ты не можешь, – голос леди Гвиневры звучал спокойно и уверенно, будто ни одно слово племянницы не волновало тихое озеро ее души. – Ты сделала все не так! Спустя много лет ты решила обмануть судьбу, но она обманула тебя. Это твоя ноша.

- Что же теперь будет?!

- Каждого ждет своя судьба. Жаль, что ты собственной рукой написала слишком много неправильных судеб.

С тех пор леди Селеста со страхом замечала, как любовь накладывает свою печать на лица детей. Ее отрадой оставался Максимус, ее первенец, ее радость. Ему она всегда улыбалась искренне! Он был желанной партией для любой девушки из благородной семьи. Он обожал женщин и менял их без сожаления. Но он не любил. Мать всегда была для него самой важной, единственной, кого он обнимал с подлинной нежностью. А потом его не стало...

И вокруг были лица, дышащие любовью... К другим... Не к тем! И снова — розовый колобок с голосом дюймовочки! Даже она влюблена!

Леди Селеста обернулась, пытаясь найти, кто же вызвал такую гамму чувств в этой нелепой женщине. Мерлин! Насмешка судьбы? Очередной вызов? Этот взгляд был адресован ее мужу...

*

- Лорд Мунрок... – Дыши, Долорес, дыши! Хотя хочется навсегда сохранить в легких аромат его туалетной воды – богатства, власти, уверенности в себе. – От имени министра магии я приветствую вас. Надеюсь, вы чудесно проведете время...

- Благодарю, миссис Амбридж.

- Мисс... – Мерлин мой! Неужели он все это время считал меня замужней дамой? – Мисс Амбридж. Я не замужем. – Рука скользнула по шее, поправляя тщательно уложенные локоны, щеки вспыхнули. – Я всегда слишком много времени уделяла учебе и работе.

- Надеюсь, министр ценит подобное рвение.

Лорд Мунрок улыбался уголками рта.

- Я тоже надеюсь... Я так долго шла к этому. – Кого же он все ищет глазами по залу? Наверное, Фаджа. Хочет поприветствовать министра. – Если пожелаете, я провожу вас к министру. Он будет счастлив лично засвидетельствовать свое почтение.

- Я обязательно встречусь с министром чуть позже. А сейчас...

- Как вы находите наш прием? – Болтай всякую чушь, лишь бы он не ушел! – Министр выписал лучших французских поваров...

- Все чудесно. Но...

- Вы танцуете? – Долорес покраснела от своей решительности. – Сегодня будут играть...

Максимус Мунрок перестал оглядывать зал и внимательно посмотрел в лицо Долорес. Ее щеки тут же вспыхнули, она жадно вглядывалась ему в глаза, словно боялась, что он вот-вот исчезнет. Эта уже немолодая женщина смущалась, как школьница на первом свидании. Она смотрела на него... с вожделением? С трепетом? С предвкушением?

Это внезапно позабавило его. Конечно, он пользовался безусловным успехом у женщин, но это почти всегда были великосветские дамы, утонченные, знающие цену ему и себе. И тут вдруг такое... Он улыбнулся гораздо дружелюбнее, и ее ресницы дрогнули под слоем умело наложенной туши.

- На то он и бал, чтобы танцевать.

Он представил себе лицо жены, когда она увидит, как он закружит в танце этого бегемотика в кружевах. Было бы забавно, хотя... Скорее всего, он этого не сделает. Скользнув губами по ее руке, он пошел дальше, немедленно выкинув из головы этот эпизод. Лорд Мунрок искал свою леди.

Долорес стояла, окаменев посреди зала, с счастливой улыбкой прижимая к груди руку – ту самую, что хранила след его поцелуя. Бал... Не прием, а ее первый бал! Неужели наконец-то начнется ее сказка?

====== Глава 14. ======

- Твой крестный – псих! Посмотри, что он делает с Гарри!

Джинни склонилась над обхватившим руками голову подростком. Пальцы, сжимающие виски, побелели от напряжения.

- Гарри... Посмотри на меня! Тебе хуже? Я провожу тебя к мадам Помфри...

- Не кричи... – прошелестел бесцветный голос. – Никуда я... Все нормально...

- Нет! Не нормально! – слова Джинни звенели истерикой. – Он тебя мучает! Надо рассказать Дамблдору! И о чем только думал директор, заставляя тебя посещать эти уроки?

- Ничего не надо...

- Как не надо?! Ты бледный как призрак!

- Хватит! Насколько я знаю, мы должны хранить в тайне, чем занимается Гарри, а ты орешь на всю гриффиндорскую башню. А вот в хоре петь отказалась! Сказала, что у тебя нет нужного диапазона.

- В тайне? То, что твой драгоценный крестный убивает Гарри?!

- Он его учит. И никогда не причинит Гарри вреда.

- Я заметила! – Гарри судорожно втянул ртом воздух, Джинни тут же развернулась к нему. – Пойдем в больничное крыло.

- Я же сказал... – он закрыл глаза. – Нет.

- Что он с тобой сделал?

Гарри, покачиваясь, поднялся на ноги.

- Мне невыносим твой треск... И любопытство. Что сделал? В голове у меня... копался!

Вдоль стены, шаря пальцами в поисках опоры, Гарри направлялся к лестнице. Дойти до кровати и отключиться. В душе побывали чужие руки. Тошно! Одно хорошо, это не были мертвенные пальцы Волдеморта. От его рук все еще пахнет убийством. И Гарри знает, что это за запах — его видения были пропитаны им насквозь.

*

- Северус, как продвигается обучение Гарри?

- С таким нерадивым учеником, как Поттер, оно не продвигается. Оно топчется на месте.

- Будет вам, Северус! Вы еще скажите, что оно пятится назад.

- Он не желает концентрироваться! Не закрывается от вмешательства. Лишь орет. С каждым днем все больше.

- Это как раз естественно. Думаю, мальчика следует пожалеть. Ведь вы можете стать свидетелем тех воспоминаний, которыми он вряд ли бы поделился по собственной воле.

- Пожалеть? Того, кто хамит в лицо? Воистину, гены пальцем не раздавишь, – Снейп поерзал в кресле. – И если уж на то пошло, мне не доставляет удовольствия копаться в его мыслях.

- Надеюсь, вы не увидели ничего... неприятного.

- Ничего более того, о чем я догадывался.

Снейп откинулся на спинку кресла. Битые цветные стеклышки, картинки, мелькающие в калейдоскопе воспоминаний Поттера, порой оказывались весьма и весьма острыми, в кровь раня руки, ворошащие их. И вот одно мелькнуло, будто гладко обточенный морем кусочек янтаря в лучах солнца.