- Почему ты молчишь? – губы мужа скользили по контуру ее уха, шепот обжигал кожу. – Я готов принести извинения. В чем моя вина? – Теперь он целовал ее шею. – Я напоил Гарри?

Селена резко обернулась.

- Опять Гарри? Всегда только Гарри! Ты думаешь, что и моя жизнь стоит на огромной черепахе по имени Гарри Поттер?

- Я полагал, что тебе не понравился наш совместный визит в винный погреб...

- Конечно, я не в восторге от того, что пятнадцатилетний подросток напился до бесчувствия!

- Прошу прощения! – Сириус поднес руку жены к сердцу. – Клянусь, с моего позволения такое больше не повторится!

- Не повторится что?

- Я не позволю Гарри пить. Ты же из-за этого рассердилась?

Селена отстранилась и принялась вынимать заколки из волос. Жемчужная нить вернулась в шкатулку, стоящую на угловом столике.

- Гарри... Ты полагаешь, что я... Хотя...

Сириус не пошел за ней. Стоя спиной к окну, он смотрел на жену.

- Какая же ты красивая!

Казалось, он взглядом провожал каждое движение щетки, скользящей по рассыпавшимся по спине локонам. Несколько шагов, и он опустился на колени перед Селеной. Прижал к губам руку, украшенную фамильным кольцом Блэков.

- Сириус... Не надо...

Она знала, что простит, но не хотела этого делать. Он слишком легко забывал, что обижает ее, а чаще и не понимал даже, на что она обиделась. В этот раз он сказал то, чего не понял сам до конца. Она обижалась из-за Гарри... Его было слишком много в их жизни! В ее жизни...

- Омела!

- Что ты еще придумал?

- Не я, хомяк! Раз в жизни сделал полезное дело.

- Сириус...

- Говорю, это не я! Но если бы Доусон не постарался, пришлось бы самому...

- Я...

Но договорить она не смогла. Да и не хотела больше.

====== Глава 13. ======

Амбридж стояла рядом с Фаджем в ярко освещенном зале приемов. Жемчужно-розовое платье, затейливая прическа, каблуки... Ей почти удалось скрыть свою тучность удачным фасоном жакета, умелый макияж придал ее лицу свежие краски. Сегодня ей так нравилось ее отражение в зеркале, сегодня ей так хотелось притягивать взгляды других. Но те, кто подходили к ней, не оценивали ее привлекательность, признавая за ней право быть здесь в качестве доверенного лица министра. Только древняя карга Аманда дель Торревьеха, наполовину испанка, до безумия полюбившая одного из прежних министров, бросившая ради него свою семью и навсегда осевшая в Англии, выползла на свет Божий из подвалов, где хранились ее драгоценные архивы, и с интересом уставилась на Долорес поразительно ясным для такой старухи взглядом.

- Добрый вечер, Аманда.

Но старая дама проигнорировала ее приветствие. Ее черные глаза продолжали изучать Амбридж.

- Керида, только одна вещь в мире заставляет скромный бутон раскрыться пышной розой, невзрачную гусеницу взлететь в небо яркой бабочкой, а жабу превратиться в женщину.

- Я так понимаю, Аманда, это какая-то новая поэма, которую ты по случаю отыскала в бескрайних архивах министерства...

Амбридж решила, что старуху давно пора отправить на пенсию. Или, по крайней мере, не выпускать в люди этого книжного червя, раз уж он и через столько лет жалит не хуже змеи.

- Это правда жизни, кариньо! Хотелось бы только знать, для кого ты так нарядилась.

Ответить Долорес не успела, потому что увидела, что в зал входит Абракас Мунрок с семьей. Почти задыхаясь и не слыша ничего, кроме биения собственного сердца, она поспешила поближе ко входу, ожидая, что за сыном появится и отец.

Аманда дель Торревьеха по-соколиному зоркими глазами проследила за Долорес и усмехнулась про себя. Неужто эта безумная толстушка решила потягаться с леди Мунрок? Разве она забыла, кем была ее мать? Увести мужа у дочери Мелюзины невозможно! Для того, чтобы это понять, не надо проводить десятилетия среди пыльных томов и пергаментов...

*

Рождество отмеряло еще один прожитый год. Еще один год без любви, без надежды хоть когда-нибудь обрести ее. Она каждый раз вспоминала ту зиму в далекой юности, когда она считала, что весь мир лежит у ее ног, когда она была уверена, что с ней произошло чудо. Оказалось, что не существует идеальной сказки для идеальной леди. С тех пор на душе всегда зима, а губы растягиваются в притворной улыбке. С тех пор она всегда играет роли. И лишь на Рождество позволяет себе вспомнить, хотя уже и не мечтает...

Теперь все одинаково — празднично украшенный дом, Сочельник в кругу большой семьи, приемы, подарки... Максимус всегда старается ее удивить. Украшения с каждым годом становятся роскошнее и дороже. Будто он, несмотря на прошедшие годы, все еще пытается купить ее любовь.

Снова скучный прием в Министерстве... Еще один! О, Мерлин, они все так похожи один на другой. Будто бесконечная вереница отражений — те же люди, те же разговоры... У входа в зал приемов они сталкиваются с Малфоями. Люциус тепло приветствует ее мужа, а вот у Нарциссы никак не получается изобразить радость от встречи с родственниками.

- Лорд Максимус, миледи, – Люциус склонился над рукой леди Селесты. Его глаза рассеянно искали кого-то у нее за спиной. – Счастлив снова видеть всю вашу семью.

Он кивнул Гарольду с супругой.

- Люциус, милый, рада снова видеть тебя. Но, к сожалению, здесь не вся семья. Селена, – у Нарциссы задрожали губы, – отказалась идти на прием.

- Ее можно понять. Слишком часто ей приходилось приходить сюда по неприятному делу.

- Да, все эти допросы...

- Но Сириус — преступник! И если она отказывается выдать его местонахождение...

- Нарцисса, дорогая, держи себя в руках! – Глаза стали холоднее, чем обычно, хотя на губах играла радушная улыбка. – Моя дочь понятия не имеет, где этот... Блэк.

- Миледи, я просил министра — этих допросов больше не будет.

- Люциус, я благодарна тебе за внимание. Уверена, Селене будет приятно услышать эту новость от тебя. Семейный прием она не пропустит. И я надеюсь, что вы с Нарциссой тоже окажете нам честь.

- Разумеется, – Нарцисса пыталась сохранить лицо, – мы не пропустим ваш праздник.

- Приятно слышать. Вы всегда желанные гости в нашем доме.

Леди Селеста взяла мужа под руку. Искоса снова взглянула на Люциуса. Как же он похож на отца! Когда он коснулся ее руки губами... Ужасное чувство беспомощности! И ничего нельзя изменить. Рядом Максимус — надежный, спокойный, верный, нелюбимый. Это не изменить, она точно знает. Уже пыталась... Давно...

Зал полон гостей. Все знатные семьи собрались на приеме у министра. Все улыбаются ему, хотя знают, что он не более чем соломенная кукла, которую сожгут в нужный момент, как символ прихода новой эпохи, долгожданной. Леди Селеста улыбается — всегда улыбается. Улыбка — маска. Глаза пробегают по залу. Скучно... Опять она будет царить. Мужчины будут восхищаться, говорить комплименты, пытаться окружить ненужным вниманием. Ничто не заставит ее пульс участиться хотя бы на один удар. Женщины — почти всегда чьи-то жены — проклинать про себя, но все же искать ее общества.

И вдруг взгляд, полный ненависти... Совсем не таится. Ох, вот это уже интересно! Неужели хоть раз что-то развеет однообразие великосветского вечера?! Леди Селеста улыбается, чуть более искренне — сама себе. Ее глаза находят ту, что минуту назад так явно выражала свои чувства. Безвкусно одетая выскочка, возомнившая себя незаменимой помщницей Фаджа. Правая рука соломенной куклы! Велика честь...

Что за страсть к розовому? Мерлин мой, этот кукольный стиль ей не по возрасту, да и не по фигуре! Располневшая и стареющая дюймовочка на высоченных каблуках. Смешно!

В темном прямоугольнике окна леди Селеста видит свое отражение. Пятеро детей, а фигура как в семнадцать. Платье цвета черненого серебра сидит как влитое, опаловое ожерелье радужными вспышками переливается на шее и глубоком декольте. Время не оставило следа в волосах, собранных в затейливую прическу, в которой также вспыхивают опаловые искры.