Несмотря на очевидную разочарованность, без следа сарказма или злости Лилит заверила меня, что она все понимает и просто оставит меня наедине с работой, раз уж это столь важно. Ее реакция показалась мне странной. Сам того не желая, я подумал о том, как повела бы себя Джена в подобной ситуации – скорее всего, велела бы мне пересмотреть мои гребаные приоритеты, а затем удалилась бы, всем своим видом демонстрируя, что у нее в любом случае есть более важные занятия.
Я сказал Лилит, что наверстаю упущенное, но когда она вышла, улыбнувшись на прощание, понял, что просто не смогу этого сделать. По крайней мере до тех пор, пока это создание с лицом Шепард существует во Вселенной. И пусть я знал, что она являлась ненастоящей, однако это не меняло положения вещей – это была она; именно это лицо, это тело и голос я так старался забыть. И вновь, как якорь, она тянула меня назад, стоило мне лишь решить, что я могу наконец сделать шаг вперед. Закрыв глаза, я увидел ее, и внутри стянулся тугой узел, наполняя меня бессильной яростью.
«Цербер». Все это – их вина.
************
Шепард
Потихоньку сняв вторую туфлю, я опустила ногу на землю и поморщилась, когда мелкий гравий впился в голую ступню. На каблуках я с трудом сохраняла вертикальное положение, что уж говорить о предстоящем мне убийстве? С этой мыслью я оставила обувь на выступе стены.
Несмотря на всю мою любовь к огнестрельному оружию, в этот раз придется обойтись без него – Касуми сказала, нам нельзя привлекать внимание. Впрочем, это меня устраивало. Четыре года, в течение которых я обучалась балету в частной школе, отлично сочетались с восьмью годами неорганизованного тренинга, полученного у убийц, наемников и мастеров рукопашного боя. Я вполне могла работать тихо.
Приподняв подол узкого кожаного платья, я, словно львица, кралась по усыпанной гравием дорожке, не сводя глаз с затылка своей жертвы; вспышка справа свидетельствовала о том, что Касуми отключила свою маскировку. В этот же момент привычным, отточенным движением я сломала охраннику шею и без лишнего шума опустила обмякшее тело на землю, в то время как моя спутница оглушила свою жертву.
Появившийся мгновение спустя из-за угла еще один человек в форме стал для нас полнейшей неожиданностью, но в доли секунды я оказалась рядом с ним и с силой впечатала ладонь ему в рот, не позволяя выкрикнуть предупреждение. Глаза мужчины расширились, но уже в следующий момент, обхватив свою жертву за затылок, я с силой ударила его коленом в лицо; все еще живой, он сплюнул выбитые зубы. Так не пойдет.
Приложив охранника головой о выступ, на котором стояли мои туфли, я нанесла ему удар локтем в трахею, отчего с омерзительным хрипом он осел на землю с уже остекленевшими глазами. Мой длинный, искусно отделанный кинжал, который я купила на Омеге, значительно упростил бы работу; он напоминал мне те ножи, которые я использовала, когда состояла в банде. Однако, несмотря на то, что я неплохо умела обращаться с подобным оружием, оно оставляло слишком много следов, а потому не подходило в данном случае.
Опустив взгляд, я осмотрела свое заляпанное кровью последней жертвы тело - это убийство, в отличие от первого, вышло грязным. Много времени прошло с тех пор, как кровь врага покрывала мои голые руки; еще больше – с тех пор, как при этом мои ногти были накрашены, и сейчас их красный цвет отлично гармонировал с пятнами на ладонях и стене, около которой охранник сделал последний в своей жизни вдох. Касуми сказала, что этот оттенок пойдет мне. Цвет крови всегда мне шел.
Моя спутница приблизилась ко мне с заинтересованной ухмылкой на странно окрашенных губах и спросила, готова ли я двигаться дальше. Я вытерла руки о рубашку мертвого охранника и, пребывая в каком-то странном оцепенении, коснулась колена, на котором остались следы его зубов. Я слышала, что подобные вещи могут стать тяжелым испытанием для обычного человека, но они никогда не волновали меня – во всяком случае, когда я знала, что права. Для меня это было так же легко, как забить животное, и мало кто мог переплюнуть меня в этом деле.
«Ты убийца, Джена, - однажды сказал мне Калверн – в последний раз, когда я покорно стояла перед ним, не смея возразить. – И ты никогда не станешь кем-либо другим».
И пусть он был прав, но по крайней мере я все еще жива и убиваю на своих условиях.
Дав Касуми утвердительный ответ, я подняла туфли – они понадобятся мне чуть позже, после того, как я закончу обыск апартаментов Доннована Хока на предмет образцов ДНК, а может, и еще чего-нибудь интересного.
Отсутствие сдерживающих правил Альянса на самом деле значительно все упрощало. Теперь если мне хотелось что-нибудь заполучить, я просто брала нужную мне вещь, зная, что, во-первых, граблю преступников, а во-вторых, что «Церберу» плевать на такие мелочи. Да, в некотором роде это было крайностью, но я быстро привыкала к подобному положению. Никогда еще я не обладала такой властью, и дело даже не в кибернетических имплантатах, а в понимании, что меня ничто не ограничивает; я могла делать буквально что угодно, лишь бы задание было выполнено. О, с каким удовольствием я послала к черту правила и уставы.
Конечно же, я все еще скучала по прежним товарищам и по первой «Нормандии», но сейчас я жила той жизнью, для которой была рождена.
Позже, когда мы закончили ту небольшую операцию, и Касуми вернула память своего любовника, мои мысли вновь обратились к Кейдену. В последнее время я старалась делать это реже – воспоминания о нем отвлекали, но я так привыкла к его постоянному присутствию, что до сих пор ощущала укол разочарования, стоило мне вспомнить, что я понятия не имею, где он сейчас. Мне все еще казалось, что я могу наткнуться на него в коридорах корабля, или же, проснувшись среди ночи, найти его в столовой, утоляющим голод. Но его не было, и вместе с уверенностью, что в моей жизни чего-то не хватает, пришло нежелание бороться с этим. Кейдена не было рядом, никто не мог унять мои страхи касательно «нас», и я понятия не имела, что мне делать и думать обо всем этом.
Я знала, что нужно найти его, но как? Я не могла связаться с Андерсоном, потому что была уверена – «Цербер» наверняка отслеживает, если не откровенно контролирует, мою корреспонденцию. Кроме того, мне было неизвестно местонахождение Кейдена, ведь никто не хотел дать мне эту информацию.
Как он отреагирует на мое появление? Может быть, останется безразличным? А может, придет в бешенство?
В памяти всплыло его лицо – такое, каким я видела его в последний раз в своей каюте. Кейден смотрел на меня так, словно это была наша маленькая игра; казалось, он уходил только для того, чтобы впоследствии иметь возможность вернуться. Мы понимали друг друга. Он олицетворял все, в чем я тогда нуждалась, и… ничто не изменилось с тех пор для меня, и он все еще являлся тем, что мне было нужно.
Для меня прошло чуть больше недели; для него – более двух лет. Такого никогда и ни с кем не случалось, и я не могла воспользоваться чьим-то опытом, чтобы понять, как вести себя в подобной ситуации. Захочет ли он вообще видеть меня? Ведь для него я лишь призрак.
Любые размышления на эту тему рано или поздно заводили меня в тупик, а потому я пыталась и вовсе не думать о Кейдене, не думать обо всем этом, но у меня плохо получалось. Я безумно скучала по нему, и это сводило с ума.
************
На то, чтобы привыкнуть к своей новой каюте и огромной ванной комнате с великолепным душем, способным привести меня в чувство после любой миссии, у меня не ушло много времени. Пока я оборачивалась полотенцем, мощная система вентиляции очистила воздух от пара; с интересом я обратила внимание на то, что зеркало не запотело. Что ж, когда у тебя столько денег, сколько у Призрака, эти маленькие предметы роскоши вряд ли могут повлиять на твое благосостояние. Работа с «Цербером» имела свои плюсы.
Некоторое время я разглядывала в зеркале свое отражение. Шрамы, рассекавшие раскрасневшуюся от горячей воды кожу, заживали, однако не так быстро, как мне бы хотелось. Чаквас сказала, что я должна больше отдыхать, но поскольку это было невозможно, мне следовало просто стараться сохранять спокойствие и хорошее настроение, что, в сложившихся обстоятельствах, тоже представлялось маловероятным. А кроме того, темные волосы до плеч, обрамлявшие лицо мокрыми прядями, делали меня похожей на себя в детстве, и к этому я привыкнуть не могла. Мне хотелось, чтобы мое тело осталось прежним, однако восстановление на клеточном уровне привело к тому, что там, где шрамы затянулись, я имела гладкую, бледную, усыпанную странными веснушками кожу восемнадцатилетней. Я совсем не походила на себя.
