Помнится, впервые увидев это фото, я подумал, что нет ничего удивительного в том, что люди боятся ее. Сейчас же, глядя на то же самое лицо, я не мог думать ни о чем другом, кроме того, как словно облака расступались над ее головой, стоило ей лишь улыбнуться, и как это дарило мне чувство, будто бы мы разделяли какую-то личную шутку, которую не дано понять никому другому. Я до сих пор помнил то удивительное ощущение, пронзившее мое тело, когда она впервые рассмеялась над чем-то, сказанным мной; тогда я заметил форму ее глаз, овал лица, изгиб губ, и меня поразила мысль о том, насколько чертовски красивой она была. Я все еще помнил каждую мелочь долгого, медленного пути, в конце которого я осознал, что люблю эту женщину, бывшую моим командиром.

Но, располагая лишь информацией из ее файла, невозможно было узнать всего этого. После изучения ее досье она представала перед вами, как длинный список очень высоких достижений.

Чтобы просто получить приглашение в N-училище, не говоря уже о достижении звания N7, вы должны были быть хороши, и все прекрасно знали, насколько хороша Шепард. Примерно за год до Иден Прайма я служил на корабле вместе с человеком, только что вернувшимся с задания, разворачивавшегося так плохо, что вызвали ее. Он рассказывал мне о том, как она буквально летала по полю боя и, практически не замедляясь, убивала всех на своем пути, нанося эффективные жестокие удары, которые никто не смог бы повторить. Шепард обладала жаждой сражения, данной лишь немногим, и ее поистине пугающая репутация смягчалась лишь тем, что она отчитывалась перед всеми уважаемым капитаном Андерсоном. Ее даже называли его протеже, что неудивительно: Шепард стала раскрываться, лишь попав под его командование; это он превратил ее из неукротимой силы природы в элитного бойца. Я пролистал файл дальше в поисках оценки ее способностей, составленной за несколько лет до того, как она была выбрана Спектром. Среди прочего я обнаружил там следующие записи: «Меткость и владение оружием безупречны от природы», «Шепард превосходит остальных во всех областях», «Один из величайших военных активов человечества», «Представлена к немедленному повышению». Да, даже тогда все знали, насколько она хороша.

Я помню, как Джокер без умолку болтал обо всем, что он о ней слышал – о том, что кто-то считал ее холодной стервой, кто-то был обязан ей своей жизнью, а многие просто говорили, что она одна подтверждала все немыслимые, фантастические россказни о бойцах N7. Кроме, как замечал Джокер, слуха о том, что они пьют кровь своих жертв, чтобы заполучить их силу – это все же оказалось только слухом.

Я просмотрел информацию, которую “Цербер” собрал на первый полет “Нормандии”; у них имелись досье на всех нас – гораздо более подробные, чем мне бы того хотелось – а также детальное описание миссии на Иден Прайм и событий, ей непосредственно предшествующих.

«Полученная от разведывательной службы информация позволяет предположить, что присутствие Шепард на борту “Нормандии” было ее личной услугой капитану Андерсону [см. список известных союзников], ради которой она прервала отпуск на берегу на Кавасси, пробыв там всего два дня [прим. отпуск был рекомендован ее командующим офицером в связи с тем, что Шепард находилась на действительной службе в течение шести месяцев подряд]. Из того, что изначально Шепард не располагала информацией о настоящей цели миссии, следует, что Андерсон имеет на нее огромное влияние. Рекомендуется по возможности ограничить их контакты».

Этого я не знал. Неудивительно, что поначалу она была такой резкой – отправиться в отпуск по приказу – это одно дело, но прервать отдых, лишь только начав привыкать к нему – это должно было быть ужасно. Я очень хорошо помню, как первый раз встретил Джену: на ее лице застыло усталое, раздраженное выражение, словно ее разбудили посреди ночи ради чего-то совершенно идиотского, что с легкостью могло бы подождать до утра.

Она оказалась ниже, чем я предполагал - ниже меня на добрых полголовы, однако я был не настолько глуп, чтобы считать, что эта разница в росте помешает ей голыми руками вырвать мой имплантат и повалить меня на землю даже раньше, чем я сумел бы воспользоваться своей биотикой.

Я полагал, что Шепард окажется такой же, как и остальные бойцы N7, с которыми мне доводилось работать ранее – превосходно знающей свое дело, жестокой и совершенно не приемлющей ошибок – так что я изо всех сил старался показать себя человеком профессиональным и следующим протоколу – кем-то, кто будет уважать ее авторитет. А затем, уже выходя из рубки вместе с Андерсоном, после того, как тот представил ее как нашего нового старпома, она обернулась и бросила мне:

- И не называйте меня «мэм», лейтенант, - это звучит странно.

Стоило ей лишь оказаться вне пределов слышимости, как Джокер разразился хохотом. Он тоже перешел на работу к “Церберу” вслед за ней. Когда я узнал об этом, то испытал противоречивые чувства: с одной стороны этот поступок привел меня в бешенство, и все же его мотивы не показались мне такими уж непостижимыми. Не так просто было оставаться в Альянсе пилоту, угробившему коммандера Шепард. Хотя, как оказалось, в этом-то он был не виноват.

Но в то же самое время меня не покидало стойкое ощущение того, что они словно устроили вечеринку, на которую меня не то что не пригласили, но о которой даже не сочли нужным сообщить. Джена умела говорить так, что создавалось впечатление, как будто вы одни в целом мире, и нет никого, с кем бы ей хотелось быть, кроме тебя. На службе она держалась так холодно и отстраненно, но стоило ей снять эту маску, как я ощущал себя самым счастливым человеком на свете – словно то, что она позволила мне или кому-то другому узнать ее с этой стороны, было огромной честью.

Поэтому когда я увидел ее снова после такого долгого перерыва, стоящую плечом к плечу с Гаррусом и чертовым церберовским биотиком, ведущую себя, как ни в чем не бывало, я почувствовал себя так, будто мне отвесили пощечину. Мне показалось, она вернулась с того света лишь для того, чтобы лично дать мне понять, что все, что я думал о ней или о нас, являлось ложью, иллюзией, а я был глупцом, поверившим, будто великую коммандер Шепард когда-либо волновало хоть что-то, не говоря уже обо мне.

Я знал так мало о том, что она делала с “Цербером”, но еще меньше я знал о том, почему.

Это все началось на Иден Прайм.

Я окинул взглядом остальные присланные мне файлы, все еще лежащие на столе. Мы только что прошли через ретранслятор в Солнечной системе, и до прибытия в Ванкувер оставалось добрых шесть часов по времени Цитадели. У меня было время, чтобы попытаться узнать интересующие меня ответы.

========== Оглядываясь назад ==========

Шепард

Земля. Я ненавидела Землю.

Уродливая сырая перенаселенная планета, о которой у меня не сохранилось ни единого хорошего воспоминания. Происходящее со мной сейчас определенно не станет исключением. Глядя в окно своей крохотной комнатки, я видела лишь туман, высокие серые здания и дождь.

Они построили корабль, на котором я облетела полгалактики, но так и не смогли придумать, как взять под контроль этот чертов дождь.

Я не была здесь… сколько? тринадцать лет? Если включить в это время два года, потерянных в церберовской лаборатории, получалось, что я не ступала на поверхность родной планеты почти полжизни. И не скучала по ней ни капельки.

Весь мой опыт свидетельствовал о том, что Земля была местом, где процветала жадность, где сильные эксплуатировали слабых, заходя в своей жестокости так далеко, что бедняки всю жизнь кочевали от одного рабовладельца к другому, даже не мечтая о лучшей жизни. Огромное, вселяющее трепет здание Альянса, в котором я сейчас находилась, казалось мне гигантским средним пальцем, возвышающимся над всеми этими несчастными, пытающимися выжить день за днем на глазах равнодушных власть предержащих. Они утверждали, что Земля – яркий пример экспансии человечества, тогда как в действительности, после того, как все ресурсы и средний класс населения перебрались в отдаленные колонии, на Цитадель, куда угодно, на этой планете остались лишь те, кто был слишком беден, чтобы позволить себе билет, и те, кто был столь богат, что вся Земля являлась их игровой площадкой. Не мне судить их – я и сама убралась отсюда при первой же возможности, и я никогда не оглядывалась назад… до этого момента.