Мама сжала мою руку, наклонилась ко мне и опасливо спросила:
- Она что…
Но ей не суждено было закончить вопрос. В этот момент Джена повернулась к камере с опасной ухмылкой на губах и, когда трибуны практически затаили дыхание, подмигнула. Я широко улыбнулся. Она вела себя так самодовольно.
Граната, описав в воздухе дугу, отбросила неприятеля назад. Секундой позже появился Джеймс, который заставил врагов отступить по главному проходу в сторону двух выходов с арены. Один из выходов неожиданно оказался перегорожен биотическим барьером, и камера выхватила Джек, которая одной рукой удерживала его на месте, а другой - сжимала пистолет, уничтожая приближающихся к ней агентов. Джена метнулась в сторону второго выхода – узкий проход создал затор среди отступающих. На бегу она перезарядила щиты и, неожиданно возникнув перед противниками, принялась меткими выстрелами уничтожать их одного за другим. Фраза «выстрел в голову» полетела по арене, словно мы наблюдали за видеоигрой. Счетчик очков работал с такой скоростью, что разобрать хоть какие-то цифры было невозможно.
Команда «Нормандии» разделилась в последний раз. Джена была занята уничтожением пары хорошо вооруженных роботов. Она сумела укрыться в узкой аллее, куда они в силу своих размеров не смогли последовать за ней. Роботы перекрыли оба выхода из аллеи, и на мгновение показалось, что вот-вот они достанут Шепард, но вновь появившиеся Джек и Джеймс спасли ситуацию. Одного робота настигла биотическая волна, другого – ракета, выпущенная из пушки Веги, и Джена как раз успела убраться с того места, где они столкнулись, да еще и бросила между ними гранату.
Все эти действия привели к взрыву, чем-то похожему на фейерверк, и трибуны разразились радостным ревом; отовсюду летели цветные искры, и на фоне общего ликования раздался звон колокола, означавший окончание боя. Еще несколько секунд потребовалось, чтобы счетчик очков закончил подсчет, и показанный им в итоге результат побил рекорд Арены.
Мама вскочила на ноги и принялась хлопать, и я последовал ее примеру; на обоих наших лицах сияли радостные улыбки. Команда «Нормандии» махала руками, наслаждаясь заслуженным признанием. Я смотрел, как Джена, подняв руки, поворачивалась к каждой секции трибун, выражая благодарность. Повернувшись к нашей секции, она заметила меня, и ее ухмылка превратилась в широкую улыбку. Члены команды сошлись еще раз для последней серии снимков и направились в сторону главных дверей с высоко поднятыми головами.
Зрители продолжали ликовать, не обращая внимания на комментатора, перечислявшего спонсоров, а затем предложившего им посетить киоски в фойе. Мама села на место и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
- Это было просто невероятно! – выдохнула она. – Я с трудом успевала следить за происходящим – она так быстра, так целеустремленна! Такое ощущение, что она родилась с пистолетом в руке.
Мама рассмеялась. Мне вовсе не хотелось признаваться, насколько близка к истине она была. Вместо этого я тоже опустился на свое место и взял бутылку пива, про которую совершенно забыл с момента начала последнего боя.
- Она всегда была лучшей, - ответил я. – И до сих пор таковой остается. По крайней мере, после сегодняшнего дня в этом никто не усомнится.
- Ну, после подобного представления я могу понять, почему. Я знала, что она должна быть хороша, но, наверное, пока не увидишь своими глазами, не сможешь оценить в полной мере. – Мама немного помолчала, задумчиво покачивая свой высокий бокал, а затем неожиданно застенчиво заметила: - Я видела, как она посмотрела на тебя в самом конце. Кажется, она была рада тебе.
Я ничего не ответил, стараясь не дать самодовольной улыбке расплыться на моем лице, и отхлебнул пива. Глядя прямо перед собой, я все же заметил, как мама улыбнулась, отчего вокруг ее темных глаз собрались веселые морщинки.
- Итак, - невинным голосом начала она, - как долго мне ждать внуков, а?
Мне пришлось поспешно прижать ладонь ко рту, чтобы не дать пиву вытечь обратно.
************
Шепард
После моего полугодового заключения в здании, возвышающемся в какой-то паре километров от того места, где я находилась сейчас, мне казалось, что я больше никогда не захочу смотреть на Ванкувер, но вид из окна отельного пентхауса завораживал. С окончания войны минуло полтора года, и это время было потрачено с умом. Красивые башни и жилые комплексы тянулись в небо там, где еще совсем недавно лежали руины разрушенных Жнецами домов. В центре города построили огромную арку – монумент, обозначающий точку, куда приземлился первый Жнец, но вместо того, чтобы свидетельствовать о величии нашего врага, памятник стал благодарностью всем тем, кто погиб, защищая родную планету. Издалека арка выглядела старомодной, но, находясь прямо под ней, на самом камне вы могли видеть скользящие имена и изображения всех тех, кто отдал свои жизни, чтобы дать «Нормандии» так необходимое ей время. Можно было смотреть на арку целые сутки, и одно и то же имя не промелькнуло бы дважды – так многих нам нужно запомнить. Не проходило ни дня, чтобы люди не шли к арке с цветами и другими подношениями.
Отчасти именно ради того, чтобы увидеть этот монумент своими глазами, я и вернулась сюда. Вчера мы с Кайденом ходили туда, чтобы почтить память его отца, и, несмотря на проливной дождь, вокруг монумента собралось множество людей, потерявших сыновей, дочерей, родителей, друзей, и все они от всего сердца благодарили нас за то, что мы не позволили их жертвам стать напрасными. Я с трудом вынесла это. Мы вернулись в отель и через оконное стекло наблюдали за дождем и черными тучами, скрывавшими небо.
Сегодня впервые за долгое время выглянуло солнце, и меня это радовало. Ранняя весна в Ванкувере – не самое подходящее время для того, чтобы праздновать свадьбу, но, несмотря на холодную погоду, небо было ясным, а воздух – прозрачным.
Я подняла воротник и плотнее укуталась в пальто. Я находилась на балконе пентхауса, практически на крыше небоскреба, и платье не могло спасти меня от пронизывающего ветра. Оно было очень красивое – и очень дорогое – но жутко неудобное и совсем легкое. Такие платья называют вечерними. В подобной одежде я до сих пор чувствовала себя не на своем месте, но мне нечасто представлялся случай нарядиться, а потому я была намерена получать удовольствие от этой возможности. Тем более что я наконец-то согласилась с тем, что суши-инцидент (как мы его все называли) – исключение, а вовсе не правило, и мне не нужен генератор щитов в каждом предмете одежды. А если даже кто-то и посмеет атаковать столь хорошо охраняемое событие, то недостатка в отлично вооруженных и обученных солдатах, сумевших бы защитить нас и остальных гостей, не будет. Я достаточно долго выполняла эту роль и сегодня собиралась ограничить свои обязанности необходимостью выглядеть красиво.
Я услышала чей-то оценивающий свист и, обернувшись, заметила прислонившегося к дверному косяку Кайдена. Его взгляд блуждал по всему моему телу.
- Нравится? – спросила я, заранее зная ответ, и, распахнув полы пальто, продемонстрировала платье, облегающее фигуру – длинное, блестящее, темно-синего цвета в тон кулону, свисающему с моей шеи. На этот раз на мне даже были настоящие туфли.
- Ну, это… хорошее платье, - произнес он, очевидно, не в силах придумать более красноречивого ответа. Кайден направился ко мне, а я поймала свое отражение в закрывшейся за ним стеклянной двери. Мои волосы достаточно отросли, чтобы соорудить элегантную прическу, в уши были вдеты длинные серьги, а над моим макияжем поработал профессионал. Несколько лет назад я бы не узнала себя, но, может быть, дело лишь в искренней улыбке, игравшей на моих губах.
- Ты и сам весьма неплохо выглядишь, Майор, - сказала я, наслаждаясь видом его в парадной форме и с медалями на груди.
Мне не досталось медали за мои заслуги. Командование Альянса решило, что медали недостаточно, чтобы отметить мой подвиг, а потому они выпустили новую медаль в мою честь и попросили лично выбрать несколько человек, которые получат ее первыми – тех, кто продемонстрировал «выдающуюся преданность», «трудился не покладая рук», сделав все, чтобы по праву носить звание «защитника Земли и настоящего героя Альянса». Составление такого списка заняло совсем немного времени. Спустя год после окончания войны по телевидению транслировали скромную церемонию, на которой я в парадной форме вручала новенькую и самую престижную медаль веренице друзей и союзников. Кайден шел последним. Огромных трудов мне стоило не разулыбаться, как идиотка, когда он официально пожал мне руку, глядя на меня искрящимися от смеха глазами.
