- Боюсь, ты слишком поздно спохватился. Если ты не планируешь наслаждаться славой, то я-то уж точно собираюсь получать удовольствие от того, что мой сын – знаменитость. Ты и представить себе не можешь, сколько раз меня угощали за все время пути только благодаря моей фамилии. Это было чудесно! Мне всегда казалось, что в своем первом путешествии за пределы Земли я буду сильно нервничать, но в компании этих замечательных людей дорога прошла практически незаметно.

- Напитки на халяву? – усмехнулся я.

Ее щеки чуть порозовели, и она улыбнулась.

- А почему бы и нет? Нечасто со мной обходятся, как со звездой, а кроме того, мне было что праздновать.

Мне казалось, что сегодня мама улыбалась чаще, чем за несколько предыдущих лет вместе взятых. Пару месяцев назад я побывал на Земле, чтобы посетить поминальную службу, посвященную моему отцу и нескольким его сослуживцам. Во время службы я был поражен тем, как мама подходила к вдовам, находя для каждой доброе слово, предлагая поддержку и дружеское плечо и не прося ничего взамен. Я знал, что точно так же она вела себя во время войны, стараясь поддержать беженцев по мере того, как росло их число. Только когда назвали имя отца, я ощутил, как сжалось горло, и мамина рука вцепилась в мое предплечье. Мы молча стояли и слушали, как зачитывают слова, что она сама написала о своем муже. Я взял ее ладонь в свою, ощущая, как она дрожит.

После она деликатно промокнула глаза, глубоко вдохнула и тяжело выдохнула, и, кажется, с этим выдохом горе покинуло ее. Она сказала мне, что уверена – именно так отец хотел бы погибнуть, защищая свой дом, давая время другим спастись. Она сказала, что они попрощались, когда началась война, осознав, что каждое мгновение может стать их последним. И еще она сказала, как он гордился мной, как, несмотря на то, что редко показывал это, любил нас больше всего на свете. Мы с папой были не так уж близки, но я знал, что мысль о том, как кто-то станет страдать из-за того, что его больше нет рядом, была для него ненавистной. Мама тоже это знала. Со дня его гибели она держалась молодцом и помогла достаточному числу людей пройти через их горе, чтобы успешно справиться со своим. После его похорон, состоявшихся спустя почти год со дня его гибели, мама сказала, глядя на меня покрасневшими глазами, что только сейчас приняла тот факт, что его больше нет. Мы по-прежнему были семьей, пусть и маленькой, и впереди нас ожидало светлое будущее. Мама была намерена жить дальше.

Она впервые покинула Землю, и Цитадель стала ее первой остановкой в череде запланированных – ведь теперь у нее были время и деньги для таких путешествий. Я был рад помочь ей в этом – расплатиться за все, что она сделала для меня и моего скорейшего выздоровления.

Мы достигли сектора для важных гостей, и, прежде чем мама успела назвать свое имя, строго одетая азари лучезарно улыбнулась нам и проводила к нашим местам.

Мама бросила мне довольный взгляд и принялась осматривать окружение.

- Это так здорово, - произнесла она, наверняка считая, что говорит тихо.

Она была права – место и впрямь было отличное: из нашей личной кабинки открывался великолепный вид на всю арену, а кроме того, нам полагались бесплатные напитки. Прямо перед нами располагались огромные экраны, на которых будут показывать повторы и крупные планы. Я не стал говорить маме, что пытался заплатить за билеты, но руководство Арены «Арнакс» категорически отказалось принять деньги, когда узнало, кто я такой.

- Ну, это твое первое посещение внеземного мира, - напомнил я ей. - Ты должна запомнить это.

- Сомневаюсь, что когда-либо смогу забыть, - радостно ответила она. – Еще раз спасибо за то, что принял меня. Я не хотела навязываться, просто знаю, как трудно тебе будет вырваться на Землю, не говоря уже о том, как тяжело это было бы для Шепард.

- Ты можешь звать ее Дженой, - усмехнулся я. – Никто, кроме меня, этого не делает. Думаю, ей понравится.

Я был уверен в этом, однако наверняка поначалу она будет чувствовать себя немного не в своей тарелке – как и всякий раз, когда ей приходилось общаться с гражданскими на равных. Джена говорила мне, что ей нравится моя мать, и я надеялся, что со временем она будет чувствовать себя комфортно в ее компании. По крайней мере, я буду рядом и в сознании.

- Ладно, тогда скажи-ка: мы встречаемся с Дженой после игры, как и планировали? – спросила мама, глядя на меня так, будто я до сих пор был подростком, а она дразнила меня по поводу девочки. Я постарался сохранить серьезное лицо.

- Да, неподалеку есть местечко, где мы поужинаем, а пока ей нужно немного попозировать перед представителями прессы для Арены.

Получив конверт с оплатой своей сегодняшней работы, Джена была поражена. Ей необходимо было нарядиться в броню Арены «Армакс», а затем подписать разрешение на публикацию своих фото и видео. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то все, что от нее требовалось – это появиться там, сделать то, в чем ей не было равных, и получить вознаграждение в сумме, превышающей средний годовой заработок. Вокруг сновало еще больше дронов-операторов, чем обычно, наверное, потому что результат сегодняшних съемок станет рекламой, которая облетит всю галактику.

Даже учитывая, что сотни тысяч кредитов мы потратили на восстановительные работы и пожертвования в различные фонды памяти, у нас двоих было слишком много денег.

Так что я решил подарить маме своего рода каникулы.

Она оставалась со мной в больнице даже после того, как Джена уехала. Как-то раз она спросила, скучаю ли я по Шепард, которая, очевидно, очень переживала за меня? Все еще находясь на болеутоляющих лекарствах, не совсем придя в себя, я сболтнул лишнего, тем самым подтвердив ее подозрения, что я без ума от этой женщины, проведшей столько времени у моей постели. Мама изогнула бровь и посмотрела на меня так, будто я сообщил ей нечто совершенно очевидное. Конечно же, она и так это знала. Джена всегда скрывала свои чувства, но на это раз, судя по всему, повела себя более открыто, чем обычно, а мама с легкостью читала человеческие эмоции. Даже если Джена и не выдала нас, то я, скорее всего, сделал это, еще даже не вполне восстановив способность говорить. Да, мама видела все, но самое главное – она видела хорошее в женщине со столькими эмоциональными проблемами, что я сомневался, исчезнут ли они все когда-нибудь. Мне не было дела до того, как сильно это влияло на нее – для меня она была идеальной. Большего мне не надо.

«Она милая девочка», - сказала мама искренне. Не думаю, что кто-то когда-то называл так Джену прежде, но в устах мамы это описание почему-то ей соответствовало. Когда она услышала о том, что Джена примет участие в показательном матче на Арене Цитадели, то прислала мне сообщение, полное восторгов по поводу этого мероприятия – именно тогда я и пригласил ее сюда. У нас было достаточно места, более чем достаточно денег, а учитывая, что мама до сих пор работала волонтером при реабилитационных центрах на Земле, неизвестно, когда еще она соберется в отпуск добровольно.

Мне казалось несколько странным приглашать маму наблюдать за тем, как моя любимая убивает полчища виртуальных врагов, но она была счастлива. Черт, она так говорила о Джене, словно та являлась членом нашей семьи. Полагаю, отчасти так оно и было.

- Надеюсь, она не слишком устанет, - беспокоилась мама, делая глоток из поданного ей официанткой высокого бокала, содержащего какую-то прозрачную жидкость с листочками мяты. – Я считаю, что ей не помешало бы расслабиться. Я знаю, что она куда выносливее, чем большинство, но всем время от времени требуется отдых.

Я усмехнулся.

- Это и есть отдых для нее. По крайней мере так она может заниматься любимым делом без опасности для себя.

- Этот бой ведь ненастоящий, да? – немного встревоженно спросила мама. – Они бьются не по-настоящему?

- Нет, это просто симуляция. Пули, конечно, попадают в броню с некоторой силой, и ее костюм генерирует крошечный электрический разряд, чтобы создать визуальный эффект, но ей ничего не грозит. – Я немного помолчал и добавил: - Во всяком случае, пока она не окажется в непосредственной близости от взрывов.