Если клон являл собой новенькую версию меня, то она не обладала моей зрелостью – ведь у меня ушли годы на то, чтобы научиться доверять. Она хотела знать, что во мне такого особенного? Что ж, я покажу ей.

Я рявкнула команду в передатчик, дождалась нескольких подтверждений и выскочила из укрытия прямо в поле зрения отряда КЭТ-6. Они уже подняли оружие, готовясь открыть огонь, но в этот момент мои ребята обрушили на них град пуль, электроразрядов и биотических волн. Боевой клич сорвался с моих губ, и я бросилась вперед с омни-клинком наперевес, прокладывая в рядах врага широкую просеку. Мой отряд воспользовался замешательством наемников и удвоил напор, и в этот момент я заметила застывшего клона, глядящего на поверженные тела у моих ног. Я кровожадно усмехнулась. Мы встретились взглядами, и я видела, что она не понимает происходящего.

В данный момент я не могла сломя голову броситься за ней – впереди нас могли поджидать другие ловушки, а мой отряд пока не закончил с наемниками, так что я ограничилась тем, что, когда она поспешно бросилась прочь, крикнула ей вслед:

- Есть только одна коммандер Шепард, ты, гребаная воровка тел! И это я!

************

Кайден

Я бежал по коридорам Архива, тщетно стараясь заглушить собственные мысли и сосредоточиться на звуках, с которыми мои ноги соприкасались с полом. Вся эта ситуация была просто безумной, и я не знал, что и думать. Разумеется, я уже давно перестал подозревать Джену в том, что она являлась машиной или церберовским клоном, и осознание, что мои подозрения были вполне себе обоснованными, свалилось как снег на голову.

Все так запутанно.

Конечно же, сама Джена действовала целеустремленно, как обычно, словно ничего особенного не случилось. Но на мгновение после открытия огня она выглядела задумчивой, и я задался вопросом: а какой эффект оказало происходящее на ее и без того искаженное восприятие себя?

В должностных инструкциях Альянса не было главы, посвященной действиям при встрече со своим же клоном. Я надеялся, что наше присутствие поможет Джене продержаться до конца этой миссии, но отчасти мне казалось, что мы лишь усугубляем ситуацию – замедляем ее, путаемся у нее под ногами, предоставляем самозванке большую свободу в выборе средства давления на нашего командира. Когда клон говорил о тайнах, погребенных в глубинах ее памяти, я видел, как Шепард стиснула кулаки и напряглась, будто стараясь вырваться из каких-то внутренних пут. Неважно, насколько хорошо, мне казалось, я знал ее, как часто говорил себе, что ничто не заставит меня перестать любить эту женщину, она оставалась убийцей с засекреченным прошлым и кровью бесчисленных жертв на руках. Клону тоже все это было известно. Более того, клон понимал ее гораздо лучше, чем кто бы то ни было еще. Не потому ли Шепард так сильно возжелала ее смерти?

Я старался не думать о том, что это существо, что нам нужно было поймать и уничтожить, обладало ДНК Джены, ее телом и лицом, ее способностями и, может быть, даже некоторыми воспоминаниями. Я старался не думать о том, как «Цербер» воссоздал коммандера Шепард, о ее шрамах и о том, был ли этот процесс хоть в чем-то похожим на тот, что вдохнул жизнь в ее клона.

Интересно, что случилось бы, если бы «Цербер» успел довести этот свой проект до конца? Если бы мы не уничтожили их, если бы тело Призрака не нашли на одном из кораблей неподалеку от Цитадели – его «усовершенствованный» Жнецами мозг перестал функционировать после запущенной Дженой красной вспышки – возможно, им хватило бы времени и ресурсов, чтобы превратить ее в настоящую личность. Возможно, она оказалась бы достаточно похожей на Джену, чтобы одурачить нас всех, даже меня. Возможно, подделка оказалась бы так искусна, что даже она сама поверила бы в это. Возможно, я бы осознал все, лишь когда было бы уже слишком поздно. От этих мыслей мне сделалось дурно.

- Она не могла уйти далеко, - донесся до меня голос Шепард из приемника системы связи; ввосьмером мы прочесывали каждый закоулок Архива. – Она нужна мне живой – я хочу допросить ее, но если вам представится возможность снять ее одним выстрелом, то действуйте. Мы не можем допустить, чтобы они получили то, за чем явились сюда. И даже не думайте недооценивать ее!

Голос Джены вернул меня в реальность, и я сбавил ход перед ожидавшей впереди развилкой. Сверившись с картой, я увидел, что оба пути ведут к просторной зале, которой, я был уверен, наша цель постарается избежать всеми силами. Время от времени дорогу нам преграждали ее наемники, но она сама более не вступала с нами в бой. Повернув, я заметил узкий проход за стеллажами под нависающей террасой и направился туда, чтобы проверить.

Я свернул за угол и, прежде чем полностью осознать, что наша цель находится в дальнем конце коридора, стараясь уцепиться за какие-то провода, прежде чем достать оружие, крикнул, чтобы она оставалась на месте. Женщина замерла, обернулась, и когда она заметила мой нацеленный на нее пистолет, на ее лице появилось выражение неуверенности, настолько идентичное тому, что я видел на лице Джены, что весь мой запал как-то разом иссяк.

- Что ты делаешь? – спросила она мягко, едва ли не умоляя, и посмотрела на меня так, словно я разбивал ей сердце. Если бы не ее гладкое, лишенное шрамов лицо, я бы опустил оружие и попросил прощения у любимой. Я знал, что должен нажать на спусковой крючок, уничтожить ее щиты, может быть, даже положить конец этому безумию, но руки не слушались меня, и я мог лишь вспоминать о ее выражении, когда мы смотрели друг на друга во время попытки переворота на Цитадели. Тогда ее глаза просили меня поверить ей…

Но сейчас все совсем не так. Женщина, глядящая на меня в этот момент, не имела знакомой паутины шрамов, а ее глаза порой становились холодными и расчетливыми, и Джена никогда не смотрела на меня так. Я знал, что это не она, но это не означало, что в моих силах застрелить копию любимой женщины. Я пытался убедить себя, что мне необходимо следовать протоколу, что я смогу разрешить эту ситуацию рационально, но, конечно же, дело было совсем не в этом. Она всегда была моей самой главной слабостью – очевидно, это никогда не изменится.

- Не вешай мне лапшу на уши, - рявкнул я, стараясь скрыть бурю, поднявшуюся в душе, за фальшивой уверенностью в своей позиции. – Я убью тебя, если это будет необходимо.

Незаметно для клона я активировал систему оповещения остальных членов отряда – теперь они все знали, где я. Мне оставалось надеяться, что кто-то из них сделает то, чего не мог я.

Выражение лица клона снова изменилось – на этот раз она попыталась изобразить ухмылку Джены, излучающую уверенность, которая граничила с заносчивостью, но в ее исполнении она более походила на оскал – следствие отчаяния и едва сдерживаемой ярости.

- Нет, не убьешь, - ответила она с издевкой, глядя на меня прищуренными глазами. – Не сможешь. Сержант Уильямс сделала бы это, но ты – не она. Я все о тебе знаю, Кайден Аленко… - Даже то, как она произносила мое имя, было неправильным. - …Я знаю, что ты стал тем, кем являешься, только благодаря мне, я знаю, что ты любишь меня, я знаю…

- Ты не она, - возразил я горячо.

- Я являюсь Шепард во всех значимых деталях, - раздраженно бросила самозванка, совершенно не поняв моих слов, и я снова почувствовал жалость по отношению к ней. Интересно, корректно ли будет назвать ее личностью в полном смысле этого слова? Знает ли она, что такое любовь? Что думает о той информации, данной ей «Цербером», которая касалась наших с Дженой отношений?

– А ты, - продолжила она, - ты просто слаб. Ты сомневаешься, не доверяешь собственным инстинктам. Вот почему я лучше, чем она – я бы приняла правильное решение и избавилась от тебя давным-давно.

Если бы ее лицо было чьим угодно другим, я бы выстрелил, но вместо этого я доказал, что она права – я засомневался. Внезапно ее глаза сверкнули, и я знал это выражение заносчивости на ее лице, самодовольный изгиб губ – именно так Джена выглядела перед тем, как сделать ход, который принесет ей победу в игре. Она словно бы всем своим видом говорила: «Я лучше, я обыграла тебя, и я хочу, чтобы ты знал об этом». И я понял, что она подловила меня.